Александр Кучаев - За мертвой чертой
– Затраты на их производство…
– Окупились бы в трёхмесячный срок.
– Себестоимость продукции…
– В десятки раз ниже, чем на выращивании свиней, крупного рогатого скота и прочей живности.
– Выходит… – на лице взволнованного чиновника по изобретениям заблестели капельки пота. – Мы могли бы реализовывать мясо за сущие гроши!
– Именно так.
– А ведомо ли вам, многоуважаемый, достопочтенный Виктор Иванович, что вы совершаете революцию в обеспечении продовольствием города, страны и, может быть, всего мира?
– При вашем содействии. Вы даже сняли деньги с книжки, чтобы…
– При моём! – Артюшин расхохотался с каким-то желчным надрывом. – Да я, дурак этакий, годами тормозил создание этой чудной машины! Нет, правильно, правильно выставили меня на всеобщее обозрение и как страшное чудище, кикимору болотную, прокатили по улицам города. Только пройдя через страшный позор, я вроде бы чуточку поумнел и стал соображать в нужном направлении.
Немного успокоившись, Артюшин достал телефон и позвонил Тимошину. Через десять минут возле дома изобретателя остановился автомобиль самого мэра. Из него вышли Черноусов и Тимошин. Я их сопровождал.
Машину Пеймера вновь запустили, и было получено ещё несколько килограммов продукции. Не прошло и часа, как наша компания, и я в её числе, уже вовсю уплетала отбивные котлеты и отварное мясо, приправленное репчатым луком, базиликом и укропом.
– Значит так, – сказал Черноусов, когда с едой было покончено. – Продукт немедленно отправляем на исследование независимым экспертам из числа диетологов, генетиков и других, кто подобными делами занимается. Как только получим положительный результат, без какой-либо затяжки налаживаем выпуск агрегатов Пеймера. На первых порах с этой целью задействуем уже имеющиеся производственные мощности. Параллельно начинаем строительство заводов и по производству самих агрегатов, и по изготовлению искусственного мяса.
– Где взять столько средств и где… – начал говорить Пеймер.
– Деньги теперь у нас есть. Будем протягивать ножки по одёжке. Сначала запустим первую очередь производства, за ней – вторую и так далее. Дополнительные средства получим от реализации конечной продукции. На первых порах искусственное мясо можно сбывать по цене вдвое ниже существующих. Когда финансы города достаточно пополнятся, цену можно снизить настолько, чтобы она только обеспечивала необходимую прибыль.
Градоначальник обратился к своему заму.
– Пётр Андреевич, вы спец по промышленности. Пожалуйста, возьмите это дело в свои руки. Привлеките всех, кто необходим. Два помощника у вас уже есть. – Он показал на Пеймера и Артюшина. – Сегодня же изобретателя надо поставить на довольствие, при котором он ни в чём бы не нуждался.
И обращаясь к Артюшину:
– А вы, Юрий Владимирович, молодец, не пожалели своих личных денег, чтобы ускорить дело. Мы немедленно возместим все ваши расходы. И ещё получите значительную – десятикратную – премию. И впредь надо подобным образом относиться к своим должностным обязанностям. Не только вам, но и каждому чиновнику.
Прошло совсем немного времени, и в Ольмаполе построили два новых завода: один по производству пеймеровских машин, другой – по выпуску искусственного мяса.
Первые дни к новому провианту относились подозрительно и неохотно брали, несмотря на дешевизну. Но когда покупатели распробовали, какой это вкусный, полезный и калорийный продукт, за ним начали вставать в очередь.
Завод имени Пеймера – его так и назвали – едва успевал наращивать мощности. Заполнив местный рынок, искусственное мясо пошло за пределы города, за ним стали приезжать из соседних областей.
По прошествии нескольких лет, когда нас с Черноусовым уже не было в Ольмаполе, этим продуктом стала питаться половина земного шара, и беднейшее миллиардное население перестало голодать.
Сам Пеймер возглавил изобретательский отдел при заводе. Очень скоро по его предложению были созданы линии по выпуску говядины и телятины, затем баранины, индюшатины, курятины, а также белковой массы, по вкусу не отличимой от мяса рябчиков; следом было налажено производство продукта, превосходившего по вкусу рыбу лучших осетровых пород, крабов, кальмаров и других водных животных.
Наконец, наш гений додумался до выпуска коровьего и козьего молока с повышенной жирностью. А где молоко, там сливки и сметана, сливочное масло, творог и всевозможные сыры. От всего этого изобилия и продуктов их переработки стали ломиться витрины продовольственных магазинов и гастрономов.
Артюшин же, охваченный энтузиазмом, развил ещё более бурную деятельность по привлечению и внедрению в различные производства очередных мыслимых и немыслимых изобретений и нововведений. Благодаря его инициативе было организовано патронирование и привлечение разного рода кулибиных, как доморощенных, так и имеющих необходимое образование.
Отовсюду в город хлынули сотни и тысячи конструкторов и рационализаторов, а то и просто фантазёров, не поддержанных у себя дома. И всем им надо было предоставить жильё и зарплату, мастерские и другие производственные площади.
Отсекая откровенных охотников поживиться на халяву, Юрий Владимирович дал полный простор кипучей изобретательской фантазии, и чиновничий аппарат под его началом едва успевал регистрировать и внедрять одну творческую находку за другой. Черноусов и Тимошин всячески стимулировали его дело, большей частью финансово.
Прежде чем продолжить дальше, остановлюсь ещё на двух примерах, наглядно показывающих, каких высот при благоприятных условиях способна достичь творческая российская мысль.
Однажды в кабинет Артюшина ввалился некто Всеволод Бурц, прибывший аж из самой Москвы, до того, в общем-то, тоже мало кому известный изобретатель, и предложил свой аппарат по омоложению и оздоровлению человеческого организма.
– Почему вы не использовали его в столице? – спросил чиновник.
– Потому что там, куда я обращался, а пройти довелось многие кабинеты, были свои разработки со своими людьми, никто не хотел иметь лишнего конкурента и делиться с ним славой и денежными доходами от внедрённого изобретения.
– А вам нужна и слава, и доход?
– И то, и другое.
– И вы надеетесь обрести всё это в Ольмаполе?
– Если у вас хватит благоразумия, то обрету.
Из Бурца так и пёрло своенравие, но Артюшин, наученный предыдущим горьким опытом, стерпел беспардонность посетителя.
– Аппарат уже готов? – спросил он.
– Почти. Осталось только решить с кое-какими деталями.
– На чём основан принцип его действия?
– На том, чтобы приводить в порядок биополе, ауру человека, вернуть эту субстанцию в состояние кокона, который бы защищал организм от внешних отрицательных воздействий и нормализовал работу всех без исключения составляющих тела. Особенностью аппарата является его почти мгновенная самонастройка на ауру той или иной живой особи.
– Ваш аппарат – это нечто вроде капсулы, в которую можно поместить человека?
– Да.
– Но подобные агрегаты уже созданы и работают.
– Ха, работают! – приезжий из Москвы состроил презрительную гримасу и всплеснул руками. – Говорю ещё раз специально для самых бестолковых: внедренное столичными и иными олухами по своему воздействию и близко не походит на мой аппарат.
Артюшин молча проглотил и эту оскорбительную реплику. Отчасти ему стало понятно, почему москвич не сумел договориться в родных пенатах.
– Неужели не долетает? Электромагнитное поле моей капсулы как бы сращивается с аурой того или иного человека, вживается в неё, заполняет энергетические прорехи или сглаживает выпячивания, полученные при тех или иных неблагоприятных обстоятельствах или из-за возрастных изменений. В результате и образуется надёжный защитный кокон. Как магнитное поле вокруг Земли, защищающее на ней всё живое.
– И свой аппарат вы уже опробовали?
– Пока только на мышах. Продолжительность жизни у них увеличилась вдвое, втрое… Чёрт побери, большинство из них до сих пор живы!.. Да, чуть не забыл! Ещё оздоровил старую умирающую собаку, покалеченную кем-то. Они встала на ноги и сделалась как трёхлетка.
– Хорошо. Что от нас-то требуется?
– Доставить сюда капсулу и все мои приборы.
– Ещё что?
– Обеспечить крышу и необходимую оснастку. Для аппарата. И предоставить нормальное жильё для меня. В Москве я жил на съёмной квартире, точнее сказать, снимал угол.
Артюшин выполнил предъявленные требования, плюс, естественно, выискал средства для самого изобретателя – и спустя несколько недель капсула была полностью готова.
Сначала её испробовали на двух безнадёжно больных кошках. После того как животные полностью выздоровели, в аппарат поместили добровольца – старца, находившегося при смерти, известного в городе краеведа. Вечером его положили в аппарат, а утром перед испытателями предстал молодой, на вид тридцатипятилетний мужчина, хорошо выспавшийся, крепкий и абсолютно здоровый.
