Анатолий Махавкин - Звери у двери
– Гладкое, – промычал я, – ну, не знаю…
– Похоже на настоящую ткань?
– Э-э? – вероятно у меня было очень глупое выражение лица, потому как девушка расхохоталась и, поднявшись, потянула за руку.
– Пойдём. Покажу тебе одну забавную штуковину.
Я и сопротивляться не стал. Просто закрыл дверь и поставил на место засов, блокирующий замок. Очевидно, кто-то из ребят нашёл эту полезную вещь, пока я валялся без сознания.
Через крохотные окошки вливался микроскопический квант света, но его оказалось вполне достаточно, и я смог различить белое пятно, плывущее впереди. Оля направлялась… У-ух! Нет. У меня камень свалился с души, когда я понял, куда она идёт. На кухню. Там я, кстати, ещё не был.
Храп Вити и Паши стал ещё громче, причём кто-то из двоих начал причмокивать и тихо бормотать. Краем глаза я заметил жёлтую искру, вспыхнувшую и тут же погасшую в кресле Ильи. Подсматривает, засранец?
Кухня оказалась куда больше, чем кладовая или спальня. Тому было логическое объяснение в виде исполинской печи, занимавшей почти половину помещения. Наверное, предыдущий хозяин был совсем не дурак на пожрать. Кроме того, здесь имелся разделочный стол, покрытый бурыми пятнами, и стеллаж с кухонными принадлежностями, больше напоминающими изощрённые орудия пыток.
Чуть дальше, у заложенного камнями дверного проёма, лежала поленница дров для печи, а около стены… Ну, даже не знаю.
– Похоже, здесь ночевала прислуга, – пояснила Оля и протиснулась между двумя кусками плотной ткани. – Заходи.
Внутри оказалось абсолютно темно, и я сразу же включил ночное зрение, обнаружив полностью обнажённую Ольгу, замершую между двух низких топчанов. Чёрт! Когда она успела? Девушка, лукаво ухмыляясь, подошла ближе, и я ощутил свежий аромат душистых яблок. Это возбуждало. Очень. А во мне ещё и продолжало бурлить ночное…
Не в силах сдерживаться, я сделал шаг вперёд и ощутил болезненный укол между ключиц. Выпущенный коготь медленно пополз вниз.
– Какой ты горячий! – ухмыльнулась девушка. – Ну, в этом никто и не сомневался. Но пока я собираюсь показать нечто иное…
Её рука резко опустилась вниз, и моя одежда оказалась рассечена, точно угодила под острую бритву. Прежде чем я успел опомниться, Оля ещё несколько раз провела когтем, оставив меня полностью обнажённым. Таким же, как она. Удивительно, но я ощутил странное облегчение, словно змея, избавившаяся от старой шкуры. Тем не менее…
– А дальше? – поинтересовался я, сдерживая смех. – Разденься – выйди на улицу голым?
– Дурень! Смотри.
По её телу прошла рябь, вроде той, которую я видел ночью – и вдруг во мгновение ока Оля оказалась полностью одета. Правда, теперь на ней было очень короткое облегающее платье, подчёркивающее очертания совершенного тела. Я помотал головой, отгоняя наваждение, а когда снова посмотрел на девушку, платье сменилось мини-юбкой и топиком.
– Но как?!.
Оля громко рассмеялась.
– Представь себя полностью одетым, – сказала она сквозь смех, – во что хочешь. Ну, давай же, пробуй. Или ты хочешь остаться в этом? Боюсь, костюм Адама давным-давно не актуален.
Я решил было закрыть глаза, получше представляя обновление гардероба, но не успел. Ольга вновь расхохоталась, а я почувствовал прикосновение ткани к коже. Ощущение оказалось настолько полным, что я не выдержал и пощупал. Хм, материя, как материя. Во, блин!
– Ты точно уверен, что костюм-тройка и рубашка с галстуком – то самое? – поинтересовалась Оля. – Но мне нравится, как ты выглядишь.
Я немного подумал, и девушка отступила на шаг назад, оценивая. Потом, подняла вверх большой палец. Теперь на мне были чёрные узкие джинсы и приталенная белая рубашка, открывающая грудь. Видел в каком-то журнале. Даже и не думал употребить до сегодняшнего дня.
– Странно, – сказала Оля, внезапно посерьёзнев. – Слишком всё легко и быстро получается. Как по взмаху волшебной палочки: раз – идеальная внешность; раз – ночное зрение; раз – оружие, которое всегда с тобой. А теперь ещё и мобильный гардероб с неограниченными запасами. Спасибо тебе, медальончик!
Она подняла своё украшение к губам и поцеловала его.
А меня словно застопорило. Спасибо тебе, медальончик!
Сегодня ночью я час стоял на коленях посреди безмолвной тьмы и лил слёзы, умоляя кого угодно дать мне силы снять это проклятущее украшение. Никто не откликнулся, никто не помог. Руки не могли сделать простейшую вещь и снять цепочку с шеи. Проще, казалось, отрезать саму голову. Потребовался целый час, прежде чем я понял, что проиграл.
Мы все проиграли.
Материя раздвинулась, и в щель высунулась мордочка Гали. Физиономия у девушки оказалась заспанной и забавной, точно у котёнка. В жёлтых глазах чернел вертикальный зрачок, а белые пряди норовили лечь на бледное лицо. Почти полная копия Оли с некоторыми индивидуальными отличиями, позволяющими опознать прежнюю Галину.
– А я думала, вы тут трахаетесь, – задумчиво пробормотала она и оценила нашу одежду. На гладком лице не мелькнуло и тени удивления. – Неплохо, неплохо, но видели бы вы, какие чудеса творит Натаха. Версаче в гробу ворочается, Дольче с Габаной поминает.
– Видишь, – наставительно заявила Оля, – нам, хрупким и разумным созданиям, дано проникать в тонкую материю вещей. А вам, грубым мужланам, всё нужно разжёвывать и показывать.
– Показывать – это хорошо, – заметил я и, протянув руку, подтянул Галю ближе, – а слабо вам двоим мне показать…
Ну, мне и показали. Где раки зимуют. Девушки дикими кошками набросились на меня и, сорвав занавеску, мы покатились по полу. Сначала я попытался сопротивляться, но очень быстро понял: это бесполезно. Урчало, рычало, шипело, щипало, колотило и покусывало. Казалось, их не двое, а целый десяток.
– Сдаюсь! – крикнул я. – Больше не буду! Только меньше.
– Что это вы тут творите? – осведомился сонный голос Витька. – Ну ни фига себе бардак! Чё это за кокон?
Коконом был я, обёрнутый в остатки исполосованной занавеси. На мне сидели, словно я был бревном, и весело насвистывали бодрый мотивчик.
– Это – я, – смиренно пробубнил я, – а мы тут плюшками балуемся…
Витёк молчал, и его молчание как-то нехорошо затягивалось. Я осторожно проковырял когтем дырочку в ветхой ткани и выглянул наружу: товарищ стоял у входа в кухню и рассматривал девушек, оседлавших меня. В его изумлённой физиономии сна не было ни в едином глазу, только недоумение.
– Вить, ты чего? – осведомилась Оля, и в её голосе прозвучало искреннее участие. – Ты словно привидение увидел.
– Два привидения, – уточнила Галя, и заёрзала, устраиваясь поудобнее. По комнате вовсю плыли цветочно-ягодные ароматы, источником которых служили мои наездницы.
– Привидения? Ну, типа того, – Витя покачал головой. – Вам бы на себя в зеркало посмотреть. И где вы эту одежду нашли? На средневековые прикиды она не слишком похожа, а чемоданов со сменкой я при вас не замечал. Вот, блин! Как ты это сделала? Опять эти ваши фокусы?
– Галя! – укоризненный голос Оли. – Зачем?
– А пусть знает!
Кажется, пора вмешаться: Витька и так на взводе, а эти чертовки ещё выделываются.
– А ну, вставайте, – скомандовал я, – выпускайте меня отсюда.
Они даже не пошевелились. Вот засранки! И это начинало бесить. С трудом удерживая пробуждающуюся ярость, я рявкнул:
– ВСТАЛИ! – голос прозвучал как-то необычно, глухо, точно я изо всех сил кричал в подушку.
Тем не менее груз исчез, и я торопливо срезал с себя осточертевшие лоскуты, после чего поднялся на ноги. Дела обстояли несколько хуже, чем я думал. Глаза у Вити и вовсе залезли на лоб, а девушки, мелко дрожа, прижимались к стене и смотрели на меня с откровенным испугом. Вот хрень. Я что-то пропустил?
– З-зачем? – выдавила Галя, и в уголках её глаз блеснули слёзки.
– Как ты это сделал? – звенящим голосом спросила Оля и провела пальцами по лицу, будто снимала невидимую паутину. – Это было так…
– О чём вы? – похоже, от девчонок мало толку. Я повернулся к Вите и наткнулся на его откровенно враждебный взгляд. – И ты тоже? Какого хрена ты вылупился? Хочешь ещё покормить, вчерашнего мало?
– Да нет, вполне достаточно, – он криво ухмыльнулся. – Цирк был ещё тот. Прям, как сейчас: «Встали!» и их словно молнией шандарахнуло.
– Скорее, как иголками изнутри накололи, – уточнила Галя, – очень больно. Зачем ты так с нами?
– Я не хотел, – мне стало неловко, – даже не знал про такую штуку. Простите, пожалуйста. Больше не буду, чес слово!
– А я в этом очень сомневаюсь, – Витя неприятно хихикнул и, уже повернувшись, добавил: – Интересно, в вас человеческое-то хоть осталось?
Я пожал плечами и вернулся к девочкам. Похоже, обе успели очухаться. Оля укоризненно погрозила мне пальчиком, а Галька, сжав маленький кулачок, энергично взмахивала им и повторяла с разной интонацией:
– Лечь, лечь, лечь. Да лечь же, чёрт побери! Как это у тебя получилось?
