Юрий Иванович - Ускоренный реверс
Если бы не проклятый плот с врагами, который уже почти навис над ёмкостью. Цистерна и платформа даже чуть краями не столкнулись, такое мизерное расстояние было между ними. И хуже всего, что плот оказался буквально напичкан шоом! Хоть половина из них уже не шевелилась, скошенная из винтовок сержанта и остальных бойцов прикрытия, вторая половина открыла яростный огонь по ускользающему вверх объекту. Стоящие на четвереньках, да ещё и вверх ногами два десантника оказались у них в прицелах словно на ладони.
Первым от реактивных пуль пострадал Третий. Фредерику удалось прекрасно рассмотреть, как товарищу кучной очередью оторвало ногу чуть ниже колена. Яцек тотчас отцепился от металла, и судорожно извиваясь от боли, стал падать на подплывшую под него платформу. А дальше произошло маленькое чудо, а может, и противошоковые препараты, введённые скафандром, помогли. Третий резко извернулся, перехватывая свою душку, и в продолжающемся плавном падении принялся непрерывной очередью расстреливать врагов. То есть понял, что жизнь данной его копии всё равно потеряна, и решил продать её как можно дороже. Ну и напоследок постарался направить падение своего разрываемого пулями тела в самую гущу врагов, скорей всего, специально роняя туда и винтовку. Взрыв душки после касания с телом монстра получился замечательный, унеся с собой жизни ещё пяти рептилий.
Хороший обмен получился, впечатлительный! Но, увы, недостаточный, чтобы этим спасти Десятого. Тот хоть и дальше находился от подплывающей платформы, и ёмкость поднималась безостановочно, но когда на нём скрестили огонь своих автоматов все оставшиеся в живых шоом, понял, что ничем и никто ему больше помочь не в силах. Ничего не оставалось, как прекратить движение, осознанно отцепиться магнитами коленок и локтей, сменив их на магниты только подошв. То есть меняя положение из «муха на потолке» на «стоящий вверх ногами человек». Вот в этот момент смены способа зависания в него и попало: от левой кисти остался лишь измочаленный обрывок рукава скафандра.
Потеря сознания на несколько секунд прошла незаметно. Потом пришёл в себя, ощущая телом уколы противошокового свойства, понял, что висит вниз головой, а в правой руке остаётся готовая к стрельбе душка. Ну и нажал на курок, стараясь сразить пучками разрушительной энергии как можно больше растворяющихся в зелёном тумане врагов. Потом стрелять стало не в кого, да и боль в отсутствующей руке усилилась до безумия. Глянул на оставшуюся культю, давая мысленную команду скафандру перетянуть жгутом остаток руки ниже локтя. Мелькнула мысль, что если поторопиться, то можно с помощью пиропатронов и на поверхность вынырнуть.
Наверное, он ещё раз потерял сознание. Очнулся уже совсем при ином освещении, том самом грязновато-сером, которое царило на поверхности. И ощутил сильную болтанку:
«Ого! А ведь мы уже всплыли! – подумал он, присматриваясь к своим ногам. – Смогу ли я вот так идти? Неважно, пробовать всё равно надо!.. Хм! А ведь получается! – минут за пять добрался почти до самого края гигантского диска, но именно медлительность продвижения подтолкнула к мрачному пессимизму: – Сколько я тут висел вверх тормашками? Если долго, то ни ребят, ни «домика» уже нет. Я ведь даже о нашем последнем бое не сообщил… да и сам ничего не слышал… Ну да! Скафандр повреждён! Ходер! Значит, остальные посчитали меня погибшим? И бросили?!.»
Хорошо, что дальнейшие рассуждения были прерваны показавшимся противником. Около десятка шоом в скафандрах спецназа оплывали массивный объект на глубине шести-десяти метров. Использовали они для передвижения малый подводный бот с кольцевой открытой платформой и заметили человека чуть ли не раньше него. Да и сам человек сделал единственно правильные выводы:
«Ребята ушли давно, раз здесь спецназ успел нарисоваться. Теперь мне только и надо, что не попасть в плен, а то самого себя умерщвлять – дело хлопотное и недостойное принца… Ну, душка! Не подведи!»
Двух или трёх рептилий Фредерик, принц Астаахарский точно срезать успел. А потом провалился в небытие болезненной смерти.
Сцена 14
Уж неизвестно, какие временные допуски давались для новых скопированных сущностей, которые творились с доноров, обладающих древней кровью. Ведь по сути, коль часть десанта погибла, а часть удачно возвратилась на базу, то погибшие возрождались на своих кроватях, успевали встать после сирены, одеться и добежать в холл арсенала. Где и встречали спасшихся товарищей или помогали раненым переместиться из «домика» в модуль тотального исцеления.
А если кто не погибал, но оставался «потеряшкой» в чужом мире? А то и попадал при этом в плен? Что с ним происходило? Ведь он оставался в живых, а значит, новую копию пока сделать нельзя было? По крайней мере, именно так утверждал сержант, настаивая на том, чтобы каждый научился себя как можно раньше умертвить, оказавшись в лапах смертельного врага.
Сразу после ранения Десятый себя не умертвил. Транспорт ушёл раньше, намного раньше, чем он погиб. И тем не менее землянин с удивлением проснулся в казарме, на привычной ему кровати и в почти привычном ему окружении. Или он всё-таки успел уложиться в некие нормы самопроизвольного умерщвления?
«С удивлением», потому что сразу вспомнил всё в жизни последней копии и осознал. «Почти» – потому что вокруг что-то было против ожидаемого. Не успела голова оторваться от подушки, как по этой теме завертелись в голове мысли:
«Резонно рассуждая – Девятый должен был остаться в живых, ранение получил он далеко не смертельное, да и вообще Джая живучий, как кошка… – но индус спал в своей коронной позе на спине, и совершенно голый. Так просыпались только возрождающиеся. – И сержант выглядит, словно с креста снятый! – у командира он тоже видел приметы недавнего возрождения: тот нервно крутил головой, рассматривая лежащих на кроватях подчинённых. Поднял голову и Фредди, сразу с некоторым облегчением вздыхая: – Ура! Не хватает Первого, Шестого и Седьмого! И самое главное: отныне у нас сразу два бессмертных!»
Он вскочил резко на ноги и, несмотря на свою наготу, первым делом поздравил командира:
– Ну что, пусть зазвучат фанфары?! Ведь у тебя коллег стало на два больше!
Тот и сам уже стоял на ногах и вроде как пребывал в отличном настроении:
– Ты бы вначале оделся, обалдуй, прежде чем лезть ко мне с объятиями…
– Ха! Да кто к тебе лез?! – посмеивался принц, быстро надевая трусы, а потом и брюки. – Ну вот, а теперь хоть пожмём друг другу руки?
– Теперь – запросто! – Эйро обменялся с земляком крепким, затяжным рукопожатием, признаваясь при этом. – До сих пор не верится… пока их не увижу и живыми не признаю… А ты-то сам? Куда пропал?
Фредерик скороговоркой пересказал свои последние приключения. Не забыл упомянуть и геройские действия Третьего, который повёл себя выше всяких похвал. Но после услышанного сержант прямо-таки за голову ухватился от рвущей его душу досады:
– И Пятый глупо погиб, и тебя могли достать, если бы знали, что ты жив! И Третьего жалко, тоже мог бы пошустрей оказаться, используя все пиропатроны сразу. Про Девятого и не говорю, тут моя вина, надо было нам сразу подальше от края передвинуться, хоть за какое-то укрытие прилечь! А мы с ним в момент всплытия как на ладони оказались, вот нас сверху и свели в могилки дружным залпом!..
– Да, как и нас, только уже снизу…
– Тьфу ты, неудача какая! А ведь с каким триумфом могли вернуться! У-у-у!..
– Да не вой ты так! – не унывал принц, уже закончивший одеваться. – Лучше от радости до потолка прыгай! Сам ведь говорил, что никто оттуда не возвращался до сих пор, а тут сразу трое наших вернулось!..
– А могло – шестеро!
– … И двое из них – стали бессмертными!
– Ха! А могло стать четверо! – кривился от досады командир.
– Нет! Так нельзя! – решительно заявил Астаахарский. – Прекращай плакаться в такой радостный момент! Не то растеряешь в моих глазах последние крохи уважения!
– Последние? – хмыкнул Эйро с улыбкой. – Ну и напугал!
– Лучше ответь на два вопроса. Первый: почему я, «опаздывая», явно задержавшись там, всё равно оказался в казарме вместе со всеми?
– Да с этим просто. Нас ведь не за мгновение «создают». Почитай час на это уходит, а то и полтора. Вот если за это время опоздавшие подтягиваются – всё в пределах нормы. Иначе начинают искать информационным лучом и пытаются умертвить с помощью действа, обратного воссозданию. И тогда возрождение происходит не раньше, чем к следующему утреннему подъёму.
После услышанного пояснения Фредерику пришла в голову интересная картинка. Он её и обрисовал, как сумел:
– А ведь может и такой казус произойти, что оставшийся солдат или сержант не в плену и не ранен, а продолжает сражаться? Или, к примеру, подался в партизаны? Что тогда происходит?
– Да уж, бывали и такие случаи, и довольно продолжительные, – но, судя по тону Эйро, такие случаи ему не сильно нравились. И, скорей всего, это было связано с неприятными моментами из его личной биографии. – Партизанили порой… некоторые… Но самое плохое и прискорбное в тот момент, что десяток плюс сержант, завязанный через транспорт только на полный комплект и только на одиннадцать конкретных человек, всё это время остаётся вне возможности выбраться в случае чего на срочное боевое задание. А случаи у нас, сам понимаешь, не в пример важнее, чем партизанская лихость какого-нибудь одиночки.
