Морган Райс - Дар битвы
Щель в воротах открывалась всё шире и шире, и в город ворвался невообразимый гвалт солдат с другой стороны. Слуги Волусии, гнавшиеся за Дариусом, остановились как вкопанные и не могли отвести от ворот остекленевших испуганных глаз.
Это было похоже на прорыв плотины: тысячные войска Рыцарей Семёрки, размахивая своими чёрными стягами и блистая чёрными доспехами, внезапно вторглись в город и принесли с собой месть за долгое ожидание. Они выглядели, как стая летучих мышей, вырвавшихся из подземелий ада. Ни на миг не замедляясь, они сразу атаковали имперских солдат, одновременно бросая копья, размахивая пиками, алебардами и кистенями, под грохот металл расчищая себе путь во вражеских рядах.
Выплеск грубой силы, разрушающей и убивающей всё на своём пути, не оставил армии Волусии ни единого шанса выстоять. Люди падали направо и налево, их крики сливались в один, и он покрывалом ложился на всю столицу, а Дариус смотрел на всё это, слушал, и чувствовал себя отмщённым. У него получилось. Он помог уничтожить столицу Империи. Ему казалось, что отец сейчас смотрел на него с небес и улыбался.
Оказавшись в центре неразберихи, Дариус понял, что должен бежать. Однако, не успел он сделать и шага, как что-то мелькнуло мимо, и его голову пронзила острая боль. Он услышал лязг металла и понял, что это кто-то из войска Семёрки дотянулся до него булавой.
Дариус полетел на землю, всё плыло у него в глазах, и он почувствовал, что теряет сознание. Пара грубых рук подхватила его, беспомощного, сзади, и на его запястьях и лодыжках тут же сомкнулись кандалы. Прежде чем он провалился в небытие, он услышал глухой грозный голос из толпы и понял, что его судьбу снова решили за него.
"Отведите этого раба на корабль".
ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ТРЕТЬЯ
Верховные Правители, члены Семёрки, стояли в своём зале вокруг круглого стола, освещённые единственным лучом, проникавшим в отверстие в потолке. Глубокие резкие тени расчертили их мрачные лица. Они собрались вошли в маленькое пятно света, нарушавшее темноту их башни, и это означало, что настало время больших перемен.
Присутствующие сделали по шагу вперёд, медленно сняли капюшоны и открыли свои стареющие бледные и морщинистые лица с жестокими ухмылками. Они смотрели так друг на друга тысячелетиями подряд и знали, о чём сейчас думает каждый из них. И все они знали, что сегодня случилось нечто, что изменит судьбу Империи навеки.
"Кровавая луна взошла", – сказал их предводитель древним ломким голосом, похожим на треск костра. "Пришло время, описанное в пророчествах. Всё должно прийти к своему завершению, и Империя сможет снова стать единым целым. Волусия разгромлена. Столица снова наша. Изгнанников из Кольца нашли и вскоре уничтожат. И, главная новость…"
Он сделал долгую паузу, и собравшиеся нетерпеливо замерли.
"…мы нашли Перевал".
Все охнули.
"Оплот неповиновения внутри Империи рассекречен", – добавил он. "И он будет принадлежать нам. Нужно немедленно послать туда армию, величайшую из всех, что мы можем собрать. Тогда мы получим полный контроль над Империей на все времена".
Он шагнул назад и вышел из круга, а его место занял другой Рыцарь.
"Четыре рога и два шипа стоят за вами", – сказал он. "Мы будет выступим единым фронтом".
Повелитель Рыцарей почувствовал, что все смотрят на него и ждут его заключительного слова. Он долго стоял молча, вдыхая, чувствуя поддержку древних существ, вручающих ему абсолютную власть. Он знал, что скоро у Империи не останется врагов.
Широкая улыбка озарила его лицо.
"Господа, пришло время, – сказал он, растягивая слова, – стереть Перевал с лица земли. Пусть узнают, какова настоящая сила Империи".
ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ЧЕТВЁРТАЯ
Эйнджел, опершись на поручень, стояла на носу корабля и смотрела на удаляющиеся очертания Земли Крови, а течение уносило их вниз по реке, прочь от Торгрина. Она до последнего не желала терять его из виду, но он неумолимо превращался в маленькую чёрную точку на берегу, пленённый чарами привратницы и обречённый навеки остаться у ворот замка.
Река несла их к свободе, к выходу из этих мрачных краёв, но Эйнджел такая свобода была не нужна. Она хотела, чтобы Торгрин, целый и невредимый, был сейчас вместе с ними, но понимала, что ему никогда не выбраться из ловушки. Он стал узником, как и его сын, Гувейн. Эйнджел не могла так просто бросить Торгрина. Он спас ей жизнь, забрал с острова прокажённых, и за это она стала его должницей до конца своих дней. Без преданности и верности жизнь для неё не имела смысла.
"Торгрин!" – звала она снова и снова, намеренная его вернуть.
Чьи-то тёплые руки легли ей на плечи – это Рис и Селезия, беспокоясь за неё, подошли, что бы хоть немного её утешить.
"Течение слишком сильное", – горько сказал Рис. "Мы ничего не можем сделать".
"НЕТ!" – закричала Эйнджел, не желая этого принимать.
Не колеблясь ни секунды, она вырвалась из их объятий, вспорхнула на поручень и прыгнула вниз, прямо в ближайшую волну.
Ветер засвистел у неё в ушах, а уже через миг она окунулась лицом в море крови. Борясь с густой жидкостью, она выплыла на поверхность, и, преодолевая течения, поплыла в сторону Торгрина.
Однако, она быстро почувствовала, что слабеет. Её начало затягивать на дно, и, не в силах сопротивляться, он закрыла глаза и стала безвольно барахтаться в воде.
"Эйнджел!" – вскрикнула Селезия где-то у неё за спиной.
Эйнджел услышала всплеск воды рядом с собой и увидела, что Селезия сбросила ей верёвку.
"Хватайся!" – просила её Селезия. "Мы тебя вытащим!"
Но Эйнджел отказалась. Она не могла бросить Торгрина.
Вместо этого, она собрала все силы своего ума и сердца, и загадала, чтобы течение отнесло её обратно к Торгрину. Не ради неё, но ради него самого.
И тут случилось нечто странное. Внезапно она почувствовала, что течение пошло вспять, и плыть к Торгрину стало гораздо легче. Будто силы её воли было достаточно, чтобы управлять морем.
Эйнджел плыла и плыла, ведомая любовью к Торгрину и твёрдым намерением спасти его. Её желание было настолько искренним, что ничто не могло её остановить.
Эйнджел добралась каменного моста, ухватилась за скользкий камень и, сдирая кожу с колен и ладоней, выкарабкалась на сушу.
С головы до ног покрытая липкой кровавой жижей, она сперва кое-как поднялась на четвереньки и попыталась отдышаться. Затем она подняла голову и нашла взглядом привратницу – та сидела примерно в десяти футах от неё. На коленях у неё лежал Торгрин, глаза его были широко открыты, но не двигались и не моргали, будто он пребывал в каком-то трансе. Женщина сразу заметила Эйнджел, и на её лице отразился шок – она явно не ждала гостей.
Женщина осторожно переложила голову Торгрина на камни и встала в полный рост, как раз тогда, когда Эйнджел тоже поднялась на ноги. Они стояли друг напротив друга и выжидали.
"Ты посмела вторгнуться во владения Властелина Крови", – прошипела наконец привратница. "Торгрин никогда не покинет это место. Ты хочешь разделить с ним эту участь?"
Эйнджел не испугалась угрозы и решительно посмотрела ей в ответ. За свою короткую жизнь она много раз смотрела в лицо смерти, и её болезнь воспитала в ней бесстрашие.
"На меня не действуют твои чары", – ответила Эйнджел. "Я не мужчина. Я – женщина. И тебе меня так просто не околдовать".
Привратница нахмурилась, судя по всему, понимая, что дерзкая девчонка, стоявшая перед ней, была права. Её чары были бессильны. Она впервые столкнулась с человеком, невосприимчивым к её магии.
С яростным воплем стражница выпустила когти и бросилась вперёд, собираясь разорвать Эйнджел на куски.
У Эйнджел не было времени, чтобы отреагировать. Бежать ей тоже было некуда, ведь они стояли на узком каменном мосту. Она стиснула зубы, и в тот же миг почувствовала, как женщина обрушилась на неё всем своим весом и повалила на камни. Она уже занесла было свои когти у Эйнджел над лицом, но девочка схватила её за волосы и дёрнула так сильно, что нападавшая взвизгнула от боли, ослабила хватку и позволила ей откатиться в сторону.
Эйнджел быстро поднялась на ноги и с размаху пнула женщину, отбросила её со своего пути и помчалась к Торгрину. Он по-прежнему лежал, скованный невидимым заклятьем.
Эйнджел упала рядом с ним на колени и начала отчаянно тормошить. Стражница уже пришла в себя и вот-вот должна была ей помешать.
"Торгрин!" – кричала Эйнджел, тряся друга за плечи. "Это я, Эйнджел! Вернись ко мне!"
Но Торгрин, к её ужасу, оставался неподвижным, а его остекленевшие глаза продолжали также бессмысленно таращиться в мрачное небо.
Эйнджел с ума с ходила от горя.
"Торгрин, прошу тебя!" – кричала она.
Внезапно она почувствовала, как в её лодыжку впились острые когти, и, обернувшись, увидела стражницу, подкравшуюся к ней сзади. Секунду спустя она уже скользила по камням, отдаляясь от Тора, потому что женщина тянула её за ногу.
