Елизавета Дворецкая - Битва колдуньи. Сага о мечах
– Ты знаешь! – с напором воскликнул Фрейвид. – Ты признаешься.
Его взгляд привычно изображал твердую властность, но в глубине души шевельнулась неуверенность. Не так-то легко справиться с ведьмой. И удастся ли? Даже сильный мужчина порой бывает беспомощен перед колдовством.
Хёрдис могла бы продолжать отпираться: никто ведь не видел, чтобы она брала огниво или пользовалась им. Но она уже сообразила: допустим, даже Фрейвид поверит, что она не брала огнива. Тогда она станет ему не нужна и он немедленно отдаст ее фьяллям, которые разорвут ее на клочки. Нет, пусть хёвдинг думает, что огниво у нее. Тогда он хотя бы убережет ее от фьяллей, пока сам не получит своего.
– Отдай ее нам! – снова потребовал Хродмар.
– Я не хотел бы отказывать гостю, но сначала я должен узнать, куда она спрятала сокровище моего рода! – ответил Фрейвид. – Она заслуживает смерти, но если она умрет сейчас, то я навсегда потеряю огниво.
Хёрдис усмехнулась. Фрейвид понял самое главное, и пока ей ничего не грозит.
Ты скажешь? – Фрейвид снова повернулся к ней.
– И не подумаю! – дерзко заявила она. – Я все-таки хочу, чтобы из этого рябого урода дерево выросло раньше, чем из меня!
Хродмар схватился за рукоять ножа на поясе.
– Уведите ее! – поспешно распорядился Фрейвид. – Одд, запри ее в чулане. И пусть ее стерегут всю ночь. А мы пока решим, что с ней сделать.
Хёрдис увели, и шла она с таким гордым видом, словно ее только что провозгласили правительницей Квиттинга. Чувство победы, хотя бы и временной, заглушило и прогнало страх. Разоблачение и первый взрыв общего негодования остались позади, и теперь ее била дрожь дикого лихорадочного веселья. Мысли, как шустрые тролли, метались от одной надежды к другой: какое-то время ей удастся протянуть благодаря тайне огнива, а потом фьялли уплывут, а потом явится Грим… Тролли его знают, на многое ли он ради нее пойдет, но небольшая надежда все же есть…
– Ты должен отдать ее нам! – повторил Моди, когда Хёрдис увели. – Она погубила наших людей.
Фрейвид помолчал. Требование фьяллей было вполне справедливым, но, выполнив его, он потерял бы слишком много. По крайней мере этого не следовало делать сейчас.
– Я согласен, что она заслужила ваш гнев, – сказал Фрейвид, медленно опускаясь на свое сиденье. – Садитесь, сейчас нам нальют еще пива. Да, она заслужила наказания. И мне стыдно, что я держал в своем доме такое зло. Из-за нее я сам отчасти виноват перед вами.
– Мы не обвиняем тебя, – ответил Моди. – Ведьму не так-то легко распознать. И уж конечно, мало радости обнаружить, что твоя дочь – ведьма.
Фрейвид мрачно кивнул, а Ингвиль поежилась. Ей было неуютно и страшно. Проснувшийся дар ясновидения роднил ее с Хёрдис; тот странный приступ, сливший ее с душой и мыслями сестры, прошел, но память о нем осталась, и Хёрдис во всем буйстве ее непонятной, но такой горячей силы продолжала жить где-то в уголке души Ингвиль. Она боялась этого родства. Любое проявление колдовской силы теперь пугало Ингвиль, ей хотелось снова стать прежней. Мудрая Фригг, не дай ей дожить до этого безумного огня в глазах, до ненависти к близкой родне, до злобы к людям и торжества от сделанной гадости! Она не решалась взглянуть на Хродмара, ей казалось, что она в чем-то обманула его. А вдруг он возненавидит и ее, если узнает, что и в ее крови проснулась Синн-Ур-Берге, женщина подгорного племени?
– В ее руках мое огниво, и я должен получить его назад, – говорил тем временем Фрейвид хёвдинг. – До тех пор мы не можем предать Хёрдис справедливому наказанию. Но она не уйдет от него. Если мы сами не сумеем заставить ее говорить, то пошлем в Тюрсхейм. Сиггейр – могучий ясновидец. Может быть, вы слышали, от его заклинаний начинает говорить даже священный Волчий камень! Поэтому он носит прозвище Голос Камня.
– Пошли за ним прямо сейчас! – потребовал Хродмар. Все эти квиттингские россказни насчет колдунов и камней мало его занимали, но его собственная месть не терпела промедления. – А ведьму отдай нам. Мы не может гостить тут так долго. Торбранд конунг уже заждался нас.
Фрейвид поморщился. Даже если Торбранд конунг и не посчитает случай причиной для ссоры, Прибрежный Дом все же будет ославлен как пристанище ведьм и злого колдовства.
– Я не хотел бы посылать в Тюрсхейм, пока есть надежда обойтись без этого! – с неудовольствием сознался Фрейвид. – Вы, фьялли, на ваше счастье, плохо знаете Сиггейра. Без прямой необходимости ни один умный человек не станет иметь с ним дела, а меня пока еще не называли дураком. Я мог бы предложить вам какой-нибудь другой залог моей дружбы. И как только я получу мое огниво, я велю утопить ведьму.
Фьялли молчали. Они были полны решимости не покидать Прибрежный Дом, пока вода не сомкнется над головой ведьмы, но успели достаточно хорошо узнать хозяина и понимали, что переубедить его будет нелегко.
А Хродмар видел только Ингвиль: ее побледневшее лицо, полное тревоги и волнения, следы слез на щеках, дрожь опущенных ресниц. Вернуть покой и счастье Ингвиль сейчас было для него не менее важно, чем наказать ведьму.
Фрейвид проследил за его взглядом. И тут Хродмар повернулся к нему.
Мы могли бы принять у тебя залог, но только если этот залог будет надежным, – сказал он. – И ты понимаешь, что за все наши потери мы вправе требовать немалого возмещения. Мы уйдем, оставив тебе ведьму, если взамен ты отдашь мне в жены твою дочь йомфру Ингвиль.
По гриднице пролетел тихий гул. Все вспомнили слова Хёрдис, обвинявшей сестру и Хродмара, и в его словах услышали подтверждение.
Ингвиль быстро подняла взгляд на Хродмара. Сейчас ей очень хотелось уйти с ним на край света, подальше от Хёрдис и Фрейвида. В ее глазах блестели слезы, и Хродмар тихо кивнул, желая ее успокоить, подтвердить, что не отступится.
Фрейвид помолчал. Он тоже вспомнил крики Хёрдис. Ведьме можно не верить – но сомнения останутся. Его единственную законную дочь теперь будут подозревать в любовной связи с фьяллем. Да и не такой уж он плохой зять – родич самого конунга, ровня по происхождению, положению, богатству, славе. И все же Фрейвид медлил, не решаясь произнести слова согласия. Не один год он берег в душе совсем иной замысел относительно судьбы Ингвиль. И его еще можно было бы осуществить. Но как отделаться от фьяллей? Если не дать им ни ведьмы, ни невесты, неприятностей не избежать. А не дать им уплыть… Нет, Торбранд конунг непременно будет их искать. И слишком много людей сможет указать ему след. Фрейвиду уже виделось пламя над крышами Прибрежного Дома, а то и Кремнистого Склона.
– Хорошо, – сказал он. – Я согласен. Пусть моя дочь станет твоей женой. Но обручение мы отложим до тех пор, пока не приедет твой отец.
– Зачем тебе его отец? – спросил Моди, подозревая подвох. – Брата его матери вполне хватит, чтобы обручение имело законную силу.
– Я не сомневаюсь, что ваш род уважает законы, – кивнул Фрейвид. – Но закон не обяжет родичей Хродмара любить мою дочь. Не забывай, что женщине особенно важно жить в ладу с родней мужа, когда ее собственная родня останется далеко. Сначала я хочу, чтобы отец, а может быть, и мать Хродмара приехали сюда и одобрили его выбор. Тогда мы объявим обручение и через день сыграем свадьбу.
– Но до тех пор многое может измениться! – нетерпеливо воскликнул Хродмар. Путь до родного Аскефьорда и обратно сейчас представлялся ему слишком длинным.
– Мы обменяемся подарками и будем верить друг другу. Ведь родичи должны друг другу верить, не так ли? – спросил Фрейвид, пристально глядя в глаза Хродмару. – Ведь и я хочу видеть мою дочь счастливой и свободной от всяких позорных поношений.
И Хродмар опустил глаза: считать себя совсем невиновным перед Фрейвидом он не мог. Что было, а что только могло быть – не станешь же разбирать перед всеми и оправдываться вслух.
Именно на это Фрейвид и рассчитывал. Обернувшись, он снял со стены позади своего почетного сиденья щит, обтянутый красной кожей, украшенный позолоченными бляшками с изображением отрубленной руки – знаком Тюра.
– Возьми этот щит и знай, что я считаю тебя зятем! – Фрейвид протянул подарок Хродмару. – Ты получишь мою дочь в тот день, когда вернешься с согласием твоих отца и матери.
Хродмар принял щит, а взамен подал Фрейвиду серебряное обручье.
– Носи его и знай – во Фьялленланде у тебя есть родичи, – сказал он.
С многозначительным кивком Фрейвид взял подарок и надел на руку. Он умел смотреть далеко вперед и понимал: очень может быть, что ему понадобятся друзья среди фьяллей.
Фру Альви велела подать еще угощений, пир загремел с новой силой. Поднимая кубки за будущую пару, квитты и фьялли почти забыли про ведьму, сидящую под замком. По велению отца Ингвиль поднесла кубок своему жениху. Она хотела что-то сказать, но не посмела, и только в глазах ее не утихала тревога. Хродмар дорого бы дал за то, чтобы сейчас обнять ее, успокоить, убедить, что все будет хорошо и он не даст ее в обиду. Но это перед глазами родни и дружин было невозможно, а говорить пустых слов не хотелось. Принимая кубок, Хродмар незаметно погладил руки Ингвиль и ободряюще улыбнулся ей. Она попыталась улыбнуться в ответ, но по глазам ее Хродмар видел, что его невеста очень далека от безмятежности и счастья.
