Алексей Верт - Создатель балагана
– Быстрее лезь, – прошипел Корпс. Все-таки иногда приходилось отказываться от ласки и доброты в пользу куда более действенных средств.
– Я боюсь! – почти кричал в панике Гераклид.
– Быстрее, дружок, иначе я попросту отвяжу веревку.
– Ты не посмеешь!
– Если бы ты так сильно не орал…
…Раздался треск, и хрупкая материя попросту порвалась, избавив Аквуса от духовных терзаний. Тот упал с высоты второго этажа, ударившись о землю словно огромный куль. Гулкий звук разнесся по округе.
«Ну вот, влипли», – рассеянно подумал мошенник.
Рефлексы не тратили время на размышления, они спасали Корпсу жизнь, как делали это уже не раз. Перекинув торбу через плечо, Юлиус схватился за остаток простыни. Соскользнул до ее края и, сгруппировавшись, спрыгнул. Приземлился, откатился в сторону, смягчая удар и попутно оценивая обстановку.
Было тихо, лишь из окон выглядывали любопытные. Встав сам и растолкав Гераклида, который стонал от «бездны боли, обрушившейся на израненное тело», мошенник бросился дальше по улице. Удивляться тому, что даже сейчас Аквус умудрялся находить время для метафор, Юлиус не стал. Уже давно понял, что это настолько въелось в спутника, что вытравить никак не получится.
Когда они уже сворачивали за угол, за спиной раздался крик: «Стоять!» Хотя на Родосе и царили весьма свободные нравы, охраннику даже самого бандитского притона не сильно понравится, если постояльцы будут рвать гостиничное имущество, а потом убегать, как будто они и впрямь в чем-то виноваты.
Как нередко говорил Фавн: «День прошел зря, если ты с утра до вечера ни разу не вызвал ни у кого желания за тобой побегать». Если брать во внимание эту сомнительную мудрость, то сегодняшний день уже явно удался. И остальное было бы совсем прекрасно, если бы Корпс представлял, куда бежать. Дорогу в порт мошенник запомнил, но спасаться там сейчас вряд ли стоило. Нужно было дождаться темноты, незаметно проникнуть на корабль, а уже потом, в море, думать о том, как бы сделать так, чтобы оказаться на Кипре, а не на виселице. Пираты и служители закона – в том случае, если обнаруживают кого-то вместе с пиратами – почему-то очень консервативны и однообразны в способах наказания.
Потому, петляя по улочкам, подбадриваемые криками преследователей беглецы пытались найти место, чтобы спрятаться. Повезло еще, что большинство обитателей Родоса не горели желанием лезть в чужие проблемы. Максимум, что досталось Юлиусу и Гераклиду – метко пущенное в спину яблоко, которое, разумеется, попало меж лопаток Аквусу. Это снизило и без того маленькую скорость спутника Корпса, но на них хотя бы не бросались с оружием и сетями.
«У меня есть деньги, – размышлял на бегу Юлиус. – Значит, нас могут спрятать, если мы хорошо заплатим. И довезти до места. Как могут и попросту из-за этих денег убить. Хотя, если вдуматься, нас могут убить буквально из-за всего. Некоторым людям даже повода искать не надо».
Тем временем судьба продолжала подкидывать странные подарки. Едва завернув за очередной угол, Юлиус тут же отпрянул назад, зажал Гераклиду рот и постарался изобразить самое страшное лицо, на какое только был способен. По-видимому, получилось, потому что запыхавшийся скульптор кивнул и с силой сжал губы.
За углом тем временем раздавались голоса. Один из них принадлежал Диосу Пароклу, и теперь в нем не было и доли зазнайства и уверенности. Вторым был пиратский капитан – говорил он спокойно и медленно, будто лениво выплевывая слова.
– Я так понимаю, ты будешь плавать вместе со мной еще два месяца.
– Два месяца? Может, лучше, по счету подписей? Скажем, десять?
– Уговорил. Два месяца и еще сверх того – десять подписей. Я так понимаю, тебе не надоел собственный язык, чтобы ты осмеливался возражать мне. Либо соглашайся на эти условия, либо отдавай долг.
– Я мог бы отдать тебе долг из той добычи, которую ты же и забрал с последнего корабля, смекаешь? – все-таки Парокл был не робкого десятка. На его месте Корпс незамедлительно стал бы опасаться за свой язык. – К тому же, я прекрасно могу подделывать документы, сидя здесь. Просто скажи, какие тебе нужны. Каперские патенты? Липовые квоты на рыбную ловлю? Торговые накладные? Ты получишь их все заранее. Почему бы мне не остаться на Родосе? На твердой земле подписи подделывать гораздо легче и надежнее, чем на корабле.
– И сбежать от меня тоже гораздо легче.
– Зачем сбегать? – прозвучало очень искренне, хотя Юлиус узнал интонацию: он обычно использовал её в моменты самого наглого обмана.
– Не знаю. Но я так понимаю, когда мы спасали тебя от охранников того гигантского предсказательного купола, ты явно не просто гулял в сторону моря.
– Разве можно сравнивать тебя и этих…
Диос осекся, и Юлиус не успел даже заволноваться, как Парокл выскочил из-за угла и оказался нос к носу с ошарашенным Гераклидом, в метре от которого между двумя мусорниками прятался и сам Корпс.
– Ага, – протянул Диос. – Капитан, нам только что улыбнулась удача…
На противоположной стороне переулка показались трактирные охранники. «И не надоело им бегать по жаре!» – раздраженно подумал Юлиус, скривившись от мусорного запаха тухлых креветок и перезрелого инжира.
Кричать им, к сожалению, тоже не надоело.
– Эй! Слышишь, Парокл? Эти парни разломали мебель в твоей комнате!
– Мебель?!! – взвизгнул Диас.
И вот тут детские игры закончились. Это Юлиус Корпс осознал мгновенно, полностью и всей шкурой. Он и до этого очень хорошо понимал Диаса. Даже слишком хорошо. И последними словами ругал себя за то, что неосознанно выпалил «Разве можно сравнивать тебя и этих…» хором с Пароклом, выдав себя и Гераклида. Но когда настоящий мошенник внезапно посреди бела дня узнает, что кто-то покусился на его честно нажитое нечестным трудом добро…
Юлиус бросился на землю и ужом полез между мусорными ящиками. Это спасло его от кинжала, брошенного в спину. Промахнувшись, Диас зарычал, как раненый зверь, и бросился ловить вора. На первых порах того спасали хаотично расставленные ящики, извилистые проходы между ними и худое телосложение, потом – скользкая банановая кожура и гнилые фрукты, на которых очень легко поскользнуться преследователям, если они ослеплены яростью. Однако когда мошенник выскочил на перекресток, вцепился в рукав Гераклиду и вновь потащил его за собой, убегать от погони было уже не столь приятно, как десять минут назад.
Пытаясь запутать преследователей и срезать путь, Юлиус пронесся через крошечный дворик с собаками, чумазыми детьми и сохнущим бельем. Как и следовало ожидать, Гераклид ни разу не пригнулся вовремя, и когда приятели протиснулись в узкую щель между стенами, пробежали по крышам бараков, спрыгнули на улицу ярусом ниже и замерли между широкими досками, наваленными под стенами дома, чтобы перевести дух, голову и плечи толстяка украшали тряпки. Кружевные, полотняные, целые, рваные. Панталоны, юбки и платья. Погоня, судя по крикам и ругательствам, свернула не туда и бегала теперь улицей ниже.
– Вот ты, дружок, и стал вором, – улыбнулся Юлиус, пыхтя и вытирая мокрое лицо краем юбки в крупный горошек. – Обобрал несчастных девиц.
Гераклид немедленно надулся. Однако, вопреки возможным ожиданиям, вовсе не на то, что его назвали вором.
– Смеешься? Неужели ты думаешь, что я не отличу легкомысленное девичье белье от того, что носят зрелые женщины?
– Оу, – Юлиус впервые почувствовал прилив искреннего уважения к Аквусу. – У тебя такой большой опыт? А по твоему виду и, хм, не скажешь… Откуда познания в таком вопросе?
– У моей мамы было много белья. И подруги. Много подруг. Они обсуждали его покрой, цвет, ткани. Как заглаживать складки. Как отпарывать кружева. Как…
Юлиус растерянно глядел на Гераклида. Для себя он в самом страшном сне не мог бы представить такого детства. Мать. Подруги. Юбки. Бесконечные женские разговоры. «Это не трогай, то не ешь…» «Мама отпускает тебя так далеко?» Вместо игры в солдатики – нудные чаепития со взрослыми матронами. Вместо игр во дворе – получение ценных знаний о панталонах. «Интересно, что получилось бы из меня при таком воспитании? Гераклид номер два? – Юлиуса аж передернуло. – Орка с два. Я бы сбежал. Пожалуй, сразу, как только научился ходить. Кстати, к вопросу о беге…»
Он задумчиво потянул за подол юбки.
– Гераклид, сейчас понадобится твой ценнейший опыт. Скажи-ка, нам хватит этих тряпок, чтобы вдвоем переодеться?
И тут Аквус преобразился. Куда подевался жалкий никчемный человечишко? Не иначе как прямо на месте провалился в Тартар, а вместо него поднялся бог моды и красоты.
Он тут же скинул на землю все тряпки. В мгновение ока рассортировал их по ведомым только ему одному параметрам. Во всяком случае, Юлиус видел, что это не цвет, размер или тип одежды. Затем, в порыве острого приступа вдохновения, Гераклид нахмурился, взъерошил волосы, упер руки в боки и нахмурился еще сильней.
