Евгений Лобачев - Поход скорпионов
Я себя одернул. Что-то и вправду со мной не так, каша какая-то в голове. С накатившей злостью я дернул Глаза за ногу. Проснулся друг мой моментально и даже принял сидячее положение, растерянно хлопая глазами.
– Ты чего? – оформил он наконец свои мысли в слова.
– К Скваманде подъезжаем, – буркнул я. – Хватит спать.
Наверное, около минуты Глаз на меня молча смотрел. Умеет он смотреть. Не скажу, что лицо у него шибко выразительное, скорее наоборот – мимика не богаче наших с ним карманов. Но выразить многое взглядом своего единственного глаза – это да, в этом немногие с моим другом сравнятся.
В общем, довольно скоро этот сверлящий взор прошел сквозь мою толстую кожу, и я начал чувствовать себя неуютно. Я даже рад был, когда Глаз заговорил.
– Надо же, подъезжаем к Скваманде, значит, – сладким голоском пробулькал он, сокрушенно качая головой. – Действительно, какой уж тут сон… Какого беса ты меня разбудил?! – взревел он так внезапно и так громко, что даже Лаита вздрогнула.
– Так… почти приехали ведь, – сказал я, осознавая, что реплика моя звучит жалко.
– Почти! – Глаз затряс руками в воздухе. – Почти! Чего тебе неймется, скажи? Оказавшись возле какой-нибудь харчевни, я проснулся бы сам, так какой смысл выдергивать мне ногу?
Возразить мне было нечего, Глаз был прав. Сколько раз уже я имел возможность убедиться, что аромат доброй еды пробуждает его мгновенно. Пришлось перейти в контратаку.
– А чего это ты спишь, когда я уже проснулся?! – зарычал я, стараясь не уступить другу в экспрессивности.
Против этого аргумента у Глаза не нашлось возражений. Побуравив меня еще немного взглядом – но уже без вдохновения, а следовательно, и без прежнего эффекта – он просто улегся обратно, прошептав что-то одними губами. Сильно развитая интуиция подсказала мне, что это были отнюдь не комплименты в мой адрес, но по широте своей души я не стал уточнять.
– Поехали, Эписанф, – бросил я, снова устраиваясь на козлах.
– К воротам? – некстати решил спросить он.
– А что, твоя кобыла умеет ездить сквозь стены? – оскалился я, и варвар больше не проронил ни звука до самых ворот.
Ворота в столице знатные, под стать всему остальному. В три роста, дубовые, толстенные. Будь я стражем у ворот и задумай враг сломать их тараном, я бы даже не стал им мешать, честное слово. Я бы просто с любопытством и жалостью наблюдал за этими бесплодными потугами. Проще ногтями проковырять дырку в каменной стене.
Двое стражников лениво наблюдали за подъезжающей повозкой, не подозревая, что я мысленно ставил себя на их место. Впрочем, их расслабленность была кажущейся, на этот счет обольщаться не стоило. Едва Эписанф остановил лошадь – как и полагается, на расстоянии трех дюжин шагов – оба стражника взяли в руки тяжелые секиры, до того прислоненные к воротам.
Дав указание Эписанфу не делать резких движений и уж конечно не трогаться с места без моего разрешения, я медленно, опустив руки, подошел к стражам.
Один из них был довольно молод и молодость свою старался скрыть за пышными черными усами. Взгляд его из-под почти таких же густых бровей подчеркнуто суров, поза напоминает натянутую струну, пальцы на рукоятке секиры побелели от напряжения. Сразу видно, недавно парень в страже, а на такой ответственный пост, поди, и вовсе впервые назначен.
Второй стоит, привалившись к воротам, ладонь еле-еле секиры касается, тертое годами лицо выглядит почти добродушно. И… знакомо, будь я проклят.
– Михашир? – Язык мой сработал раньше мозгов. Но уж больно я удивился, увидев старого приятеля по академии у врат стольной Скваманды.
Он пристально вглядывался в мое лицо, наверное, целую минуту, и я уже подумал было, что обознался. Все-таки я помнил не знавшего бритвы отрока, нескладного и худощавого, а сейчас передо мной стоял крепкий широкоплечий мужчина с сединой в аккуратно подстриженной бородке. Да еще и в мундире столичной стражи.
– Рикатс! – вскрикнул наконец Михашир, улыбаясь так широко, как умел только он.
Моя радость заглушила досаду от режущих звуков своего прежнего имени. Михашир, кто бы мог подумать…
Я развел руки в стороны, и он, оставив секиру мирно стоять на своем месте, заключил меня в объятия. Здоров стал, ничего не скажешь. Когда-то на гимнастической арене я укладывал его на лопатки, даже не вспотев. Сейчас – не знаю. Не думаю, что хотел бы попробовать.
Молодой стражник тоже расслабился, убедившись, что я не собираюсь выхватывать из-за пазухи кинжал или заниматься чем-либо столь же самоубийственным. Улыбка тронула и его губы, но руки от оружия он не убрал. Школа. Уважаю.
– Старина Рикатс, как же я рад тебя видеть! – ревел Михашир. – Но во имя двенадцати богов, как ты дошел до такой жизни, что берешь в услужение варваров?
Он мотнул головой в сторону повозки. Мысленно я взмолился всем богам, чтобы ветер не донес эти слова до слабых ушей Эписанфа. А если уж он все же услышал, то пусть наберется благоразумия и не вякает.
– Нам просто случайно оказалось по дороге, – быстро и негромко сказал я. – Не вижу смысла отнимать у варвара его повозку, если его можно использовать в качестве возничего.
Михашир захохотал.
– Узнаю тебя, ты всегда был ленив сверх всякой меры.
– Скажи, Михашир, мне показалось, или Жало стало заметно выше? – спросил я, уводя разговор в сторону от Эписанфа… да и от моего прошлого, если на то пошло.
– Жало? – Друг моего детства посмотрел на меня с неподдельным недоумением. – Ты откуда свалился, Рикатс, оно уже две луны имеет именно такой вид.
– Две луны?! – Я схватился за голову. – Вот дыра… Я имею в виду Хроквер, где я сейчас живу. Такие громкие вести до сих пор не дошли до этого засиженного мухами темного угла.
– Ты, выходит, живешь в Хроквере? – Михашир поморщился. – Странное место ты выбрал, на тебя это не похоже. Почему…
– Ты мне так и не рассказал, кто сумел вознести Жало так высоко? – лихорадочно спросил я. Ко всему прочему, меня на самом деле интересовал этот вопрос.
– Ты не поверишь, Рикатс, – вздохнул Михашир. – Я бы и сам не поверил. Варвар, Непосвященный. Вроде того вот, – еще один взмах головой в сторону Эписанфа, – только помоложе. И здоровый, как конь.
– Варвар? – Я потряс головой. – Дожили… Куда же годятся наши зодчие, если не смогли сделать то, что под силу какому-то варвару? Головы бы им поотрывать.
– Сын Скорпиона так и сделал. – Михашир кивнул. – Не каждому, а через одного. Кому-то все-таки надо дома строить…
В очередной раз я подивился мудрости нашего правителя.
– А с этим варваром… как там его?
– Гиеагр. С ним Сын Скорпиона поступил воистину по-царски. Куда лучше, чем он того заслуживал, – мрачно добавил Михашир.
Я вопросительно посмотрел на него.
– Не только отпустил с миром, но и выплатил всю обещанную награду, до последнего дзанга.
– Щедро… но справедливо, – пожал я плечами.
– Справедливо? – Михашир горько усмехнулся. – А ты знаешь, что этот самый Гиеагр вытворил в Земле тельцов на прошлой луне?
– Михашир! – Я воздел очи к небу. – Я живу в Хроквере. Я не знал даже, что делается в Скваманде. Как ты думаешь, знаю ли я, что этот варвар устроил у тельцов?
– Это был риторический вопрос, – уточнил Михашир. – Так вот, наши столичные чародеи собрались вместе, поднапряглись и наслали на поля этих дикарей хорошую такую армию саранчи.
– Милая шутка, – одобрил я.
– Милая, – согласился Михашир. – Если не считать того, что она не сработала. По вине этого самого Гиеагра.
– Ублюдок! – вырвалось у меня. – Как он это сделал?
– Я не знаю подробностей. Но поля тельцов остались нетронутыми.
Мы помолчали, безмолвно соглашаясь, что варвар есть варвар и его не переделаешь.
– Так ты, значит, в страже? – задал я бессмысленный, но практически неизбежный вопрос.
– Ну да. Подвернулся, понимаешь, удобный случай… Сейчас я уже тремя дюжинами командую, не пройдет и пяти лет, увидишь – встану над всей стражей Скваманды.
– Не сомневаюсь, Михашир, – искренне сказал я.
– А ты-то сам как? – услышал я вопрос, которого наивно старался избежать.
– Да, – я махнул рукой, – долго рассказывать. Вот что, Михашир. Сейчас время уже позднее, и я зверски хочу спать. Но я пробуду в Скваманде несколько дней, так что мы обязательно посидим, выпьем вина, вспомним былое…
Как бы я хотел, чтобы эта встреча действительно была возможной.
– Об этом и говорить нечего, обязательно посидим. – Михашир хлопнул меня по плечу. – От этого ты не отвертишься. Но хотя бы в двух словах. Я вижу, дорога здорово тебя потрепала… Чем ты занимаешься, Рикатс?
Михашир всегда отличался упрямым нравом. Я придумывал какой-нибудь подходящий и не располагающий к дальнейшим расспросам ответ. Как вдруг этот ответ раздался из-за моего плеча:
– Называй его лучше Бурдюком.
Это был голос Глаза. А я даже не слышал, как он подошел.
