Лев Кругликов - В проклятых землях
«Уже проверяю!»
Быстрее! Еще немного, и я остановлю его сама, а это будет больно, и очень!
«Знаю».
Я ощутила, как Фэй потеплел, и ухватила правой рукой Дрейка за ладонь так, чтобы нагревшийся металл браслета соприкасался с кожей вампира. По себе знаю, что так изобретение д’эссайна работает лучше.
Дрейк еле слышно застонал и оторвался от моих губ, покрывая поцелуями мое лицо, шею… Я уже радовалась, что успела застегнуть воротник куртки, иначе, боюсь, Дрейк не устоял бы от искушения пустить мне кровь… чуть-чуть, самую малость. Я ощущала, как его клыки царапают мою кожу, почти вдавливаются, но в последний момент отодвигаются, так и не пустив кровь.
Фэй, быстрее!
«На нем приворотное заклинание! Очень мощное. Вызывает непреодолимую тягу, желание следовать за объектом поклонения, почти не отличается от настоящей страсти, приводящей к легкому помешательству. Но заклинание с ошибкой, рассчитывалось явно не на тысячелетнего вампира».
А на кого? И откуда оно взялось?!
«Лесс, на второй вопрос ответа не знаю. На первый – рассчитано было, судя по всему, на женщину. На тебя, как я предполагаю».
Я еле слышно выругалась сквозь зубы. Потом довольно жестко двинула вампиру кулаком в бок, привлекая его внимание.
– Дрейк, на тебе приворотное заклятие!
– Знаю, – прошипел он сквозь зубы. – Лучше бей в нос! – И отдалился от меня на какое-то мгновение, которым я и воспользовалась, ударив его по лицу так, что вампир невольно отшатнулся.
– Тебе лучше? – поинтересовалась я, на всякий случай готовясь нанести ему еще один удар. Правой. Говорят, вампиры могут влететь с размаху лицом в каменную кладку, и ничего им от этого не будет. Не проверяла, но на всякий случай бить от души не стала – не хотелось бы сломать нос нашему капитану, вряд ли ему пойдет горбинка.
Из носа вампира потекла тонкая струйка крови, замарав подбородок и оставляя ярко-алые следы на белоснежной рубашке.
– Лучше. Увы, но это заклятие мало того что усиливается со временем, так еще и использует слабости того, на кого попадет. Хотя и не мне предназначалось. – Дрейк облизнулся, окончательно приходя в себя. – Видимо, не все забавные комментарии на полях следует читать.
– Я не знала, правда. – Мне стало неловко и почти стыдно. – Я ведь сто раз эту книжку читала и перечитывала, и ничего подобного не наблюдалось. Может, Фэй сумеет это снять…
«И не надейся, милочка. Я тебе не дипломированный маг и не бабка-знахарка. Снимать сглаз и вешать на уши не обучен. Тебя исцелить от подобного еще сумел бы, и то только потому, что ты мой носитель. Его – вряд ли. Быть может, ослабить воздействие, но не снять полностью».
– Нет, не сумеет, – вздохнула я. – Говорит, что может только ослабить действие. Надеюсь, у тебя маг есть на корабле? Ну хоть один?
– С меня оно и само слезет. После полноценного питания, – отрезал Дрейк, откровенно любуясь мною. – Или еще что-нибудь придумаю, все не так страшно. Но вот за тебя… И за Джера опасение есть. – Вампир неопределенно повел рукой. – А еще… Лесс, пока что я тихо от тебя с ума схожу.
– Тогда я пойду от греха подальше, пока ты себя в руках держишь, – вздохнула я. – В любом случае, как я поняла, высадят нас с Джером максимум через сутки, так что потом у тебя будет чуть больше трех недель, чтобы преодолеть этот… недуг.
– Знаешь, сейчас я даже не уверен, что хочу его преодолевать, – прошептал Дрейк одними губами. – Удачи, Лесс. Береги себя. – Вот эту часть фразы он произнес уже громко, нарочито бодрым тоном, демонстративно улыбаясь.
Отвечать ему я не стала, только махнула рукой и выскользнула за дверь, используя Фэя как крайне говорливую и весьма заинтересованную только что полученной информацией карту. Два коридора, лестница наверх – и я уже вышла на вторую палубу, продуваемую всеми ветрами.
Как раз для того, чтобы увидеть, как «Птица», сбросив скорость, медленно вплывает в густое облако серебристого тумана, довольно ярко светящегося в ночных сумерках. В нос ударил кисловатый влажный запах не то стылого болота, не то протекающей подземной шахты. Никогда не могла понять, чем пахнет туман над Запретными землями, но то, что он забивал собой все остальные запахи – факт.
Мерзко, противно. Словно погружаешься в вязкий кисель, заползающий за шиворот, облепляющий лицо и волосы так, что рука сама тянется обирать с кожи несуществующую паутину.
«Ох, и сюда мы сунулись», – как-то обреченно пробормотал Фэй у меня в голове.
Да, именно сюда мы и сунулись. Можешь что-нибудь сделать, чтобы я не ощущала себя мухой в паучьем коконе?
«Могу». – Браслет замерцал, по письменам пробежали алые искорки, стремительно расползающиеся по моему телу, как светящиеся муравьи. Стало щекотно, потом тепло, а затем я вдруг перестала ощущать так и липнущий к коже туман.
Спасибо.
«Не за что. Это заклинание много энергии не тратит, разве что его подновлять раз в стуки надо, но не переживай – об этом я точно не забуду».
Вот и ладушки.
Я подошла к поручням и заглянула вниз, в слабо светящееся туманное облако. Как ни странно, местами оно было прозрачным, и на миг мне показалось, что в этой прозрачности мелькнуло что-то белесое, длинное и гибкое, похожее на извив змеиного хвоста.
Волнение и тревогу как рукой сняло.
Шутки кончились. Мы – в Запретных землях.
Интерлюдия II
Ничто так не приближает к смерти, как долголетие.
Из записей сидхийского жреца, оставленных в назидание потомкамАлессьер Лэари’Шаан
Сегодня сияние нашего подземного «ночного солнца» было особенно ярким. Оно изливалось из сотен больших и малых кристаллов амитрина, растущих прямо на потолке гигантской пещеры, в которой располагался верхний, жилой уровень Seith’der’Estell, сидхийской Столицы, дробилось в аметистовых розетках, украшающих стены ближайших домов. Сияние слепило, разбивая вдребезги «ночное зрение», превращало столпившихся на небольшом удалении сидхе в черные силуэты-тени. Я перевела взгляд на сияющий чуть в стороне от меня кристалл, озаряющий своим розовато-сиреневым светом эшафот и черные линии, складывающиеся в символ портала – к чему была дополнительно потраченная на освещение магия? Чтобы не давать мне разглядеть лица тех сидхе, что пришли на эту площадь проводить меня в «последний путь», а на деле – лишний раз проклясть за неверность данной клятве?
Только вот обвинение, которое сейчас зачитывает глашатай сидхийского Владыки, – ложное от первого до последнего слова. Не за нарушение клятвы Императорскому Дому изгоняют меня и из Сияющего Города, и из Дома Хранителей, и из собственной семьи. А за то, что чуть более века назад моя мать имела глупость польститься на светлого эльфа во время очередной поездки в Верхний город, Аирану. Да, полукровок в подземной Столице не любят. Очень не любят. Прошли те времена, когда смешанная кровь у младенца считалась нормой – конечно, в том случае, если в ребенке было больше от сидхе, а не от эльфа или, страшно подумать, человека. Сейчас полукровкам в Столице не место. Их сразу после рождения отсылают наверх, в Аирану, или еще куда подальше, благо наземное сидхийское государство ничуть не меньше подземного. Ведь до сих пор считалось, что полукровка не сравнится с чистокровным сидхе и потому не сумеет принести должную пользу обществу Столицы, где, как известно, остаются лишь лучшие из лучших.
Я родилась настолько похожей на чистокровную сидхе, что если бы не внеплановая проверка, устроенная Золотым Домом, никто и никогда не заподозрил бы во мне полукровку. Да и как заподозрить сидхе, которая с честью прошла все испытания во время длительного обучения в Ar’Quilen, уже год как получила в пожизненное пользование именные квэли и вот-вот готовилась влиться в ряды Танцующих при императорском дворе?
Правильно, никак.
И когда выяснилось то, что кровь моя недостаточно чиста, чтобы оставаться в Столице согласно ее законам и правилам, встал вопрос – что же со мной делать? Изгнать прилюдно Танцующую за смешанную кровь попросту не представлялось возможным – это подорвало бы сложившуюся за века непогрешимую уверенность в том, что овладеть тайным искусством боя и стать Танцующим может только чистокровный сидхе, ведь полукровки по определению не могли ни выдержать обучение, ни пройти ритуал посвящения. А я стала живым доказательством ошибочности этого суждения. Но поскольку власть сидхийского Владыки в последнее время была не столь незыблема, каковой должна бы быть, то я оказалась проблемой, которую необходимо было устранить в кратчайшие сроки.
Решение, разумеется, было найдено.
Тайная казнь и последующее объявление о моей гибели во время очередного обхода Рубежа – четвертого, пограничного уровня. «Героическая смерть» на службе Владыке принесла бы моему роду честь, а Дому Хранителей, к которому я принадлежала, – дополнительные дотации в качестве «искупления за утерянную жизнь».
