Андрей Расторгуев - Безликий. Боевая Машина Бога
«Ладно тебе, старлей. Чего душой-то кривишь? Признайся, что ты ради нее горы готов свернуть».
Ну, готов и что? Это же не повод представлять едва знакомого мужчину своим законным супругом. Причем инопланетянина, который не может выставить напоказ свою небритую рожу…
Она пришла в себя почти сразу, как только Данила провентилировал рубку. Попыталась пошевелиться, прижатая его спиной к стойке оператора. Не вышло. Ей даже рук не поднять – ремни мешают.
«Подумает, чего доброго, что ее связали».
Не желая выглядеть в глазах девушки злодеем, промышляющим похищением невест, Данила глянул через плечо и попытался успокоить:
– Потерпи немного. Выберемся наружу, я тебя выпущу.
– Гололицый?! – выдохнула принцесса, и ее грудь взволнованно заходила, толкаясь в лопатки мягкими бугорками.
В голосе страх, удивление, непонимание. Чего боится, дурочка?
– На себя посмотри, – усмехнулся Крючков, искоса глядя на открытое лицо Таяны.
Ее маска так и осталась поднятой и торчала, словно надетое на голову кепи с длинным козырьком, придавая принцессе довольно комичный вид. Хорошо, что Таяна оказалась намного выше Данилы, а то набила бы ему своей маской шишку на затылке.
Опомнившись, девушка дернулась закрыть лицо. Ремни не пустили. Ей удалось лишь немного согнуть руки в локтях.
– Ой, да не переживай так, ваше высочество. – Техник быстрым движением опустил ей маску. Принцесса попробовала отшатнуться, но уперлась затылком в подголовник. – Не собираюсь я покушаться на твою девичью честь. Не для того из огня вытаскивал.
Он кивнул на экраны, где ничего, кроме ревущего пламени да груды горящих головней, видно не было.
– Боги всемогущие! – Ага, увидела, то-то же. – Где это мы?
– В храме, где и были. Только, понимаешь ли, подожгли его. Завалило нас. Ждем теперь, когда прогорит.
– А мы? Почему мы все еще живы?
– Потому что сидим в… эээ… – Черт, в языке фростиан не было ничего такого, чем Данила смог бы заменить понятие «десантный модуль». В голову лезла всякая хрень вроде «стальной голем» или «пустотелый истукан». Но ведь надо все это как-то преподнести. Махнув рукой на трудности перевода, он продолжил: – В общем, сейчас мы с тобой находимся внутри статуи Безликого, если ее можно так назвать. Она не совсем статуя, как видишь.
– А что?
«Вот дотошная! И как же я это объясню? Тебе, деревенщине, в чьем языке нет и намека на технические термины».
Хотя кое-что все же имеется. Что ж, можно попробовать.
– Понимаешь, это механизм. Нечто вроде большого доспеха, которым управляет сидящий внутри человек.
– Откуда он здесь?
– Мы привезли с собой, когда прилетели.
– Так он ваш?
– Да. Твои предки много лет назад попросили первых… гололицых оставить доспех им. Построили храм, где он и простоял все эти годы. А теперь вот я в него влез.
Поняла или нет? Сопит молча ему в макушку. О чем думает? Что до сих пор поклонялась ненастоящему богу? Хм, похоже, девочка сильно разочарована.
– И долго ты сидишь в Безли… в этом доспехе? – В голосе подозрительность и нескрываемый яд.
«А, понимаю. Хочешь знать, много ли я успел увидеть», – догадался Данила и пробубнил зло:
– Достаточно, чтобы понять, какая сволочь этот ваш кардинал.
Снова молчание, за которым последовал уже не вопрос, а простая констатация факта:
– Ты меня спас.
«Ну, ясен пень, что не Безликий».
– Что же, мне стоять и смотреть, как он тебя резать будет?
– О боги! Мой отец! – послышался жалобный всхлип. Рыдает? Нашла время. – Раднук сказал, что его убьют! Мы можем помочь отцу?
Хотел ответить, что покойникам помощь не нужна, но сдержался. С королем скорее всего давно расправились, если он сам не умудрился как-то выпутаться. Его убийство было первым пунктом коварного плана заговорщиков. Если пункт второй, то есть поджог храма, исполнен в точности, в чем легко убедиться, стоит лишь взглянуть на экраны, то претворили в жизнь и первый. В чем, в чем, а в этом даже сомнений быть не может.
А что он, собственно, теряет? Все равно надо выбираться.
Из-за какого-то глупого любопытства взял да оказался в самой гуще событий. Влип, как говорится, по самое не балуйся. Насколько мог судить Крючков, ситуация бесповоротно вышла из-под контроля. План Мацкевича по «оживанию» бога накрылся медным тазом. Так почему бы не угнать «Витязя» у всех на виду? Выбраться из горящего храма, отпустить спасенную принцессу и топать к себе домой, на базу.
«Будем считать, что действую в условиях крайней необходимости», – нашел оправдание Данила и, вздохнув, бросил через плечо:
– Обхвати меня руками и ногами, чтобы не мешать.
Голые ноги тут же оплели его бедра, а руки обняли за талию. По-женски нежно, но цепко. По телу пробежала дрожь.
«Боже, что я делаю?» – застонало сознание.
– Спасибо, – раздался над ухом жаркий шепот. И следом совсем неожиданно прозвучал вопрос: – Как твое имя?
– Даня, – ответил внезапно осипшим голосом. Покряхтел, поправился: – Данила.
– Даня, – ласково пропела девушка, проигнорировав запоздалое уточнение. – А я Таяна.
– Знаю, – отозвался хмуро, сам не понимая, на что, собственно, злится. Ведь ему было хорошо и комфортно в объятиях фростианки, нежно воркующей за спиной. – Но мне больше нравится Тая.
– Так меня отец любит называть.
Девушка снова притихла. Понятно. Не верит, что отца больше нет. Не хочет верить. Потому и язык не поворачивается сказать «любил» вместо «любит».
Стиснув зубы, сунул руки в зажимы и с остервенением заработал манипуляторами, раскидывая горящие доски.
– Держи голову! – крикнул Таяне перед тем как с разбега врезаться в стену с дверным проемом, выходящим на улицу.
Выставив перед собой согнутые манипуляторы, «предплечьями» вынес каменную кладку над входом. Она так и вылетела наружу цельным куском, грохнулась на землю далеко впереди, придавив нескольких солдат храмовой стражи. Остальные в испуге шарахнулись в стороны.
Он вывел «Витязя» на так удачно расчищенное от людей место и осмотрелся.
Вокруг кипела битва. Нет, не битва – побоище. Одни латники молотили других мечами, кололи копьями, простолюдины дрались между собой, используя все, что попадало под руку: палки, ножи, куски железа, а то и просто кулаки. Парочка отбежавших стражей вдруг опомнилась и налетела на Данилу, пробуя вонзить копья в прочную броню БМД. Наивные. Тут и прямого попадания ракеты маловато будет, чтобы хоть крошечную дыру проковырять. Куда уж вам…
Сам Крючков был едва по грудь среднестатистическому фростианину. Зато теперь, сидя в модуле, взирал на всех свысока, примерно с уровня второго этажа, если брать мерки землян. А уж по габаритам с БМД мог сравниться разве что небольшой, плотно сбитый строй латников. Только выживший из ума идиот кинется в атаку на эту громадину.
Судя по всему, эти два стражника и были такими идиотами. Первые бездарные попытки проткнуть «Витязя» ничему не научили ополоумевших вояк. С остервенением они продолжали неистово колоть, словно были уверены, что твердый металл вот-вот поддастся.
Дураков надо учить. Данила поймал их в захваты манипуляторов. Хотел слегка прижать, но не рассчитал силу. У одного лопнула попавшая между «пальцев» голова, забросав броню кровавыми ошметками. Другой переломился в поясе и безвольно повис, как тряпичная кукла.
«Черт, переборщил». Разжав захваты, Крючков стряхнул трупы на землю.
Ему еще никогда не приходилось убивать людей. Желание втоптать кардинала в пол сюда не относится. Не растоптал же, только попытался. Приваленные куском стены солдаты тоже не в счет. Чистая случайность. Сами подставились. А здесь только его, Крючкова, вполне осознанные, целенаправленные действия.
И все же он военный. Пускай не строевой, пускай технарь, но десантник. Подготовка соответствующая. Ко многому обязывает. Вот тебе и первая кровь на руках. Хоть не на своих, а «Витязя», но все-таки. Когда-нибудь это должно было случиться. Рано или поздно. Что ж, произошло. И?..
Данила внимательно прислушался к ощущениям. Ничего необычного. Легкое возбуждение, но в целом спокоен. А еще… удовлетворен? Да, точно! Как на полигоне после прохождения директрисы. Он посмотрел на переломанные тела стражников под ногами, поймав себя на том, что сравнивает их с покореженными позиционными роботами. Напавшие фростиане воспринимались им всего лишь как мишени, которые он кромсал по нескольку десятков на день. И никакой, в сущности, разницы – кровь из них течет или машинное масло.
