Андрей Мансуров - Конан и Слуга Золота
— Конечно. Разумеется. Во-первых, иногда там ночует сам Хаттаф-бек с телохранителями. Во-вторых, там всегда несут караул с десяток воинов. Они меняются каждые восемь часов. В-третьих — повар и слуги. Эти — приходящие, на ночь они убираются восвояси — я так понимаю, они вообще не в курсе. Сардары-охранники, возможно — тоже. В смысле, не в курсе судьбы девушек.
Для работы с девушками у Хаттафа есть специальная доверенная гвардия, из его земляков — горцев. Но они появляются в городе редко — только тогда, когда уже нужно похитить жертву, намеченную… Да, вот: в-четвёртых, конечно, наша подруга — Лавина. Она живёт там больше двух месяцев, и спит с юным фаворитом. Но это назовём, скорее, хобби. А основная её работа — подбор очередной жертвы!
— Постой-ка! У меня мысль… А что, если поймать её, и хорошенько потрясти?!
— Да, верно — какая… умная мысль. Осталось немного: выманить её из особняка из-под носа десятерых охранников, и потратить несколько часов на пытки — во-первых, добровольно эта… скромница… ничего не скажет, а во-вторых… Хм. Потребители листьев ханки отличаются жутким упрямством и… мало чувствительны к боли.
— Чёрт! Значит, не получится! Нет времени! Придётся действовать грубой силой и переть напролом!
— Да? Ну… ты опять высказал умную мысль. Для этого и нужно — всего чуть-чуть: выломать дубовую дверь из трёхдюймовых досок, желательно — тараном, и на глазах у всех, кто окажется там, на центральной площади… Поубивать с десяток караульных, каждый из которых, кстати, не хилее тебя. И при этом успеть всё это до того, как из дворца султана, который стоит-то всего в ста шагах… не набежало ещё человек сто!
Да, довольно просто. — тон Шеймоса стал откровенно издевательским, — Не узнаю я тебя, Конан! Где твои варварские придумки, хитрость, коварство и изворотливость? То, что тебе придётся проникнуть в этот дом, сомнения не вызывает. о ты должен сделать это так, чтобы стража из султанского дворца ничего не заметила — и не услышала! А там, я уже сказал, всего-то с пятьдесят шагов…
— Ты говорил — сто… — машинально поправил Конан.
— А, да. Верно. А это очень существенная разница?
Конан молчал, и даже перестал слушать. Его мозг работал как никогда быстро, перебирая возможные варианты штурма или тихого воровского проникновения в цитадель врага. Его богатейший опыт был здесь как никогда кстати. Мысль о том, что его драгоценную гордячку, если старый пройдоха хоть на кончик ногтя прав, могут — спаси Мирта Пресветлый! — зарезать, словно овцу на бойне, на алтаре какого-нибудь нового культа очередного мерзкого божества, жгла его, будто огнём. Впрочем, думать и анализировать это ему не мешало.
Насчёт штурма в лоб Шеймос, конечно, прав — открытая атака дома только навредит. И входить в дверь тоже глупо — его попросту не впустят, что бы он ни выдумал.
Да и знают обитатели этого дома о нём наверняка. Уж о таком-то экзотическом северном воине соглядатай с мальчонкой точно не забыл доложить Хаттаф-беку. А тот — дать указания страже да и полицмейстеру — на случай розысков…
Атака же на дворец султана тоже совершенно невозможна: тот слишком хорошо охраняется, да и освещён по ночам. Можно подумать, там хранят сокровища Го-лконды. Вообще-то, поездив по свету, и посмотрев на разных царьков и шахов, Конан заметил одно: чем глупее и бездарнее правитель, тем больше он мнит о себе. Или — чем больше он обворовал собственный народ — тем выше стены дворца и сильнее охрана. Видать, для того, чтобы глупая чернь поменьше докучала со своей поднадоевшей уже благодарностью за счастливую мирную жизнь! Да и дары и приношения, наверное, уже и складывать негде — а их всё несут…
Ладно, это — к слову.
Короче, лезть прямо во дворец ещё сложней. Особенно без надлежащей разведки и подготовки. А уж найти в лабиринте комнатушек, переходов и галерей путь в наверняка спрятанное и охраняемое подземелье… А вот из подземного хода дома молодого советника он наверняка попал бы прямо туда! Наверняка там всё рассчитано так, чтоб быть поближе к этому… «Новому божеству»!
Да, ему нужен дом Хаттаф-бека. Надо скрытно пробраться в него, одновременно позаботившись о том, чтоб никто не ускользнул наружу. Захватить, или просто убить всех, оказавшихся в этой большой мышеловке, допросить, а если не поможет — просто обыскать все подвалы — и подземный ход где-нибудь да найдётся! Он же прорыт только недавно!
Что ж. Цель вполне простая и понятная.
Осталось только выбрать наилучший путь её «так сказать», реализации…
Похоже, ему не придётся быть особо щепетильным в выборе средств: внутри дома советника будут одни враги. Они все повязаны этим преступлением. То есть невиновных там нет. Можно в случае сопротивления просто — убить всех. Эта мысль могла бы успокоить чувствительную совесть Конана, если бы он таковой обладал. И если бы он ещё не решил — не колеблясь пойти на всё, чтобы спасти свою Каринэ!
— Так. Ладно! — Конан был сосредоточен и краток, — Мне нужны люди, хорошо умеющие обращаться с оружием, и держать язык за зубами. Человек семь-восемь.
— Я знал, что ты так скажешь! — усмехнулся явно довольный Шеймос, — Я готов даже сделать тебе скидку с обычной платы, если тебе удастся избавить Турфан от Хаттаф-бека и всей его гнусной банды! (Ого! Такого от Шеймоса Конан ещё никогда не слышал! Это ж надо — скидка!) Я так же не откажусь… э-э… избавиться, если, конечно, получится, от нового культа, его приспешников… и Главы чёртовой… Организации!
Ну и наконец, я буду рад просто отомстить за своих… Хм! Девушек!
— Шеймос! Бэл тебя раздери! Я не верю своим ушам… Ты стал сентиментален?!
— Ну уж нет! — Шеймос надулся, словно Конан предложил ему фальшивый бриллиант. — Я просто преследую и свои интересы. Знаешь, сколько хлопот и средств уходит у меня сейчас на… охрану своих работниц? А охранять и защищать их я обязан — чтобы поддержать свой престиж и… положение… в обществе. Нет, я предоставлю тебе помощь вовсе не из идейных, или… сентиментальных, как ты выразился, побуждений. И не строй себе иллюзий: плата за моих бойцов уже включена сюда. — он показал рукой на свою кучу камней, — Но если кого-нибудь из них убьют, я компенсирую свои потери из твоей части! Хорошие бойцы у нас — редкость.
— Ах ты, старый лис! — Конан не мог не рассмеяться, — Хорошо, я буду беречь их! По мере возможности, конечно. Но — если что: компенсируй!
Теперь — о снаряжении. Мне понадобится… — киммериец перечислил необходимые ему вещи и оружие. Шеймос ничего не записывал, но Конан не сомневался, что тот ничего не забудет, и не упустит: всё будет самого лучшего качества и надёжно. Покончив с материальной частью, варвар перешёл к тактической:
— План — предварительный, разумеется! — у меня такой. Я буду рассказывать, а ты потом подумаешь, и поправишь, если в твою голову придёт что получше…
Опытом и хваткой Шеймос вполне мог сравниться с лучшим вором малой Ойкумены, так что Конану было не зазорно воспользоваться его советами. Да и местные условия он знал получше: всё же не зря годами вживался всё в тот же Менталитет…
* * *Огромная пещера потрясала своим первозданным диким величием. В свете трёх факелов у входа она казалась больше, выше и таинственней, чем если бы освещение было получше. Своды подземных чертогов терялись в черноте, и в дальних углах метались таинственно-пугающие бесформенные тени.
Груды золота, драгоценные самоцветы, богато украшенное оружие, доспехи, посуда и женские украшения лежали как в открытых сундуках, так и громоздились просто кучами на каменном полу. Сокровищница!
Но не сокровища сейчас занимали внимание Каринэ.
Кое-как поднявшись на ватные ещё ноги, она проковыляла к двум своим подругам по несчастью, оставленным по другую сторону большой груды золота. Одна уже сама освободилась от повязки на глазах, и теперь сидела, молча и испуганно оглядываясь по сторонам. Другая же, хотя путы были срезаны и с её рук и ног, даже не пошевелилась, и лежала на боку, подогнув колени к груди и обхватив голову руками. Замершая было Каринэ расслабилась — нет, их третья подруга жива. Грудь и живот приподнимались от дыхания.
Каринэ вновь повернулась к той, что сидела, глядя уже на неё, и растирая руки.
Подойдя поближе, она вдруг узнала перепачканную и всклокоченную женщину:
— Ригина! — та судорожно вздохнула: — «Каринэ!» — и вот уже две смертельно перепуганные и измученные женщины обнимаются, выплёскивая с рыданиями весь свой ужас и отчаяние.
Слёзы всё же — уникальный предохранительный клапан загадочной женской нервной системы…
Третья женщина повела себя странно — лишь повернула голову в их сторону. Но больше не сделала ничего. Даже глаза не освободила.
Когда бурные рыдания, наконец, затихли, к обеим товаркам по несчастью вернулся дар речи и частично здравый смысл:
![Валентин Русаков - Трехречье[СИ]](/uploads/posts/books/262684/262684.jpg)
