Марк Лахлан - Темный лорд. Заклятье волка
Так что же могло повлиять на императора? Луис знал время рождения Василия и составил его гороскоп, справляясь по книгам о положении звезд. На это ушел почти весь вечер, и никаких результатов это не принесло. Если верить планетам, император был благословен. Тогда Луис изучил последние пять лет, чтобы выявить особенные влияния звезд в этот период. Ничего. Некоторые колебания, трудности, однако ничего серьезного, никаких катастроф.
Он принялся читать другую книгу, «Древние святотатства», в которой описывались верования, искорененные в разных землях. Он пролистал сочинение, ни на чем особенно не задерживаясь, пока не наткнулся на одну страницу. Геката, богиня-покровительница Константинополя. Возможно ли, что она демон и Господь ополчился на город, который поклоняется ей? Он принялся читать: богиня перекрестков, богиня мертвых, богиня стен и границ, в том числе границы между мертвыми и живыми, она ассоциировалась с собаками, с ядами и поэзией. Как будто по команде, две дворцовые собаки принялись лаять, отчего Луис вздрогнул. Гекате оказывали почести в конце каждого месяца, люди приносили в жертву черных барашков на развилках дорог и в священных местах.
Как много слов, как мало пользы.
Когда Беатрис вернулась – она была в гостях у придворных дам, – по всей комнате были разбросаны пергаменты, и она спросила, можно ли их убрать. Он позволил, а затем, когда она подошла и остановилась у него за спиной, глядя на его записи, он взял ее за руку.
– Небо все еще темное?
– Темное, – ответила она.
– Что говорят об этом дамы при дворе?
– Говорят, дурное знамение, что еще они могут сказать? Сначала комета, теперь вот это.
– А что думаешь ты?
– Наше положение заметно улучшилось, когда небо потемнело. Но, должно быть, Господь сердится на людей. Так говорит госпожа Стилиана. И комета, согласно утверждениям ученых арабов, это доказывает.
– Кто такая госпожа Стилиана?
– Придворная дама. Между прочим, сестра начальника священных покоев.
Луис постарался скрыть свой испуг.
– А она сведуща в астрологии?
– Ее покойный муж занимался астрологией, – сказала Беатрис.
Луис улыбнулся.
– Надеюсь, что ты, Беатрис, не станешь водиться с ведьмами.
– Она не ведьма. Астрология изучает природу, разве не ты это говорил?
– Да, изучает. Когда этим занимаются ученые мужи. А не скучающие и легковерные дамочки. Тогда она превращается в подобие чародейства.
– Госпожа Стилиана не скучающая и не легковерная. Она удивительная женщина. Ты должен с ней познакомиться. Хотя лучше не надо. Она очень красива, не хочу, чтобы ты знакомился с ней, когда нашей судьбой управляют темные звезды.
Она поцеловала его.
Луис подумал о комете и содрогнулся. Она точно не предвещала ничего хорошего: исчезновение солнца и рождение непреходящей тьмы. Но причина болезни императора не в этом. Тьма пришла совсем недавно, а император страдает уже давно.
Беатрис отправилась спать, а он остался работать перед тремя зажженными свечами. Голова раскалывалась от напряжения. Может быть, он что-нибудь поймет, если сосредоточится на влиянии кометы?
Он сверился с книгами и составил свою карту, начертив путь кометы по небу так, как запомнил сам. Абу Машар – арабский математик – очень помог ему в этом, Луис рассчитал все углы и начертил свою карту в точности, как советовал этот мудрец. Он вычертил по линейке семь главных линий, с лихорадочной поспешностью водя карандашом. На линии удачи имелись незначительные затруднения, на линии души – кое-какие сложности. Ничто не указывало на поразившую василевса болезнь.
Беатрис шевельнулась во сне. В какой-то миг ему захотелось лечь рядом, однако сон уже прошел, и он отчаянно жаждал найти ответ. «Так, значит, вернемся назад». Он вернулся, но опять ничего не нашел.
На следующее утро Беатрис разбудила его – он уснул прямо за столом, от свечей натекла лужица воска.
– Как продвигается работа?
– Нормально, – ответил он, не желая ее волновать.
В дверь постучали, и вошел евнух.
– Привет, – сказал Луис.
Беатрис погладила его по голове.
– Ты очень любезен, Луис, однако мы же при дворе. Если будешь так себя вести, тебя не будут уважать. – Он и позабыл, что рабов не полагается приветствовать как равных.
– У меня сообщение, господин, – проговорил евнух.
Луис покосился на Беатрис.
– Вот теперь ответь. – Она засмеялась и снова погладила его по голове.
– Что говорится в сообщении? – спросил Луис преувеличенно официальным тоном.
– Госпожа Стилиана сегодня в полдень примет госпожу Беатрис в своих покоях.
– Похоже, у тебя появилась подруга, – заметил Луис.
– Это официальная аудиенция для особенных друзей госпожи, – продолжал евнух.
Беатрис поглядела на Луиса.
– Как ты думаешь, мне пойти?
– Если хочешь.
– Для нас подобное знакомство может оказаться очень и очень полезным.
Луис улыбнулся. Беатрис выросла при дворе, и для нее мыслить подобными категориями было столь же естественно, как для Луиса – вовсе не задумываться об этом. Такая жена поможет ему сделать карьеру, если он не погрязнет в пучине магии. Она интуитивно понимала, как поступить лучше. Он опасался сильных мира сего, ее же к ним тянуло.
– Приглашение распространяется и на господина, – сказал евнух.
Луис с Беатрис переглянулись.
– На меня?
Евнух опустил глаза, подтверждая свои слова.
– Зачем это ей понадобился я? Разве придворные дамы берут с собой мужей на такие приемы? – спросил он.
Беатрис слегка покраснела.
– Не знаю, правильно ли я поступила, но я упомянула при ней о твоей работе.
Луис сглотнул комок в горле, стараясь подумать, прежде чем отвечать. Его охватила паника и еще гнев – Беатрис подвергает их обоих огромной опасности.
– Я ничего не говорила о болезни императора, – продолжала Беатрис, – сказала только, что ты, по приказу начальника священных покоев, изучаешь магические влияния.
Луис сложил руки в молитвенном жесте. Он понял, что произошло. Беатрис доверяла этой женщине, она случайно обмолвилась о чем-то при ней, а та ухватилась за ее слова. Он не мог винить жену. Он поставил ее в опасное положение одним тем, что вообще рассказал о порученной работе. Опасна ли для них Стилиана? Кто знает? Однако он уже понимал, что при дворе у каждой группки свои интересы, просто ему предстоит столкнуться с очередной такой группкой.
– Что ж, – произнес он, поглядев на бесполезные результаты своих ночных занятий, – послушаем, что она скажет. Как знать, может, и будет какая-нибудь польза.
По крайней мере, он сможет поговорить с сестрой начальника о судьбе уличных гадателей, вдруг она сумеет как-нибудь защитить их.
Он пожал руку Беатрис и от души улыбнулся ей.
Глава тринадцатая
В помощь охотникам
Под небом янтарного цвета Може с Аземаром брели мимо собора Святой Софии. Окна собора ярко светились, несмотря на мрачный день. Основание купола обрамляли сияющие арки, и молодому монаху на миг представилось, что это окна Небес, через которые Господь и святые смотрят на землю.
Строение было невероятное, воздвигнутое во славу Господа, заповеди которого Аземара заставляют нарушать. Он представил, что его душа стоит, окруженная этими окнами, а Бог восседает на престоле в судный день и требует ответа за то, что он помогал Може убить друга.
– Сюда приходят ученые? – спросил Може.
– Да, думаю, лучше всего начать отсюда, – сказал Аземар. – Это церковь Божественной Мудрости. Где еще искать ученого, если не здесь?
– Ну, ты в этом разбираешься, – заметил Може, – я тебе доверяю.
Аземар покосился на длинный матерчатый сверток, который рыцарь таскал на спине. Это была его постель, но в нее был завернут меч.
– Но ты же не собираешься рубить ему голову прямо посреди собора?
– Если увидишь его, только покажешь мне, а остальное уже не твое дело.
– Тебе придется следить за ним, чтобы найти дочь герцога.
Може посмотрел на Аземара так, что стало ясно: рыцарь давно уже обо всем подумал.
Аземар содрогнулся. Это небо пугало его, солнце превратилось в бледно-желтый диск, похожий на собачий глаз, а потом и вовсе исчезло. Вяло падал снежок, булыжники мостовых стали блестящими и скользкими, а немощеные улицы превратились в грязное месиво. Богачи сидели по домам, бедняки рыдали и молились, забиваясь под портики домов и в церкви.
Единственное хорошее в этом было то, что Луис, скорее всего, тоже сидит дома. В соборе оказалось довольно много бедняков, и их голоса отдавались эхом от высоких сводов. Один голос возвышался над общим гомоном, выговаривая слова Пасхального канона громко и ясно:
– Аще и во гроб снизшел еси, Безсмертне, но адову разрушил еси силу и воскресл еси[13].
Аземар перекрестился.
– Спрашивай. – Може тронул Аземара за локоть.
– Что спрашивать?
– Спроси кого-нибудь из этих ученых. – У колонны стояли, перешептываясь, несколько монахов.
