Брайан Макклеллан - Кровавая осень
Они поравнялись с задними рядами адроанской пехоты. Солдаты испуганно отпрыгивали с дороги бешено летящих всадников. Тамас отыскал штабную палатку на пригорке, что возвышался над артиллерийской батареей, и повернул к ней. На Тамаса то и дело бросали любопытные взгляды, но фельдмаршалу было не до них.
Он спрыгнул с коня, бросил поводья ошеломленному часовому и приподнял полог палатки:
– Хиланска! Будь я проклят, что здесь у вас творится?
Несколько десятков глаз уставились на него в немом изумлении.
– Так что здесь происходит? – повторил фельдмаршал.
Возник настоящий переполох. Офицеры вскочили, опрокидывая стулья, радостно крича и протягивая к нему руки. Все пытались говорить одновременно, и поднялся невообразимый гвалт.
– Тихо! – рявкнул телохранитель Тамаса.
– Спасибо, Олем. А теперь объясните мне наконец, в чем дело?
Тамас поискал глазами знакомые лица и был крайне огорчен тем, как мало их оказалось. Неужели армия потеряла так много офицеров, пока он отсутствовал?
– Мы начинаем сражение с генералом Кеть, предавшей нас, – заявил полковник, стоявший позади всех.
– Прекратить немедленно! – крикнул Тамас. – Олем… Нет, Влора. Подними над палаткой белый флаг. Я хочу, чтобы через час Кеть была здесь и сама мне все объяснила.
– Она не придет, – сказал тот же полковник. – Она не хочет говорить с нашими парламентерами.
– Со мной захочет. Мне показалось или над лагерем Кеть поднято знамя «Крыльев Адома»?
Женщина-генерал, которую Тамас помнил очень смутно, неуверенно кивнула.
– Тогда пусть придет и бригадир Абракс, или кто там у них сейчас за главного. Ступайте, капитан.
Влора четко отдала салют и пулей вылетела из палатки.
– Разверните нашу артиллерию на юг, – приказал Тамас. – Вся наша конница должна быть сосредоточена на восточном фланге – действительно вся. Разделите ее на три части и ждите моих распоряжений. Кезанцы готовятся к наступлению. Если они не начнут через час, значит я старый осел. Пусть наши войска по-прежнему стоят лицом к бригадам генерала Кеть, но объясните им, что они не должны вступать в бой со своими братьями-адроанцами. Если кезанцы думают, что мы собираемся драться друг с другом, то их ждет большое разочарование. Выполняйте!
Вся палатка мгновенно пришла в движение.
– Генерал Хиланска, не увиливайте от ответа, – продолжил Тамас. – Подойдите сюда и объясните, что у вас здесь творится.
Хиланска вышел из угла палатки, настороженно глядя на фельдмаршала:
– Да, сэр?
– Идемте со мной.
Тамас отбросил полог и подозвал охранника.
– Переставьте штабную палатку на сорок шагов выше по склону. Я хочу видеть, что происходит в долине.
Вместе с Хиланской он направился к выбранному наблюдательному пункту. Тамас ужасно устал от долгой езды и еле передвигал ноги, но пальцы его дрожали от возбуждения перед боем.
Взобравшись на вершину холма, фельдмаршал обернулся к Хиланске, но приготовленные слова застыли у него на языке.
– Вам плохо?
Пот ручьем тек по лицу Хилански и уже пропитал воротник. Генерал судорожно теребил пуговицы мундира. Четыре профоса поднялись на холм и остановились на почтительном отдалении.
– Со мной все в порядке, сэр, – ответил Хиланска, утирая пот со щеки. – О чем вы хотели спросить?
Тамас посмотрел на кезанскую армию. По меньшей мере двести шестьдесят тысяч пехоты и около двадцати тысяч кавалерии. Это было величественное зрелище, но он не поддался эмоциям. Ему предстояла тяжелая работа.
– Поместите ваши лучшие орудийные расчеты здесь и вот здесь, – показал рукой фельдмаршал. – Пусть они обрушат все, что у них есть… Хиланска, вы меня слушаете, я… – Тамас почувствовал тупую боль в боку и нахмурился. – Я говорю, что они…
Кто-то толкнул его в спину, затем послышался крик. Фельдмаршал обернулся, готовый разразиться проклятиями.
Это кричал Олем. Он стоял с обнаженной шпагой, не подпуская к Тамасу четверых профосов, пришедших вместе с ним на холм. За спиной у профосов фельдмаршал увидел Хиланску с кинжалом в руке.
– Кровавая бездна, что здесь происходит? – спросил Тамас.
Он машинально потянулся к рукоятке пистолета, но пальцы соскользнули с нее. Тамас поднес руку к глазам и зажмурился от внезапного головокружения. Кончики пальцев покраснели от крови.
Он был ранен.
Кровавая бездна, его ранил Хиланска.
Однорукий генерал развернулся и побежал прочь с холма.
Тамас, без мундира, в окровавленной сорочке, сидел на траве и пытался осознать произошедшее.
Кто-то из врачей поддерживал его под локти, а другой тем временем разрезал сорочку, чтобы осмотреть колотую рану под ребрами. В десяти шагах от Тамаса пронесли тела двух профосов. Другой врач склонился над Олемом, которому рассекли лоб.
Хиланска – предатель, в этом уже не было сомнений. Но как далеко зашло дело? Когда началось? Виновен ли Хиланска в падении Будвила и в том, что Тамас попал в ловушку? И не он ли стоит за этим расколом, грозившим погубить всю армию?
– Олем! – позвал фельдмаршал.
Он должен выяснить подробности. И самый главный вопрос: есть ли у Хилански сообщники?
Олем появился через мгновение со свежей повязкой на голове.
– Да, сэр?
Телохранитель сдерживал четверых профосов до тех пор, пока не подоспела помощь.
– Ты прекрасно фехтовал, Олем. Кто-нибудь из них выжил?
– Спасибо, сэр. Выжили двое, но оба к утру умрут. Ребята очень неласково с ними обошлись, когда увидели, что вас ранили.
– Это их ничуть не оправдывает. Пойди разузнай, что им известно.
– Разве я не должен догнать Хиланску, сэр?
Тамас задумался.
– Я не знаю, кому здесь можно доверять, – тихо произнес он. – Найди своих штуцерников и пошли два взвода за Хиланской. А сам оставайся со мной.
– Слушаюсь, сэр.
Врач задел пальцем рану, и Тамас выругался вполголоса.
– Перевяжите меня и дайте немного пороха. Легкое цело, так что жить буду.
Он отмахнулся от врачей и с трудом поднялся на ноги. Боль в боку стала сильней и напомнила о похожем ранении, полученном в Гурле двадцать лет назад. Он тогда провалялся на койке несколько недель и едва не умер от заражения.
Теперь ему некогда лечиться.
Он разглядел в долине траншеи и укрепления, возведенные «Крыльями Адома» вокруг лагеря Кеть. Они почти не отличались от тех, что сам Тамас использовал против конницы Беона-же-Ипилла, разве что были не такими глубокими. Влора с развевающимся на ветру белым флагом доскакала до позиций «Крыльев», и после недолгой, но тревожной задержки ее пропустили в лагерь.
Кезанцы продолжали строиться в боевой порядок. Их армия казалась огромной – и была такой на самом деле. Но как раз из-за своей многочисленности она сделалась крайне медлительной. Поначалу Тамас ожидал, что кезанцы начнут атаку к десяти утра, но теперь уже стало ясно, что они не сдвинутся с места раньше полудня. Или даже до часу дня. Они пойдут напролом, рассчитывая на численное превосходство, чтобы окружить и уничтожить лагерь генерала Кеть.
Тамас разорвал гильзу патрона и высыпал немного пороха на язык. Несколько неприятных мгновений, а затем пороховой транс сделал его сильней и моложе, а боль от раны ушла и теперь лишь слабо шевелилась где-то на задворках сознания.
Краем глаза Тамас заметил приближение Олема.
– Узнал что-нибудь?
– Ничего, сэр. Оба профоса утверждают, что Хиланска предупредил их о вашем возможном появлении, но сказал, что это такая хитрость кезанцев – загримированный под вашу внешность Избранный. Еще они говорят, что не ожидали появления двойника в ближайшее время.
– Значит, он запаниковал потому, что я появился слишком рано? – фыркнул Тамас. – Остается только порадоваться, что он не был готов к нашему появлению. Бездна, какие еще слухи он распространял?
– Я попытаюсь узнать, сэр.
– Действуй.
– Разрешите обыскать его палатку?
– Разрешаю.
Олем снова ушел, а Тамас огляделся в поисках надежного человека. Большинство генералов оставались со своими бригадами, но по крайней мере часть помощников Хилански сбежала вслед за ним.
– Эй, полковник! – позвал Тамас. – Подойдите сюда.
В фигуре этого молодого офицера было что-то знакомое, и, как только он обернулся, Тамас сразу же узнал его.
– Полковник Сабастениен, рад видеть вас живым.
Бывший бригадир «Крыльев Адома», невысокий мужчина лет двадцати пяти, с мрачным лицом и преждевременной сединой, почтительно поклонился Тамасу. При последней их встрече этой седины еще не было. Может быть, он красил волосы?
– И я рад видеть вас, сэр. Только теперь я не Сабастениен, а Флорон. Взял фамилию матери. Не хочу напоминать о себе своим бывшим товарищам.
Тамас прекрасно его понимал. Сабастениен не совершил ничего противозаконного или дурного, а всего лишь застрелил предателя, но все же был изгнан из «Крыльев», поскольку предатель был таким же бригадиром, как и он сам… и возлюбленным леди Винсеслав.
