Дмитрий Субботин - Бродяги. Отмеченные Зоной (сборник)
– Я посмотрел список связи. Приемы, подключения, отключения… Словом, все, что так или иначе связано с контактом со спутником.
– И?
– Обычно у нас тут связи нет. Но если просмотреть файл, то там черным по белому прописано, что регулярно, в равные промежутки времени происходит подключение к спутнику, и соединение проходит успешно. А потом связь резко пропадает. И нет никакой возможности подключиться, пока снова не наступит этот промежуток времени.
– Есть… – начал раненый сталкер.
– Да, ты все верно думаешь, – не дал закончить, потирая руки, Терем. – Последний сеанс связи был как раз при появлении мутанта. Вот тогда барьер внезапно исчез. И я думаю, что он исчез действительно весь. Шанс, что огр как раз в тот момент нашарил лазейку, еще меньше, что случайно нашли бы зомби. Просто почуял отсутствие стены и попал внутрь. Ну, а тут как раз ты в зубы попался. Надеюсь, решение верное. Если уж это не сработает, то прямо и не знаю что и делать. По мне так лучше в зубах у этой твари помереть, чем делить наперсток воды в день – или все, или ничего.
– Все на одну карту? – переспросил я. – А что, мне нравится.
– Жаль только большим подспорьем для вас, ребята, я не буду, – сказал Хмырь.
– Зато винтовка службу сослужит. Ну, все за прорыв?
– А что тут решать? Тут действовать надо. Лишь бы тварь не помешала…
– Сколько у нас времени? – спросил Хмырь, поправляя бинт.
– Тише ты, – остановил его Терем. – Не трогай, только-только хлестать перестало.
– Не бойся, не высохну, так сколько?
– Около двенадцати часов.
– Долговато, – вздохнул я, – но придется. Вот и вылезем под вечерок.
– Значит, три раза уколоться уготовано, – подсчитал раненый.
– Надеюсь, ты свою норму знаешь, а то загнешься тут от передоза…
– Не переживай, кайф словлю, да и только. – Хмырь подмигнул. – Ты сам смотри не нервничай.
– Я-то выживу, а у тебя шансы падают, – парировал Терем.
Я сидел в дальнем конце убежища и пытался выдержать пытку временем. Еще полсуток на подготовку, главным образом моральную: не каждый день осознанно лезешь в лапы огра. Исход предыдущей встречи – большая удача. Знай я заранее, что сейчас придется побегать от кошмарной твари, возможно, и не удалось бы.
Сложился краткий план. Хотя, по сути, это и планом-то назвать трудно: за полминуты до момента истины мы вырываемся из укрытия и несемся к стене. Вся надежда, что Терем замечательное явление истолковал правильно. Наиболее скользкая неизвестная в уравнении, разумеется, мутант: путь на свободу может с легкостью превратиться в дорогу на тот свет.
– Хмырь, что нам с тобой делать? – поинтересовался Терем. – Не бойся, твои методы я применять не буду.
– С такой рукой и впрямь боец я никудышный. Но из пистолета поотстреливаюсь. Хотя ты лучше меня знаешь, что ему пистолет – это как комариный укус.
– И в хвосте не пустишь, – добавил я. – Мутант сразу же решит избавиться от раненого. А Хмырь ему угрозы не составит.
– Ничего, придумаем что-нибудь, – попытался сталкер заразиться оптимизмом.
– Потом поздно будет, – настаивал я, – не рванем же мы в самом деле напролом.
– Хорошо, какие у тебя предложения? – Хмырь затаился в ожидании годной стратегии.
– Да нет у меня никакого конкретного плана, – признал я, – может вы, вояки, предложите что-нибудь стоящее…
– Отвлечь его, может?
– Нечем.
– А завалить его все-таки точно никак не получится? – спросил Терем с нотками одержимости.
– Терем, не с этим арсеналом. Может, будь у меня хорошая огневая точка, я бы ему глаза прострелил, но он нас по запаху как зрячий найдет. Тут нужны осколочные гранаты и ручной пулемет. Как «фалангисты» и военные десанты и зачищают крупные лежбища.
– Но мы же его хорошенько потрепали…
– Терем, вернись на землю… Или ты забыл все? Ты должен знать, как быстро регенерирует огр. Он к этому времени должен был залечить уже все, кроме безвозвратно потерянных органов. Если его и можно было убить, то только во время прошлой стычки, а сейчас он уже неуязвим для нас.
– Значит, решено – выбираемся с огром на хвосте, – подвел я итог. – Круто: выбираемся оттуда вместе с этой тварью, а она там разрывает нас на куски. Не хотелось бы выбраться отсюда и сразу сгинуть.
– Карась дело говорит, – согласился Хмырь. – Какие идеи?
– Мы не знаем, на какое время открывается барьер, а огра не удержишь на дистанции.
– И на той стороне может оказаться стая псов или жмуров – трупы располагают к гостям-падальщикам.
– Значит, не суждено нам насладиться свободой, – усмехнулся Хмырь. – Остается только на лучшее надеяться.
– А дальше?
– По-моему, все просто: хватаем хабар и тащим Хмыря к Практиканту. Надеюсь, поспеем.
– Нет, Карась, – сказал Терем твердо, – хабар мы оставим тут, не надо лишнего груза. Мы потом с тобой рассчитаемся, когда Хмыря к Практиканту доставим. Маршрут по твоему усмотрению, проводник у нас ты.
– Терем, давай про маршрут поговорим, когда выберемся, – отрезал я. – А то уж слишком все соблазнительно. Давай лучше решим, что с огром этим чертовым делать.
Этот огр, самый ненадежный пункт плана, буквально доводил до тихого помешательства. Ведь мы действительно не знали, что делать с этим счастьем, свалившимся на голову так внезапно.
Времени для раздумий было предостаточно, но это же стало проблемой: закралась мысль, что раз времени много, то решение может подождать. На секунду я даже допустил крамолу, что решение найдется само – когда придет время.
Я злился, что не могу придумать план безопасного исхода, но что хуже – эти двое идей тоже не предлагали. В голову приходило несколько вариантов, но ни один не устраивал. Когда перед глазами нет часов, время течет по-иному – я заметил, что прошло только полтора часа; выход из убежища слишком далекая перспектива, чтобы внушать страх. Воды во фляжке хватало, и я мог не ограничиваться в простых благах.
Вокруг царила непривычная тишина, не подходящая, однако, под определение гнетущей. Хмырь спал в углу, околдованный обезболивающим. Терем мерил шагами укрытие; похоже, он оказался мягче, чем хотел казаться. Как я, впрочем, и предполагал: несколько месяцев на окраинах Зоны, а потом жестокое обучение у Хмыря не успели изменить его глубинную суть. А Зона – не то место, что терпит слабости.
Я задался вопросом: насколько я готов принять смерть, которая на сей раз столь близко. И я не смог ответить: за годы, проведенные здесь, она воспринималась как нечто разумеющееся. Но это не значило, что я тороплюсь встретиться с ней тет-а-тет.
А вот Терем боялся, что этот бой может стать последним. Но он, конечно же, не признался бы.
Не знаю, как спрессовывались мгновения в часы, но проснулся Хмырь и сверился с часами, после чего объявил, что день катится к вечеру и пора готовиться к финальному акту. Получив новую инъекцию, он произнес мечтательно:
– Надеюсь, эта будет последней.
– Не накаркай смотри, – бросил Терем.
– Что? Нервишки дрожат? – оскалился Хмырь. – То-то же, сейчас самое веселье и начнется!
Он торопился оказаться в гуще свинцового пекла. Мне хотелось того же: долгое выжидание – самая отвратительная вещь на свете. Безумно хотелось оказаться снаружи – там, по крайней мере, станет ясно: победа или смерть.
Сталкер перезарядил пистолеты, один спрятал в кобуру, второй – заткнул за пояс.
– Карась, не хочешь снайперку взять? – спросил Терем, не блиставший снайперскими навыками.
– Не думаю, что смогу нести ее с честью, – ответил я, хлопая по рукояти автомата, – мне с ним спокойнее.
– Точно?
– Да, лучше ты.
– Все готовы? – поинтересовался Хмырь воинственно.
Один пистолет перекочевал в здоровую руку, а второй ждал очереди в кобуре. Арсенал дополняла парочка гранат.
– Плотно вжимай в плечо и курок дожимай до конца, не как в пистолете, – наставлял состоявшийся снайпер.
– Хорошо.
– И про дыхание помни, – продолжал необычно многословный циник, – с этим строго. И без длинных очередей.
– С оставшимся боезапасом это нетрудно, – заметил Терем. – Не бойся, как только выберемся, сразу получишь свое сокровище обратно.
– Так, хватит. Хмырь, сколько осталось?
– Около шести минут. Я скажу когда.
– И распахнешь дверь – мы с Теремом быстрее выскочим. Все готовы?
– Да.
– Да, – эхом отозвался Терем, лихорадочно собираясь с мыслями.
Я стоял перед воротами и слушал, как Хмырь предупреждал раз в шестьдесят секунд, что еще одна минута безвозвратно утрачена.
– Учтите, после того как дверь откроется, будет еще около тридцати секунд до того, как стена исчезнет… Две минуты!
Две минуты превратились в одну-единственную. И тут стали терзать сомнения.
Но поздно: Рубикон пересечен.
– Пошли!
Руки сами распахнули дверь. Еще яркий вечерний свет буквально ослепил. К доводам сознания больше не прислушиваясь, я бросился из душной тьмы на чистый воздух.
