Евгений Шалашов - Слово наемника
– Подумаю, – буркнул я. – Посмотрю на твое поведение.
– Правильно сделаешь, если убьешь, – кивнула женщина. – К тоффелю такая жизнь!
– А тебе какой жизни хочется? – задал я глупый вопрос.
– Будто сам не знаешь? Мне хочется, чтобы как все – дом чтобы был, муж да детишек двое. Были бы деньги, меня замуж и с резаной мордой взяли б.
– Ох уж эти деньги, – вздохнул я. – Я бы от них тоже не отказался.
– А то! – хмыкнула Марта. Помолчав немного, сказала: – Деньги-то взять можно, но уж больно дело-то хлопотное.
– Ну-ка, ну-ка, – заинтересовался я. – Расскажи, если не секрет.
– Да какой тут секрет? Можно серебряный обоз грабануть, будут тебе деньги такие, что королям не снилось!
– Серебряный обоз? – переспросил я, а потом до меня дошло. Обоз, в котором перевозят серебро с рудника!
– Ну да, – продолжила Марта. – Его уже раз пять грабить пытались – хрен, ничего не получилось. Юрчик с Посконья грабить ходил, так всю его банду перебили, Яносик с Подгалья был, еле ноги унес. Охрана здоровущая, из солдат.
– Скажи-ка, а много в ваших краях бродит… – поинтересовался я, раздумывая, не обижу ли девушку, если скажу – грабителей, но сумел подобрать нужное слово, – ночных парикмахеров?
– Да до хрена и больше. Кто ж нас считал-то? Места тут хорошие – рудник неподалеку, городов много. Опять же – купцы ездят, крестьяне на ярмарки шастают. И прятаться легко. За нами вон лес и болото, а кое-где горы.
– А ежели народ по лесам собрать да всем вместе на обоз напасть?
– Всем вместе, говоришь? – заинтересовалась Марта.
Перевернувшись на живот, она уперлась локтями в ложе и, утвердив подбородок на ладонях, задумалась. Я ее торопить не стал. Вдруг что да придумает?
– Знаешь, а ведь можно и собрать, – сообщила атаманша. – Есть у меня друзья-приятели, человека три, что другие концы дороги держат. У них – свои знакомцы. Глядишь, недельки через две можно и Большой круг созвать.
– А кто скликать Большой круг будет? Ты?
– Может, и я… Что, думаешь, не сумею? Вот только людей еще уговорить надо… а это непросто… Кто бабу резаную слушать станет?
– А меня?
– Тебя? – переспросила Марта. Посмотрев на меня, оживилась. – Пожалуй, колодника да бывшего вояку могут и послушать.
Глава пятая
Возвращение в Ульбург
К Ульбургу я подъехал со стороны новой заставы, которой раньше не было. Помнится, заводил с первым бургомистром разговор, что порядочному городу нужно иметь хотя бы два въезда-выезда: для обороны удобнее, да и давки поменьше, когда народ волочит свой товар туда-сюда.
Когда-то вторые ворота были, но их зачем-то замуровали. Теперь все как положено. Ожила вторая Надвратная башня, появились цепи подвесного моста, натянутые на старый барабан. (Барабана-то я сейчас не видел, но помнил, что он там был.)
Красота! Даже ров, заполненный проточной водой, еще не успел превратиться в сточную яму.
Пахнет свежим деревом. Ворота обиты железом, но не покрашены. («Почему не окрашено? – возмутился во мне экс-комендант, но тут же и успокоился: – Зима. По весне выкрасят».)
На некотором отдалении от стен уже торчали хижины, сооруженные из битого камня и хвороста, слегка обмазанного глиной. Дай срок, вместо сожженного (по моему приказу!) пригорода вырастет новый безобразный поселок или, как говорят в древлянских землях, – «подол». Даже не знаю – отчего у меня такая нелюбовь к слободкам, возникающим вне городских стен? Наверное, из-за въевшихся убеждений, что вокруг крепости должно быть чистое пространство!
Ворота еще не открыты, придется подождать. Ничего страшного. Хоть и январь, но только прохладно, а не холодно. Даже вода не тронута льдом.
К воротам я прибыл первым, но скоро за моей телегой пристроилось еще несколько пейзан, везущих в город всякую снедь – яйца, битую птицу, масло, овощи, торопившиеся занять на торге лучшие места. На меня посматривали завистливо-злобно, но, заприметив пустую телегу – мешок с провизией и барахлишком не в счет, успокаивались.
Давно ли по округе «прошлись» драбанты Фалькенштайна, сжирая на пути все съедобное, как саранча? Казалось – крестьянам и самим есть нечего, а вот нашли какие-то тайники, распотрошили схронки и везут в город припасы, чтобы заработать пфенниг, а то и фартинг с талером. Во время войны и после нее продукты взлетают в цене, а кушать хочется. Пока размышлял, ворота открылись, а руки уже шевелили вожжами, направляя телегу в узкий коридор внутри Надвратной башни.
– Что везешь? – спросил стражник, скользнув взглядом по поясу с ножом. Нож не более фута – не возбраняется.
– На заработки еду, – кивнул я на пустой воз. – Говорят, возчики нужны, камни возить.
– А-а, – кивнул парень, теряя интерес.
Нет товара – нет и пошлины. Брать деньги за въезд в Ульбурге еще не додумались.
Лениво направляя конягу, я неспешно осматривал город. Прошло и всего-то три с половиной месяца, а столько сделано. Вместо разрушенной башни, что погребла под собой воинство герцога, выросла новая. Умелые каменщики сделали ее такой же, как остальные, поэтому она не портила облик старинного города. Вот с битыми из камнеметов витражами хуже – стекольщик старался, но подобрать кусочки, чтобы были неотличимы от прежних, не смог. Композиция, изображавшая не то античного героя, не то храброго рыцаря, выглядела пестрой. Но пройдет с десяток лет, новые стекла поблекнут, покроются пылью. А еще лет через тридцать горожане будут гордиться обновленными витражами, считая их достопримечательностью и символом борьбы за свободу! Может, и мне памятник поставят? Хотя нет, памятник должны поставить господину первому бургомистру, как главному герою, не пожалевшему собственного зятя-предателя!
Рынок за время моего отсутствия никуда не перенесли. И конечно же, на своем месте был и мой друг Жак – старшина нищих и король воров (а может, наоборот?).
– Стой тут! – приказал я коню.
Я не узнал у братцев имя коня, а своей клички так и не придумал. Потому он у меня и был просто «конь». Или – Конь. Без обид. Если бы хотел обидеть, назвал бы так, кем он и был, – мерином.
От «свиты» Жака отделился мальчишка лет двенадцати, подскочил ко мне. Кривляясь, как мартышка, нахально спросил:
– Тебе кто тут кобылу разрешил ставить?
– Не кобылу – а мерина, – снисходительно поправил я. – Пора бы разбираться.
– Да мне без разницы, – плюнул мальчонка сквозь зубы. – Хоть конь, хоть мерин. Взял свою клячу и – исчез отсюда!
– Это еще почему? – полюбопытствовал я, присматриваясь к юнцу. Я-то его узнал, поросенка, а он меня – нет.
– Ты еще спрашивать будешь, пень бородатый? – вызверился мальчишка, старательно копируя кого-то из взрослых бандитов. – Убирайся, а то…
– А то – что? – поинтересовался я.
– А не то руки-ноги выдергают да палки вставят, понял? Или… – сделал мальчишка паузу, – деньги давай!
– Много? – спросил я, делая вид, что лезу за кошельком.
– Давай, сам отсчитаю! – щербато ухмыльнулся сопляк и протянул руку.
– Наглый ты малый, спасу нет! – восхитился я, хватая парнишку за ухо и разворачивая его спиной к себе: – Мигом к хозяину беги и скажи, что ждут его.
Мальчишка пытался возражать, но, получив ускорение под задницу, отлетел от меня шагов на пять. Однако вместо того чтобы бежать к старшим бандитам и жаловаться, развернулся, наклонил голову и попер, как маленький кабанчик…
– У! – зарычал парнишка, пытаясь врезаться головой в мой живот.
– А! – завопил я в тон, отвешивая ему щелбан.
Юнец от неожиданности сел, потер ушибленный лоб. Но не струсил! Вскочил, воинственно выдохнул: «У-А» – и ринулся в новую атаку, пытаясь забодать и залягать меня.
«Смелый!» – восхитился я, сграбастав парня поперек туловища.
Он вырывался, как обезьяна, и дрался, как лев, – плевался, пинался и норовил укусить меня за палец. Не выдержав, я закинул парнишку на телегу и, придерживая его за шею, сказал нежно и проникновенно:
– Ты что, маленький засранец, нюх потерял? Забыл, как по шее получал, а? Разжалую, на хрен, и нашивку заставлю вернуть! Вон, на рукаве у тебя что прицеплено?
Сорванец притих, «переваривая» услышанное, а потом недоверчиво спросил:
– Господин комендант?
– Нет, гусь лапчатый… – усмехнулся я, отпуская одного из своих «летучих» мальчишек. – Что за безобразие? Командира не узнал?
– Вьи-иии, – заверещал мальчонка, кидаясь ко мне на шею. – Господин комендант! Живой!
– Да не ори ты, – усмехнулся я, прижимая нестриженую голову паренька к груди. – Ишь, разорался, будто тебя щекочут!
– Я за народом сбегаю!
– Подожди… – Вспоминая имя мальчишки, ухватил его за край туники, замешкался, но вспомнил: – Яник, постой-ка! Не говори пока, кто приехал. Скажи только – человек с паролем, и все. Не нужно, чтобы обо мне знали. Понял?
Яник, добежав до хозяина, ухватил его за плащ и затанцевал, стараясь говорить и увертываться от удара костылем.
