Ник Перумов - Эльфийская стража
– Видеть – видел, твоя правда. Но не понял, – напрямик врубил Лемех. – Про ваших древних лиходеев – или кто это всё устроил? – ну, терпимо, хоть и очень кратко. Кто вам приказал? Откуда вы явились? Почему те, кто вас привёл, вам не помогали? Но самоето главное, нутряное, ореховое ядрышко – зачем вам наши дети?!
Последние слова Лемех почти выкрикнул. Кряжистый и широкоплечий, он надвинулся на высокого и тонкого эльфа так, что Полночь попятился.
– Ты показал мне этот… страх. Жутковатое место, угу. Нет, просто жуткое. Невесть откуда взявшееся. Хорошо, это я вижу. Но никаких людей я тут не вижу. Как и эльфов, кстати. Так зачем?
– Люди, – пробормотал Полночь, качая головой. – Никогда не верят старшим.
– Такими уж уродились, – сухо отрезал Лемех. – Пошли отсюда. Воняет. Найде тут не нравится. Если, конечно, ты не хочешь показать мне чтото ещё.
– Ннет, – заколебался эльф, и Лемех пожал плечами.
На сей раз эльф привёл человека в совсем иное место. Высоко над землёй, и куда просторнее, хотя по меркам Лемехова хутора – всё равно тесновато.
– Мой дом, – негромко сказал Полночь, уступая дорогу.
Больше всего это напоминало три слившихся вместе плетёных гнезда, накрытых живыми ветвями. Там была вода, невесть откуда бравшийся ручеёк, струившийся вниз по широким, свёрнутым в трубку листьям, какие Лемеху доводилось видывать в жарких и влажных лесах Юга. Здесь на стенах висела одежда, оружие – несколько луков, мечи, кинжалы, даже «штурмовой нож» – помесь широкого меча и алебарды, на длинном, почти копейном древке.
– Ешь, – на круглом столике, невесть как удерживающемся в равновесии на тонкой резной ножке, появились фрукты. Похоже на яблоко, только побольше. Ммм… хрустящее, сочное, но точно не яблоко. Немного клубники? Чтото ещё?
– Мы не сеем, не пашем, не жнём. Те, кто привёл нас сюда, позаботились, чтобы Лес дал нам всё потребное, – Полночь глядел странно. Взыскующе и в то же время с какимто непонятным заискиванием, словно винясь перед человеком. – И они дали нам всё. Смысл, цель, дело. Понимаешь меня, нет?
– Чего ж тут не понимать. Выходите вы вроде как наша Вольная рота, на землю осаженная и за то обязанная службой.
– Вечной службой, – поправил Полночь. – Службой, с которой не уйти.
– Вы согласились, – пожал плечами Лемех. – Ряд всегда окончить можно.
– Не такой, – скривился эльф с гримасой застарелой, почти привычной боли. Впрочем, за болью пряталась и гордость.
– Не про вас речь, – Лемех прикончил «яблоко» или как там оно звалось поэльфийски. – А про нас. Про наших детей, про моих сынов, про Зарёнку. И про тех, кого она спалила. Живьём, – щека хуторянина опасно дёрнулась, голос сделался низким. – Спалила и к вам улепетнула.
– Лемех. Ты ничего не видел? Ничего не понял? Niggurul – шутка?
– Ниггурул?
– Чёрное место, – нетерпеливо перебил эльф. – То, где мы были.
– И что? Зачем вам люди?
– Не прикидывайся дурнем, – сквозь зубы процедил эльф. – Забыл тех Гончих на твоём дворе? Нужна была вся магия Борозды и холодное железо, выкованное руками людей, чтобы одолеть их. Таков теперь порядок вещей. Ход звёзд меняется, как говорят наши наблюдающие за небом, меняются и заклятия.
– Холодное железо, как ты говоришь, нетрудно купить. Сам признавался, золота у вас много, девать некуда. Людито зачем?
– Холодное железо хорошо лишь в человеческих руках, Лемех. Для тебя это новость? Некоторые виды магии работают только в некоторых условиях. Да, нам в Зачарованном Лесу тоже было трудно с этим примириться. Мы, вековечные воители, стражи покоя и тишины, поставленные сюда силами, о которых ты, Лемех, никогда не слыхал и едва ли услышишь, – чегото не можем! Нуждаемся в людях… эээ… лишённых мудрости, краткоживущих, грубых и неотёсанных. Для многих это оказалось… слишком сильным потрясением.
– Должен ли я растаять от умиления с жалостью, Полночь? – почти прорычал хуторянин. – Должен я тут слёзы проливать над вашей горестной судьбинушкой? А может, ты для начала прольёшь? Над теми отцами, которых ваши стрелы достали? Над теми детьми, что осиротели? Над бабами, что вдовыми остались? А, Полночь? Может, их для начала пожалеешь, бессмертный?
– Месяц уже убил бы тебя, Лемех.
– Если только в спину, потому как лицом к лицу, с мечом супротив моего топора – штаны б он обмочил, а не убил! – рявкнул хуторянин.
– Лемех, – вздохнул Полночь, опуская глаза. – Да. Может быть. Ты бы не отступил. Но он бы убил тебя, сомнений нет. Лук бьёт дальше, чем рубит топор. Это не вопрос храбрости или воинского умения. Как день светлее ночи, а солнце ярче луны, так и лук бьёт дальше, чем рубит топор. Нам не о чем спорить.
– Нет, есть. Мои сыновья.
Найда слегка тявкнула, словно поддерживая. В Зачарованном Лесу она старалась ничего не говорить – боялась, что подслушают?
– Мои сыновья, Полночь. Я пришёл за своими сыновьями.
Эльф отвернулся. На лице его читалась настоящая, неподдельная боль.
– Лемех… не считай меня чудовищем. Я никогда не был отцом, я… – он со свистом втянул воздух сквозь стиснутые зубы, – не был сочтён достойным. Но я понимаю тебя. Вот почему хотел уговорить… хотя Месяц полагает, что лучшим решением стала бы стрела в спину.
– Трус, – прорычал Лемех.
– Он не трус, – устало сказал Полночь.
– У него нет чести. В спину бить у нас – «Весельчаков» то есть – всегда почиталось последним делом.
– Ему наплевать, Лемех. Главное – чтобы жил Лес, чтобы не рос Niggurul, а остальное всё значения не имеет. И он не трус. Но речь сейчас не о нём. Я хотел уговорить, убедить именно тебя, а за тобой потянулись бы остальные. Видишь, насколько я откровенен?
– Ерунду ты несёшь, Полночь. Если тебе нужны люди, найми какуюнибудь Вольную роту. Хоть тех же «Бесшабашных», они, я слыхал, на югах околачивались. С превеликим удовольствием возьмутся, скажем, на год. А потом и другие захотят.
– Совсем ума лишился, Лемех! – рассердился эльф. – Почему на нас инквизиция косо смотрит, Княжгород подстрекая на нас походом идти? Почему даже сородичиэльфы косятся? Думаешь, если слухи пойдут, что в Зачарованном Лесу такой ужас кроется, всем нам лучше будет? Потомуто нам и нужны были местные, кто понимает.
Лемех промолчал. Проклятый эльф оказался не так уж неразумен.
– Ты увидишь и Гриню, и Аришу. Но тебя расстроит эта встреча. Им мил Лес, а не прежняя жизнь.
– Почему? – в упор спросил Лемех. – Почему мил Лес? Потому что Борозда им головы задурила? А сама, кстати, не показывается? Отчего?
– Борозда ещё слишком слаба, – сердито отозвался Полночь. – Что бы там ни болтали люди, раны у нас, эльфов, не заживают в одну ночь.
– Я сыновей увижу или нет?
Эльф ответил не сразу. Сидел с непроницаемонеподвижным лицом, глядя себе на переплетённые пальцы.
– Ты в самом сердце Зачарованного Леса, Лемех. И в нашей власти.
Бывший наёмник усмехнулся.
– Не веришь ты в людей, Полночь. И не знаешь ты их.
– Верю и знаю! – сердито отрезал эльф. – Иначе не говорил бы с тобой и не звал бы в Стражу. Но сейчас… будь благоразумен, Лемех. Тебя огорчит то, что ты увидишь. Твои сыны, повернувшиеся спиной к твоему делу… хутору… к дому, который ты строил не один год… А я, что б ты обо мне ни думал, не хочу тебе никакого зла.
– Тогда помоги избыть то, что сотворили другие. Помоги избавиться от заклятия Борозды, – Лемех приподнялся, взгляд его прожигал. – Помоги вернуть моих парней!
– А что мне с того? – бледно усмехнулся Полночь. – Ты за них в Стражу вступишь?
На скулах хуторянина вздулись желваки, пальцы сжались.
– Нет. Верни мне сынов, покажи эту самую «стражу» в деле – тогда, может, и других уговорю. И сам в стороне не останусь.
– Я уже показал, – вздохнул эльф.
– Чёрную дыруто? Показал, ага, только там даже и самих эльфов не было. Не говоря уж о моих сыновьях.
По лицу Полночи прошла тень. Тень сгущалась, в глазах появилась почти человеческая боль.
– Хорошо, – наконец решился он. – Только надо чутьчуть подождать, решаю уже не я, Великий Дом и Совет.
– Великий Дом? Совет?
– Великий Дом – наши правители. Принцы и принцессы Зачарованного Леса. Но, кроме них, у нас есть и совет старейшин, потому что слово мудрого или искусного в том или ином деле зачастую ценнее слова высокорождённых. Великий Дом ничего не делает за спиной Совета. Так мы можем быть уверены, что нам не грозит тирания, столь обычная для человеческих владений.
– Всёто у вас, эльфов, не как у людей, – покачал головой Лемех. – И сколько ждать прикажешь?
– Возвращайся домой, – торопливо сказал Полночь. – Ни Великий Дом, ни Совет не решают так скоро. Седьмица… десять дней…
Лемех молча стоял, усмехаясь, и тяжело глядел на эльфа.
– Хорошо, хорошо! – сдался тот. – Постараюсь всё устроить за этот вечер. Оставайся здесь. До утра. О лошадях позаботятся.
– И впрямь, всёто у них не как у людей, старушка, – Лемех сидел на пороге висячего дома Полночи, свесив ноги. Найда улеглась рядом, положив голову ему на колени, – дома, на хуторе, такое удавалось не часто, и сейчас она жмурилась от удовольствия – хозяин чесал её за ухом.
