Дмитрий Иванов - Артефакт
– Попал в аварию, – выкрутился я.
– Господи… Извините…
– Нет-нет! Ничего страшного, уже все в порядке. Вот только с памятью проблемы, так что вы не удивляйтесь.
– Конечно, конечно…
– Вы не расскажете о медальоне поподробнее? – попросил я, понимая, что ему нельзя давать времени на раздумья, иначе он вполне может разоблачить меня. И в этом случае у меня есть все шансы вообще ничего не узнать. А объяснять, что происходит на самом деле, я, разумеется, не собирался.
– Подробнее? Что именно?
Знать бы – что именно…
– Вы говорили про надпись, – припомнил я. – Она что-нибудь означает?
– Да, конечно… Вы и этого не помните? «Весь мир в твоих руках», – примерно так я перевел. Хотя такой короткий текст сложно интерпретировать однозначно.
– А что, длинный было бы проще? – удивился я.
– Конечно… В контексте, – сами понимаете, – все становится ясней.
– А на каком языке эта надпись?
– На шумерском, – вздохнул Игорь Моисеевич, и я вновь ощутил в его тоне оттенок недоумения.
– На шумерском? – переспросил я: в моем тоне недоумения явно было не меньше. – На этом логотипе?..
– Что вы имеете ввиду? На каком логотипе?
– Этот медальон… Или мы говорим о разных вещах? – разочарованно уточнил я. – Я имею ввиду логотип «Мерседеса»… Золотой медальон.
– Забавно… – сказал он. – Действительно… Только этот символ несколько древней, чем логотип любого автомобиля. И даже чем любой логотип вообще… Этот символ означает единство трех стихий. Хотя и не совсем ясно, какая тут связь с надписью. Но это не подделка, не беспокойтесь… Собственно, именно надпись и определяет возраст.
– Чей возраст?
– Возраст медальона, разумеется. Ему не менее трех-четырех тысяч лет.
– Сколько?.. – недоверчиво переспросил я. – Вы шутите?
– Возможно, и больше. Такими вещами я не шучу, молодой человек, – холодно заметил Игорь Моисеевич. Очевидно, он очень почтительно относился к «пожилым» логотипам.
– Понятно… – сказал я, пытаясь звучать как можно более уважительно. – А что за документы, которые вам не удалось найти?
– Документы, на которых имелась бы подобная печать… И по поводу мифов тоже ничем не могу вас порадовать. Этана, конечно, упоминается в эпосе, но речь там идет о камне родов или траве рождения, как я вам и говорил. Правда, конец этого мифа утрачен.
– Этана? А кто это?
– Этана – один из аккадских царей… – уже совсем безнадежно вздохнул Игорь Моисеевич. – Знаете, Валентин, поскольку я ничем вам больше помочь не могу, да вы и сами, как я понимаю, утратили интерес к вопросу… Давайте на этом пока и остановимся.
– Хорошо, – смиренно согласился я. – Спасибо вам огромное, Игорь Моисеевич. Ничего, если я вам как-нибудь еще позвоню?
– Буду рад, – буркнул Игорь Моисеевич, но, кажется, это была обычная вежливость.
Мы распрощались, и на всякий случай я забил его номер в память.
– Кто это? – спросила Ольга.
– Понятия не имею, – пожал я плечами. – Какой-то Каргопольский. Рассказал про медальон.
– Я поняла. Так что рассказал-то?
– Древний он… Шумерский.
– Шумерский? Не может быть.
– Почему?
– Тогда ему несколько тысяч лет должно быть.
– Четыре, – кивнул я.
– Четыре тысячи?
– Ну да.
– Очуметь… А почему он тебе позвонил?
– Я же говорю – не знаю. Хотя он-то меня как раз знает.
– Интересно…
– Слушай! – Я остановился. – Так это, наверно, мой двойник ему звонил… Только почему он дал мой номер?.. И где он его взял?
– Может, у вас и номер один? – усмехнулась Ольга.
Я посмотрел на нее без тени улыбки:
– Знаешь, – сказал я, – видимо, так и есть…
С самого начала моих злоключений у меня возникло чувство, будто какой-то «монтажер» нарезал мою жизнь, как кинопленку, а потом склеил заново. Только некоторые куски пленки почему-то оказались совсем из другого фильма. И этот «другой фильм» тоже был про меня, но его сценарий заметно отличался. Я гнал от себя эту абсурдную мысль – просто-напросто отказывался сходить с ума, что ж тут удивительного… Однако теперь я уцепился за нее: похоже, именно эта безумная мысль только и могла защитить меня от безумия… Руки бы этому «монтажеру» оторвать!..
Одним лишь моргом наши визиты к усопшим не ограничились. Ольга уговорила меня сходить к Виталику на могилу – очень уж ее беспокоило, где мой двойник откопал медальон. Меня этот вопрос тоже интересовал.
– И что ты думаешь? – беспомощно спросила она, скрупулезно осмотрев новенькое надгробье, у подножья которого лежали увядающие цветы. Никаких следов того, что надгробие пытались сдвинуть с места, не было, не говоря уже о «раскопках». Однако надгробие ведь установили совсем недавно, так что отсутствие следов еще ни о чем не говорило…
– А когда бы он успел? – усомнился я. – Вчера он побывал у тебя, выяснил, что медальон в могиле, – и вчера же нашли его труп… Любой на его месте, по крайней мере, дождался бы ночи.
– Он же был не в себе.
– Он бы был не в себе, если бы это был «я», – скорчил я кривую ухмылку. – Но и я не решился бы посреди бела дня вскрывать могилу: тут же охрана какая-никакая… Да и народ ходит.
– Так у него был свой медальон, а он еще от меня что-то требовал?! – искренне возмутилась Ольга. – Да вы, ребята, действительно чокнутые.
– Я-то тут при чем? – улыбнулся я.
Она только покачала головой.
Глава двенадцатая
В центр мы вернулись только к вечеру.
– Давай где-нибудь поужинаем, – предложил я. – Мы ведь с этого и хотели начать, если мне память не изменяет.
– Начать?.. А, в этом смысле… – рассеянно откликнулась она.
Мы нашли небольшой китайский ресторанчик неподалеку, полупустой по причине раннего вечера, и устроились за уютным столиком на двоих возле окна.
– Знаешь, – сказала Ольга, – если этому медальону столько лет, то он, наверно, стоит огромных денег. Может, поэтому все эти убийства?
– И еще он такой не один… – напомнил я. – Думаю, могилу Виталика все-таки никто не вскрывал.
– И этот тип… тоже всякую чушь молол, – хмуро кивнула Ольга.
– Тоже?
– Извини.
– А конкретнее?
– Я имею в виду, что… Я тогда вообще не понимала, о чем он говорит… И мне все это, естественно, казалось бредом…
– А что теперь?
– Теперь я, кажется, понимаю, что он имел ввиду… Но не очень помню – мне не до того было, чтобы разбираться в его проблемах.
– Попробуй вспомнить.
– Ну, поскольку его убили… Он вроде говорил… Да, он сказал, что его могут убить, если он не разберется с медальонами.
– Как видишь, не обманул, – вставил я.
– Что… ему надоела вся эта муть и что ему нужны медальоны, чтобы «с этим» покончить, – удивленно припомнила Ольга, словно содержание собственной памяти стало для нее откровением. Мне бы ее способности: мои провалы в памяти так легко не восстанавливались…
– Ну, вот… – бодро сказал я.
– Так я и говорила, что все это, видно, из-за денег!
– Да я не об том. Я о том, что медальонов два! Ты же сама сказала – ему нужны были медальоны. И почему ты раньше молчала?
– А что это меняет?
– Ну хоть какая-то зацепка. Значит, ему нужен был второй медальон… – соображал я. – Может, и мне тоже пригодится?.. Ясно, что ему было известно больше, чем мне… И мы могли бы проверить…
– Ну нет! Ты с ума сошел? Не полезу я в могилу! Ни за какие деньги!..
– Да пойми ты, речь не о деньгах, – вздохнул я. – Здесь что-то совсем другое. Он же сказал, что хочет разобраться с «этой мутью»…
– С какой мутью?
– Боже ты мой! Ну неужели не ясно? Он имел в виду ситуацию, в которой мы с ним оказались.
Она настороженно прищурилась:
– Уж не хочешь ли ты сказать, что сам медальон в этом виноват?
– Есть у меня такая мысль.
– Мистика, да? – усмехнулась Ольга. – И ты в это веришь?
– Не хотелось бы, – пожал я плечами. – Только как еще объяснить появление моего двойника, к примеру? Заметь – точной моей копии, с номерами моих знакомых в телефоне и даже с моим номером мобильника!
– Может быть, это какой-то особенный розыгрыш? – предположила она, направляясь след в след по моим стопам. Только я уже побывал в тех краях…
– А все остальное как? – поинтересовался я.
Пожилая китаянка принесла наш заказ и пожелала приятного аппетита. Аппетит у меня сегодня и без того был отменный, несмотря на то что большую часть дня я провалялся в постели. Ольга, как видно, тоже проголодалась.
– Выглядит неплохо, – улыбнулся я.
Она кивнула, улыбаясь в ответ, но вдруг резко посерьезнела, прикрыла глаза, словно ей стало нехорошо, и торопливо перекрестилась.
– Все нормально? – забеспокоился я.
– Да, да… – рассеянно кивнула она и принялась за еду. Я еще некоторое время озадаченно поглядывал на нее, но она снова вела себя совершенно естественно.
– Никогда бы не подумала, что это рыба, – сказал Ольга. – Но вкусно.
– Ты не ответила на мой вопрос, – напомнил я, напряженно оперируя палочками. Мне это никогда толком не удавалось – пожалуй, редкий хирург был способен оперировать с таким напряжением.
