Валерий Михайлов - Габриэль
– Я не привык к другой пище, – ответил Габриэль.
– Знаете, а мне почему-то показалось, что вы благородного происхождения.
– Спасибо за комплимент, мадам, но мои родители были бакалейщиками.
– Хорошая профессия.
– Это так, но постоянные войны лишили нас средств к существованию.
– Да, очень многих людей подкосила эта война, – заговорил вдруг господин Смайк.
– Как долго вы собираетесь у нас гостить? – спросила Габриэля хозяйка гостиницы всё с той же приторной улыбкой на губах.
– Для начала неделю, а потом будет видно.
– Чем собираетесь заняться?
– Надеюсь найти себе хорошее место.
– А сейчас? Вы куда-то собрались?
– Решил пройтись перед сном.
– В такую погоду?
– Мне надо навестить одного человека. Благодарю вас за угощение.
– Это вам большое спасибо за то, что согласились принять наше приглашение, – ответила мадам Смайк. При этом у неё в глазах блеснуло нечто настолько неприятное, что Габриэль дал себе зарок немедленно покинуть гостиницу.
– Знаете, вы совершенно правы. Пожалуй, я никуда не пойду, – сказал Габриэль, вставая из-за стола. – Лучше высплюсь как следует.
– А как же встреча? – всплеснула руками мадам Смайк.
– Её можно перенести на завтра.
– Ну, тогда спокойной ночи.
– Спокойной ночи.
Габриэль поднялся к себе в номер, запер дверь. Он оставил ключ в замочной скважине, повернув его так, чтобы снаружи его не смогли протолкнуть внутрь. Затем он громко плюхнулся на кровать. Подождав минут тридцать, он тихонько поднялся с кровати и, стараясь не шуметь, вылез через окно, выходившее на одну из боковых улиц. Оказавшись на свободе, он, стараясь быть незамеченным, быстро пошел в сторону Кингс-Парка, где были спрятаны бумаги.
Свёрток лежал на своём месте в целости и сохранности, деньги были там же. Забрав свои вещи, Габриэль пошёл прочь из города. В гостиницу он решил больше не возвращаться: слишком уж была с ним любезна старая ведьма.
Корнуэльский замок расположился на вершине небольшого предгорья. Выглядел он как нелепое нагромождение грубых, громоздко-тяжеловесных, аляповатых построек и башен с совершенно безвкусными решётчатыми окнами с каменными наличниками, с выступающими башенками и массивными архитравами. Сразу было видно, что внешний вид замка мало волновал его владельцев, достраивающих одну пристройку за другой, совершенно не думая о том, как они будут вписываться в общий вид замка.
Безвкусицу замка скрашивала роща огромных, величественных старых дубов, которые, наверно, были ровесниками замка. Дубы были прекрасны. Красоту природной части пейзажа подчеркивала живописная река, текущая в узкой долине между предгорий.
Также внимание привлекала фамильная церковь герцога, стоявшая рядом с замком. Выполненная в готическом стиле, она была скорее мрачной и массивной, нежели изящной, но построена талантливо и гармонично. Церковь вызывала чувство благоговейной торжественности. Рядом с ней расположилось кладбище, где находился фамильный герцогский склеп.
Из замка вышли несколько человек и направились навстречу Габриэлю.
– Простите, господа, – спросил он, когда они подошли достаточно близко, – не скажете мне, где можно найти лесничего Мануэля?
– Лесничего надо искать в лесу, – ответил один из них, и все засмеялись удачной шутке, которая, тем не менее, могла быть воспринята как насмешка. Поэтому шутник тут же добавил:
– Большую часть времени он проводит именно там. Дом его находится в двух милях от замка.
Они подробно объяснили Габриэлю дорогу.
Дом лесника был добротным двухэтажным деревянным зданием. Стоял он на самом краю леса и, в отличие от замка, весьма гармонично вписывался в окружающий ландшафт.
Габриэль постучал в дверь. Её открыл миловидный мужчина средних лет. Привыкший замечать как можно больше в людях (от этого зависела его жизнь), Габриэль уловил безысходную грусть в глазах садовника, которую тот старался не показывать никому.
– Господин Мануэль?
– Что вам угодно? – сухо спросил он Габриэля.
– Могу я войти?
– Всё зависит от того, с кем я имею дело.
– Моё имя вам вряд ли о чём-нибудь скажет, а имя человека, порекомендовавшего обратиться к вам, я не хочу произносить здесь, за порогом дома.
– Надеюсь, у вас есть письмо или…
– Разумеется. Но я не хотел бы, чтобы кто-то ещё, пусть даже случайно, мог бы его увидеть.
– Ладно, входите.
Он проводил Габриэля в уютную, чистую гостиную и предложил сесть в удобное кресло. Для Габриэля, проделавшего весь путь пешком, это было настоящим подарком.
– Итак, молодой человек?
Габриэль снял с шеи медальон герцогини. Лицо Мануэля дрогнуло. В глазах появился вопрос.
– Боюсь, у меня для вас печальные новости.
– Говорите.
И Габриэль рассказал ему всё о своём коротком знакомстве с герцогиней. О своей родословной он, правда, решил не распространяться.
– Герцогиня сказала, что в случае чего я смогу рассчитывать на вас, – закончил он свой рассказ.
– К сожалению, молодой человек, герцог в последнее время стал очень подозрительным, поэтому единственное, что я могу вам предложить – это место моего помощника. Платить мне, к сожалению, особенно нечем, но стол и постель у вас будут.
– Этого более чем достаточно.
– В таком случае добро пожаловать. Утром приступите к своим обязанностям.
Все свои силы Габриэль отдавал лесу. Работы было много, и он с радостью брался за дело. Уроки Джеймса помогли ему полюбить лес и научиться с ним обращаться. К тому же, после мрачной жизни у Филина лес давал ощущение свободы и свежего воздуха, а это было как раз то, чего не хватало Габриэлю все эти годы. Лес превратился в настоящего верного друга, с которым можно было поделиться и радостью, и печалью. Лес был прекрасен в любое время года. Весной он издавал аромат почек и свежей травы, он просыпался и заставлял просыпаться что-то хорошее в самой глубине души. Лето было «разгаром дня», осень – периодом даров, а зима… Зима в лесу была неописуемо чудесной.
Когда у Габриэля появлялось свободное время, он отправлялся на озеро. Там, спрятанная от посторонних глаз, была хоть и заброшенная, но очень живописная беседка, поросшая диким виноградом. Она стояла на самом берегу озера. В редкие теплые дни Габриэль купался и загорал, а в другое время просто смотрел на воду, – это успокаивало нервы и отправляло душу в запредельную даль, которую невозможно передать словами, – зимой он наслаждался спокойным величием всеобщего сна.
Часто он вспоминал о маркизе. Габриэль представлял себе, как она живёт, что делает, с кем встречается. Он с грустью вспоминал все её шалости и капризы, мечтал, как снова перешагнёт порог её дома. Его так и подмывало написать ей письмо, но это было бы непростительной ошибкой, которую он не мог себе позволить.
Мануэль оказался мрачноватым, неразговорчивым человеком. Большую часть времени он старался быть наедине с собой и своими грустными мыслями. Несмотря на это он был честным, надёжным товарищем. К тому же он никогда не лез в личные дела своего нового помощника. Очень скоро их отношения стали сначала приятельскими, а затем и дружескими. Габриэль видел, что его друга съедает печаль, но… Сам Мануэль ни разу не затрагивал эту тему, а приставать с расспросами Габриэль не решался. Позже от герцогских слуг он узнал, что Мануэль страдает из-за своей дочери, которая больна неизлечимой болезнью. Местный климат был опасен для её здоровья, поэтому ей приходилось большую часть времени проводить на курортах под наблюдением врачей. Раньше она часто приезжала повидаться с отцом, но в последнее время её здоровье настолько ухудшилось, что вот уже более двух лет она не бывала дома.
С многочисленной прислугой, обитавшей в замке и его окрестностях, у Габриэля сложились идеальные отношения: он встречался с этими людьми только изредка, всегда только по делу, и никогда не лез ни в чьи дела, старался никого не оправдывать, но и не обвинять. К тому же жизнь очень хорошо преподала ему науку держать рот на замке. Подозрений он тоже ни у кого не вызывал. В ту пору многие, оставшись без средств к существованию, вынуждены были покидать родные места в надежде найти работу, и почти у каждого было что скрывать.
Герцога Габриэль практически не видел, и это было к лучшему. Вряд ли у него получилось бы скрыть не проходящую с годами ненависть от вечно подозрительного Оскара, которого терзал душевный недуг.
О странной болезни герцога Габриэлю рассказала старая ключница Сара. В свободную минуту – а их было немало – она любила посидеть за кружкой пива, – в те времена это был благородный напиток, – и Габриэль всегда составлял ей компанию, не забывая частенько угощать старую женщину. За пивом она рассказывала все слухи и сплетни, а Габриэль внимательно слушал, иногда поддакивая или задавая наводящие вопросы. Кроме пива Сара любила всякие сладости, и юный лесник нет-нет, да и подкидывал ей что-нибудь вкусненькое.
