Антон Орлов - Западня для ведьмы
– Вот и дальше удерживайся. В числе того уголовно наказуемого, что ты натворил в прошлой жизни, числится такое, что не имеет срока давности.
– Так я же умер, – ухмыльнулся Тейзург. – Все эти дела были прекращены и сданы в архив в связи со смертью Лиргисо.
– Твоего трупа никто не видел. Военные так вдарили по местности из своих орудий, что все там разнесли на молекулы – но мы с Риммой Кирч из Конторы Игрек находились в это время в подземном убежище и уцелели. Мог и ты уцелеть, если в последний момент успел телепортироваться в безопасное место – а потом залег на дно. Допустим, надолго. Допустим, позже ты воспользовался лярнийской установкой для обмена телами и теперь вселился в тело Эдвина Мангериани. Тебя в два счета признают живым. Я-то знаю, что все сложилось иначе, но это будет всего лишь мое голословное утверждение. То, что ты объявился на Лярне и заставил Эсвегеургла вернуть на место незаконно проданный архитектурный памятник, еще куда ни шло: ты его напугал, как Лиргисо-энбоно, а Эсвегеургл известный наркоман, все списали на его глюки, тем более что после твоего визита он совсем сторчался. Но если еще кому-нибудь так же померещишься, огребешь неприятностей.
Эдмар был доволен, уж Зинта знала его достаточно, чтобы это подметить. Натворил дел в прошлом воплощении, и впору порадоваться, что теперь за это не спросят. Хотя наверняка главное для него другое: то, что Хальнор-Поль, о котором он столько говорил, не собирается выдавать его, а наоборот, советует соблюдать осторожность. Эдмар с этого ровно опьянел, в глазах цвета расплавленного золота так и пляшут демонята – того и гляди скажет на радостях какую-нибудь гадость. Последнее не заставило себя ждать.
– Поль, твои манеры за минувшее время явно стали лучше, но я по-прежнему не могу назвать их безупречными. К твоему сведению, Живущий-в-Прохладе по определению не может сторчаться. Он может убрести в туманную трясину грез, где вымыслы и страхи обретают плоть и незримые черви, дети дурмана, пожирают душу и тело своего добровольного пленника. Так сказал бы энбоно – или хорошо натасканный дипломат не столь возвышенной расы.
– Я не дипломат, я офицер Космопола. А ваш Эсвегеургл из своей туманной трясины регулярно шлет в Космопол жалобы с требованиями защитить его от призрака Лиргисо. Достал наших бюрократов дальше некуда, мы ведь на любую жалобу обязаны давать официальный ответ.
– Прелесть! – рассмеялся Эдмар. – Может, еще разок его навестить?
– Он же больной, – неодобрительно заметил Поль.
– Пока был здоровый, продал мою любимую черную колоннаду жадному и вульгарному коллекционеру с Земли, вот этого не прощу. Кстати, за разговорами чуть не забыл о втором подарке… Алкоголь тебе можно?
– Легкий. В умеренных количествах. И не паленый.
– Поль, боги с тобой, чтоб у меня – и паленый? Вот на это полюбуйся!
Не вставая со стула, Эдмар подобрал с пола свою сумку, извлек оттуда небольшую пузатую бутылку темного стекла, запечатанную пурпурным сургучом.
– Сонхийская «Золотая королева» столетней выдержки, элитные виноградники Светлейшей Ложи. Как раз на три бокала. Не пьянка, всего лишь дегустация, – Эдмар подмигнул Зинте. – Это не шампанское, но ничуть не уступает.
Вспомнив о том, как она по-зложительски оприходовала шампанское из его бара, побив остальные бутылки, наверняка с дорогими винами, Зинта застыдилась. Пока она стыдилась, механический слуга выставил на стол три хрустальных бокала, а гость откупорил свой подарок и разлил прозрачное золотистое вино.
– Какой странный цвет… – вполголоса и как будто с опаской произнес Поль. – Не траванемся?
– С чего ты взял? Это тебе не самогон из денатурата, а гордость ларвезийских виноделов.
– Они выдерживают эту гордость в бочках из-под медного купороса?
– Да вроде бы нет.
– Тогда почему оно бирюзовое?
На мгновение Эдмар так и замер, словно окаменел, потом рассмеялся.
– Потому что настрой получше свой визор. А нас ты, интересно, какими видишь?
– Вас – такими, как есть, а твое вино цветом как бирюза… Или нет, показалось.
– И правда показалось, – подтвердила Зинта. – Вовсе оно не было бирюзовым.
– Ты меня чуть-чуть напугал, – усмехнулся Тейзург. – Давай уж тогда в анализатор его – проверим на всякий случай?
Анализатор оказался шкафчиком с оконцами, в которых появлялись значки и надписи. После того как убедились, что никаких вредных примесей в «Золотой королеве» нет, вся компания вернулась за стол.
– Вкус у него какой-то задумчивый… – заметил Поль, пригубив вино. – Ты еще не разобрался, что у вас в Сонхи за история с Накопителями?
– Я еще зимой нашел нужную информацию, да ты от меня прятался.
– Не прятался, а работал.
– А мне почему ничего не сказал?!
Поль и Зинта произнесли это одновременно. Ответил Эдмар лекарке:
– Это не та тема, которую можно обсуждать в Сонхи. Как по-твоему, кому и зачем нужны Накопители?
– Магам-зложителям, которые пользуются краденой силой, все равно что клещи или вурваны, стократ хуже этих кровососов, и как их только боги терпят…
– О, Зинта, сама того не ведая, ты попала в точку. Боги. Вернее, один из сонхийских богов, чье имя забыто всеми, кроме почтенных архимагов, которые его подкармливают и сами внакладе не остаются. Милостивец захребетников, покровитель дьявольских пирамид, с которых он регулярно получает свою десятину. Как его зовут, я тебе не скажу, а то еще брякнешь где-нибудь вслух, когда вернемся в Сонхи. Так что напрасно ты измышляла способы, чтобы заставить меня объявить войну Накопителям. Еще и втыкала шпильки в мое самолюбие: мол, не переиграть тебе архимагов. Нет, Зинта, не с архимагами тут надо воевать, они всего-навсего шестерки, как выражаются в нашем мире. А с богами я без мощной поддержки связываться не стану.
– И как же тогда? – сконфуженно и потерянно пробормотала лекарка.
– Никак. Это из тех вещей, которые мы изменить не можем, так что отнесемся к этому философски.
– Я уверена, что Тавше Милосердной все это не по нраву!
– Думаю, не только ей, но сонхийские боги, надо полагать, тоже не в состоянии справиться с той сущностью, которая питается от Накопителей. Слишком этого упыря раскормили.
– А Госпожа Вероятностей… – Зинта начала и подавленно умолкла.
– Она не воительница, а Госпожа Вероятностей. Возможно, она и дальше будет подбрасывать мне малолетних древних волшебников, чтобы я выкупал их за один золотой и перетаскивал в другие миры. Подпольная эмиграционная служба Тейзурга, с ума сойти… Капля точит камень, и когда-нибудь, через века, это, может, и приведет к желаемому результату – ослабит ту сущность, которая таким образом обеспечивает кормушку себе и магам-нахлебникам. Увы, иные перемены совершаются медленно, что в природе, что в обществе.
Он не выглядел огорченным: не одна игра, так другая. И наверняка он позаботится о том, чтобы в следующем рождении не угодить в Накопитель. Что-нибудь да придумает, а для остальных – никакой надежды.
Зинта угнетенно молчала, бывший Страж Сонхийский тоже молчал.
– Поль, очнись, – Эдмар дотронулся до его руки. – Я-то думал, ты за это время повзрослел… Хотя такие, как ты, не взрослеют. В любом мире всегда найдется так называемое зло, и ты все равно не сможешь сделать так, чтобы никто не стал жертвой несправедливости, ни одна кошка не попала под машину, ни единое сердце не разбилось вдребезги. Да тебе и самому порой случалось быть орудием несправедливости… Так что успокойся и допей свое вино. Сонхийские Накопители – это из той категории, где мы не в силах ничего изменить.
Поль скинул его ладонь, взял бокал и залпом допил.
– Кстати, с какой дури ты делаешь моей дочери такие подарки? Я в курсе, что ты вчера навестил Марсию у моих родителей и вручил ей ювелирных изделий на дикую сумму. Вот какого черта?
– Надеюсь, плохого ты не подумал?
– Плохого я не почувствовал. Но хотел бы услышать объяснения твоему широкому жесту.
– Изволь. Серьги, ожерелье, парные, но не симметричные браслеты из белого золота с филигранным кружевом, сапфирами и алмазами – я когда-то в детстве все это наобещал ей. Мне тогда было тринадцать, а ей девять, ее уложили в «кокон» для профилактической очистки крови. Зинта, в лечебном «коконе» ты лежала после перехода, ты его неправильно называешь «хрустальным гробом». Пока Марсия болела, ее каждый месяц подвергали таким процедурам. А я в тот день пришел, Поль, к тебе. Как обычно, с тоскливой надеждой, что ты наконец-то поговоришь со мной по-хорошему, а ты, как обычно, послал меня – то есть холодно сказал, что ты занят. Ты ведь тоже умеешь быть несправедливым и разбивать вдребезги. И вот мы с ней там сидели – двое несчастных детей… Вернее, она лежала в «коконе», вся опутанная замещающей кровеносной системой, так что ее почти не было видно под массой искусственных сосудов, а я сидел рядом, между нами стекло, и мы начали придумывать, какие украшения я подарю ей, когда стану взрослым и буду зарабатывать много денег. Точь-в-точь то самое, о чем мы тогда говорили, я заказал китонским мастерам, а потом заклял на защиту. Можешь считать, это подарок Марсии от того Эдвина Мангериани, который год назад утонул в Лилейном омуте, чтобы уступить место мне. Надеюсь, больше не возражаешь?
