Олеся Шалюкова - Пустыня смерти
— Я ногу подвернул. Попал между чьих-то челюстей и подвернул.
— Идти сможешь?
— Немного могу.
— Ладно, потерпи. Как только найдём ровное место, я тебя осмотрю.
— Хорошо… Зеон.
Вопрос в обращении я проигнорировала. Пока не до этого. Надо идти дальше. Ещё дальше.
Под ногами стали реже появляться кости, все чаще и чаще вокруг слышался шелест песка в сонных тоннелях.
Словно дыхание гигантского организма.
Вдох, выдох.
Вдох, выдох.
Мне нужно было подходящее место, чтобы взглянуть, что с ногой мальчишки, немного привести в порядок себя и хотя бы ослабить бинты. А уже затем посмотреть, где можно безопасно подняться наверх.
А ведь ещё мне нужно будет найти транспорт, чтобы мы могли вернуться домой. Пешком в сезон ураганов мы не уйдём дальше пары километров!
Из-за спины донеслось приглушенное бурчанье чьего-то желудка и следом смущённо-испуганное «ой!» Ага, а ещё надо будет поесть самой и покормить мелкого, за жизнь которого я, судя по всему, в ответе.
Снова вдох, выдох прокатились по тоннелю, и все застыло.
Стоит поспешить. Сейчас на поверхности очень редкий момент, когда все застыло. Это не ураган, это его предвестник.
Тихая музыка песка затихла окончательно, словно убаюканная неслышной колыбелью. Но пройдёт час, второй, и по песку безумным шквалом ударит ураган.
Это время, когда даже самый отчаянный пустынник не выйдет на поверхность. И время, когда мы сможем сбежать. Главное найти безопасный способ пробраться на поверхность и не встретиться с тем, что перепугало Летучих.
А может быть и наоборот — встретиться.
Для начала надо осмотреться вокруг, а потом принимать решения. И надо всё-таки устроить мальчишку. Тем более что под ногами уже минут пять-десять ничего не хрустело. Так что можно смело занимать ближайшую ровную поверхность, главное только не тоннельную. Нам нужно или ответвление с тупиком или пещера. Первый вариант лучше, но в любом случае нужно не пропустить подходящее место. А ещё — не уснуть на ходу.
— Как тебя зовут? — поинтересовалась я через плечо.
— Али.
— Это короткое имя?
— Да.
Короткое имя из трёх букв, первая гласная. Мальчишка из лордов. Это только им дают шаманы имена-перевёртыши.
— А ты, — продолжил тем временем мальчишка, — я знаю, Зеон.
— К нам приходил твой наставник?
— Нет, мой брат. Старший.
Ха, я бы удивилась, если бы тот опасный парень был братом младшим.
— Ладно, Али. Что ты делаешь здесь? И твой брат знает?
— Он одобрил.
Молчание перед словами я оценила, не хотел подводить близкого человека.
Но братец хорош… Отправил мальчишку на верную смерть. О чём только думал? И… не он ли заказчик смерти Али? Уж очень хорошо все складывается.
Кто-то следовал за нами по следам, причём не приближался так близко, чтобы песок сообщил мне о преследователях. Хотя, более возможный вариант другой. Преследователь «просто» двигался в том же направлении, что и мы. Проводники не слышат тех, кто следует параллельным курсом, не задумывая ничего плохого.
А песок, как известно, плохо считывает нейтральные мысли.
Свитки, которые применили Голландцы, дорогое удовольствие. И труп, который обязательно надо вернуть… Ладно, пока мало информации, поэтому будет лучше, если я продолжу выяснять её.
— Кому из вас двоих нужен был песчаный муравей?
— Мне, — признался Али.
— Похвастаться?
— Нет. Её зовут Тачи.
— Тачи? — изумлённо переспросила я. Подождите-ка, «её»? В имени девочки «чи»? — Она дочь шамана?
— Да. Она… в общем… боги от неё отвели взгляд, всего на миг, но… — мальчишка замялся, не в силах подобрать слова.
А я уже догадалась, о чём идёт речь.
— Прокляли? — подсказала я нужные слова.
Али за моей спиной всхлипнул. Ого, это я попала в точку. И кому же девочка так не угодила?
Проклятье — это редкий случай, когда кто-то использует один из свитков, довольно бытовых, с недобрыми намерениями. Например, когда дед объяснял мне в теории технику проклятий, он рассказывал о том, что редкое заклинание льда можно обратить против человека. Кровь начинает замерзать. Небольшие, образовавшиеся в ней хрусталики, по венам доплывали до сердца человека и убивали его. Простейший свиток чистоты, обращённый против человека, лишал его всех кожных покровов, волос, бровей и так далее.
— И? — спросила я ровно.
— Шаман сказал, что сможет снять проклятье, но для этого тот, кто её любит, должен принести яйцо муравья с конца Аррахата — самой жестокой пустыни Раяра.
— А ты значит любишь?
— Люблю, — раздался неожиданно громкий и уверенный ответ. — Люблю её одну. И она — моя невеста!
Все тепло фразы испортило злое шипение, донёсшееся сбоку. Метнувшись вперёд, я сбила мальчишку на пол за мгновение до того, как на нас напала змея.
На голову посыпались камни и земляные крошки.
Больно щёлкнуло в плече, но на ногах я была уже спустя мгновение. Подхватив с земли мальчишку, забросила его к себе на плечо.
— Только не дёргайся, — велела я ему за мгновение до того, как прыгнуть с места. За спиной в стену врезалась змея, а я уже бежала, надеясь на везение. Да не на своё, везение мальчишки. Раз уж все так складывается, должно же оно перевесить мои проблемы… А может и не должно.
Только я об этом задумалась слишком поздно, потому что под ногами неожиданно не нашлось земли, и мы оба рухнули куда-то вниз. И все что я успела сделать, это перехватить мальчишку на руки, и повернуться так, чтобы при падении Али не разбился.
Падение на спину вышло неожиданно мягким.
Ха-змея зашуршала где-то позади по склону, но всё же я успела раньше.
Мы приземлились не просто мягко, а ещё и исключительно удачно. Под нами были змеиные выползки. Старые, в основном, но они были именно тем, что надо. Чуть раскопав всю груду шкур, я нырнула вниз, почти к земле, утягивая мальчишку за собой. И не успел он ничего сбросить, зажала Али рот.
— Тихо, слышишь меня? Здесь она нас не тронет, но все же веди себя очень тихо. Не шуми. Не дёргайся. Не кричи.
Али понятливо кивнул.
Хороший мальчик, очень хороший.
Приподнявшись на коленях, я натянула ближайший выползок, скрывая нас с головой.
Вот теперь, можно и лечь рядом с Али. Я бы его обняла и прижала к себе, но нельзя себя выдавать. От этого зависит моя жизнь, а мне она ещё, как ни странно, дорога.
Ладно. Дальше…
Надо понять, что делать с этим мальчишкой вообще. Исходные данные у меня были. Я уже поняла, не надо было быть аристократом — он не отступится. Первая любовь, приключения, доверие брата — он не отступится.
Да, я отлично знала, куда надо идти, чтобы взять яйцо песчаного муравья.
Но первоначальный план не годился.
У нас больше не было вкусного живого мяса для песчаных муравьёв. И не было воинов, которые должны были отвлекать от нас всех муравьиных мам.
Надо было придумать что-то ещё. Нет, конечно, я отдавала себе отчёт в том, что лучше бы мне было даже не задуматься о подобном. Можно сказать мальчишке, найти слова, уговорить его. В конце концов, в мире полно других девочек, и он обязательно найдёт кого-то ещё.
Но ещё я понимала, каково сейчас той девочке, дочери шамана, и что именно она ощущает.
В отличие от неё, я проклятой не было, от меня отвернулись боги. Это было хуже и страшнее. Это было куда болезненнее, тяжелее, безнадёжнее, наконец. И если меня не смог бы понять ни один из проклятых, я понимала все, что они ощущали, очень хорошо. Слишком хорошо. Поэтому мне и стало жалко девочку.
Эта моя не ко времени просыпающаяся жалость могла наделать бед, но я никогда не препятствовала тем побуждениям, которые у меня возникали в душе. Если я чувствую, что этой девочке надо помочь, значит, я это сделаю.
Возможно, потом я об этом пожалею. Такое уже бывало.
Но ведь я могу с тем же самым успехом ни о чём не пожалеть.
Надо сделать первый шаг, а дальше как обычно положиться на собственную интуицию. Слушая мир, я могла добиться большего, чем если проводила бы все дни и ночи в гнетущих мыслях и попытках найти лучше решение.
В мои размышления ворвался тихий звук — негромкое с присвистом сопение. Кажется, мальчишка, утомлённый всем, что случилось, уснул. А раз так, пришло время для того, что не должно быть увидено другими.
Если змея, что нас преследовала, сохранила разум, то я договорюсь с ней, чтобы под прикрытием урагана она доставила нас в сердце Долины костей.
А если договориться с ней не получится, я её убью.
Потерявшие разум змеи не были угодны змеиным богам. Так что не благое дело, но все же действие без наказания, и я собиралась это сделать. А там, там видно будет. Не первый и далеко не самый последний раз я оказывалась в условиях, когда другие бы просто отдались на волю богов, потеряв себя. Я этого сделать не могла.
