Александр Плетнёв - Последний довод павших, или Лепестки жёлтой хризантемы на воде
«Не зря значит взял стрелка».
Но досталось всем — двигатель японского самолёта пустил тонкую струйку дыма, показались оранжевые лепестки пламени, пилот не питал иллюзий — самолёт потерян. Транспортный геликоптер на авторотации плюхнулся о землю, подняв облако пыли. Лёгкая стрекоза прикрытия, искря бриллиантовыми брызгами плексигласа, потеряв управление, с убитым пилотом, с креном на бок встряла в землю. Прокричав команду покинуть самолёт, Симазаки, вывалился из кабины.
Опускаясь на парашюте, с огорчением увидел отсутствие второго купола.
Высоты для прыжка хватило едва-едва. Ветром Симазаки сносило к рухнувшему большому вертолёту, который аккуратно улёгся на широкой асфальтированной площадке и внешне выглядел не очень повреждённым. Вскоре короткий полёт закончился, ощутимым толчком ударившись о землю, перекатившись, лётчик встал и быстро избавился от парашюта. Купол подхватило ветром и демаскирующее надув воздухом потащило в сторону, но ему некогда было с ним возиться.
Достав пистолет, он осторожно приблизился к геликоптеру, лежащему, словно выброшенный на берег кит. От удара о землю у вертолёта надломилась хвостовая часть, сложились несущие лопасти, осыпалось остекление, в кабине ворочался один из пилотов, но оценив силу удара, Симазаки понял, что опасности экипаж машины не представляет.
Каково же было его удивление, когда из пассажирского отсека, слабо держась на ногах, выкарабкалась немолодая полноватая женщина в красном брючном костюме с обрюзгшим морщинистым лицом.
Симазаки, привыкшего к другим фасонам, да и к другим женским пропорциям немного покоробило. Поминая про себя, что-то там про варваров, с презрением отметив мокрое пятно на её брюках в области паха, он всё же с досадой, опуская пистолет, подумал, что с женщинами он не воюет. Но встретившись взглядом, увидев в её глазах такое презрение и ненависть, понял — это враг. Подняв пистолет, он выстрелил прямо в это некрасивое лицо.
Парашютисты полковника Кумэ. 3-й рейдовый отряд. Вашингтон.Парашютно-десантная операция сразу началась крайне неудачно. Из-за ветра отряд разбросало, и некоторые десантники приземлились не на окраине, а в жилых кварталах. Некоторые так и не вышли к точке сбора. Не всем удалось быстро подобрать сброшенное в отдельных контейнерах крупнокалиберное оружие.
Город ещё спал, кроме излишне рьяных патрульных полицейских, которые и подняли переполох. За каких-то пять, семь минут наехала куча машин с мигалками, моментально завязалась перестрелка. А потом началась бомбардировка американского гарнизона. В небе стоял вой от пикирующих самолётов и падающих бомб, гремели взрывы, полиция на какой-то момент растерялась, и десантники их подмяли, перебив почти всех, но и сами несли глупые и обидные потери. Пользуясь общей суматохой, у них появилась возможность перегруппироваться.
Полковник Кумэ, командовавший парашютным подразделение, изначально понимал нереальность удерживать какие-либо позиции отрядом в 150 человек, без тяжёлого вооружения, до подхода основных сил. План предусматривал, что «Кавасаки» Ki-56 вернутся на уже захваченную войсками территорию и, загрузившись новыми десантными силами, совершат второй рейд. Полковник не знал, удалось это сделать или нет, но в небе видел парашюты лишь успевших выпрыгнуть со сбитых машин лётчиков ударной группы. (Как потом выяснилось, этот план не был осуществлён по причине неудачной организации и растянутости коммуникаций армии и флота. Так же часть самолётов была сбита при возвращении группой ударных вертолётов противника у Аннаполиса).
Полиция вывела на японских десантников военных. Рейнджеры поначалу попались на устроенную засаду, но наличие бронированных автомобилей было весомым преимуществом.
Изрядно поредевший отряд парашютистов, рейнджеры оттеснили к окружной дороге вокруг Вашингтона. Парашютистов давно бы уничтожили, если бы не поднявшаяся паника мирного населения, которое как стадо испуганных животных, редко пешком, большинство на автомобилях, бежали вон из города. Создавалось впечатление, что никто не соблюдает порядок, каждый пытался пролезть первым, оттесняя других, соответственно на дорогах и улицах возникли заторы. Поначалу регулировать поток беженцев пыталась полиция, но потом подтянулись военные, которые порой, не очень церемонились, угрожающе постреливая в воздух, раздавая тумаки, тесня бамперами армейских машин яркие жестянки легковушек.
Заняв оборону в одном здании, из десятка расположенных вдоль дороги, пользуясь небольшим затишьем, полковник приказал проверить снаряжение и боеприпасы. Снайперы иногда выщёлкивали кого-то из обложивших их рейнджеров, и те опасались лишний раз высунуться.
Однако длилось это недолго.
— В «хаммерах» дырок мы наделали, что они пригнали на этот раз? «Страйкер», или типа того, а нам и нечем пробить её броню, — бормотал Кумэ, притаившись у окна с биноклем.
Вспоминая уроки технической подготовки, он почему-то ни как не мог определить тип техники.
Машина катила колёсная, без башни, сверху корпуса торчала голая (безбашенная) пулемётная установка, коротко плюющаяся очередями.
Подозвав солдата с противотанковым ружьём, дав ему бинокль, полковник разъяснил, что ему делать.
Через пять минут он удовлетворённо наблюдал, как 20-мм пули сбили на БМП патронную коробку, вывалив изрядный кусок ленты. Часть патронов, брызгая латунью, посыпались на механизмы модуля, остальные дожёвывались, заплясав в обрывке звенье-сборника. Пулемёт заткнулся.
Высунувшийся из нутра машины контролирующий солдат, тут же получил снайперскую пулю под каску. Потом солдат с противотанковым ружьём умудрился вогнать заряд между навесной пассивной защитой. Неизвестно, что там повредило в машине, но водитель на боевой машине поспешил увести технику из-под обстрела.
Потерявший терпение командир рейнджеров, наплевав на возможные жертвы среди мирных граждан всё ещё находящихся в постройках, отдал приказ на открытие массированного огня.
Помещения наполнились грохотом взрывов, шлепками и свистом пуль — японцы попадали на пол, проклиная «картонные» американские постройки. Прежде чем укрыться, полковник Кумэ, увидел в небе появившиеся японские штурмовые истребители. Вытащив из узкого кармана на правом бедре сигнальную шашку, поджёг и выбросил в окно, жёлтым дымом обозначив свою позицию.
Теперь не сладко пришлось американцам, сбросив 250-ти килограммовые бомбы, пилоты усиленно налегали на гашетки пушек и пулемётов. К чадящей бронетехнике, добавили свои дымы сбитые самолёты, когда в небо взвились «Стингеры».
Рейнджеры на время позабыли наземных врагов, открыв огонь из пулемётов по самолётам. Воспользовавшись этим командир выводил отряд, прикрываясь домом, перескакивая через аккуратные низенькие оградки, под испуганные взгляды каких-то жирных негроидов.
Полковнику полезли в голову мысли о борцах сумо, он ещё возмущённо про себя подумал: «как будто голову занять нечем».
Дальше пригибаясь, шлёпая по воде, бежали по руслу то ли обмельчавшей речушки то ли по канаве, пущенной по бетонному ложу.
Задержавшись, пропустив отряд вперёд, полковник подгонял отставших. Трое десантников были ранены, бежать им помогали, но было видно — долго они не протянут.
— Господин полковник! — Энсин Тойода, держась за пропитанный кровью бок, пытался вытянутся перед старшим офицером, — мы с мичманом и старшиной останемся вас прикрывать!
Кумэ, не переставая стрелять глазами по сторонам, прекрасно осознавал, что с ранеными отряд далеко не уйдёт. Положил руку на плечо энсину, ни слова не говоря, он протянул запасные обоймы к пистолет-пулемёту и последние две гранаты.
Прощались одним понимающим и внимательным взглядом. Без этих троих в отряде оставалось всего двадцать человек.
Пробежав по задворкам небольших промышленных зданий, миновав полупустую стоянку автомашин, они выскочили к лесопарковой зоне.
На её краю дюралевым бегемотом лежал, примяв кусты, вражеский сбитый вертолёт. Из открытого люка вылез человек и направился к ним, держа в руке американскую штурмовую винтовку. Десантники взяли было оружие наизготовку, но разглядев лётную имперскую форму, опустили.
— Подполковник Симазаки 2-й воздушный флот, — пилот, скользнув взглядом по нашивкам на воротнике Кумэ, представился несколько развязно, но его улыбка (скорей ухмылка) при этом была открытой и располагающей.
— Полковник Кумэ, 2-й парашютный полк.
Бешеная гонка и понесённые потери не вызывали у полковника особого оптимизма, однако он попытался поддержать настроение лётчика. Изобразив подобие улыбки, Кумэ указал на американскую винтовку:
— Примериваем чужую одёжку?
— Не совсем, — лётчик неожиданно скривился, бросив короткий взгляд в сторону вертолёта, — но что-нибудь скорострельное не помешает. Кстати, в вертолёте целый арсенал, можете выбрать и себе. Пока это безопасно — пожара я не вижу.
