Ф Ришар-Бессьер - Легион «Альфа»
Меркурий пожал плечами и развел руками.
— Все сведения о пользовании ими затерялись во мраке времени, и только о самом проходе глухо говорилось в легендах. Были утеряны все планы. До сих пор мы не знаем, где же эти Врата расположены. Нужно было, чтобы появились вы в священной одежде и напомнили о древних преданиях, в которые многие уже и не верят вовсе.
— Расскажите мне, что говорится в преданиях относительно священной одежды.
— Она якобы принадлежит одному из наших богов. Ценность ее в том, что она придает неуязвимость Великим Высшим. Но история ее создания не дошла до наших дней. Одеяние это должно было оставаться у Врат Времени. У последнего прохода. Потому что когда — то должен был прийти бессмертный герой, чтобы отомстить за наш народ и спасти его от зла.
На мой взгляд, речь шла о какой — то трансформации легенды об Ахилле.[47] Да и как иначе можно было все это истолковать?
И вот теперь миф об Ахилле воплотился в моей личности. Эта мысль как — то странно отозвалась в моем мозгу, хотя я и пытался успокоить себя тем, что стал жертвой каких — то невообразимых совпадений.
С полной безнадежностью я спросил:
— Ну, а сами — то вы верите, что я являюсь воплощением этого знаменитого воина — героя?
Меркурий долго с улыбкой смотрел на меня и наконец ответил:
— Трудно лишить народ его столь древней веры.
— Но я — то явился сюда для спасения не вашего народа, а своего мира. Понимаете разницу?
— Во Вселенной все взаимосвязано. То, что разъедает ваш мир, наносит вред и нашему. Вам предстоит обнаружить источник и происхождение зла.
Я был обескуражен этим замечанием и воскликнул:
— Но ведь я простой смертный!..
— Наши боги были такие же, как и вы, — возразил он, — но они продолжают жить в легендах. Вот вам и пример бессмертия…
— Но скажите, неужели ничего не изменилось в вашей социальной организации с самого момента возникновения?
Он удивился и широко раскрыл глаза.
— Абсолютно ничего. Согласно высшему предопределению, среди нас сохраняется группа лиц, располагающих всеми качествами и, если хотите, характеристиками соответствующего божества или героя, память которого мы чтим. Сохраняются все ритуалы и обычаи нашего народа, как они предусмотрены в Хартии Согласия.
Теперь я понял суть мира, в который попал. Все было просто копией или, точнее, имитацией, со всеми лжебогами, придумавшими самих себя и являющимися пленниками традиций, рабами давних принципов и даже событий, которые им нравилось повторять бесконечно.
Меркурий опять задумался, потом заговорил:
— Благородный чужеземец, почему бы вам не заключить с нами союз? Опасные секреты, расположенные за Вратами Времени, могут одновременно излечить ваш мир от зла и спасти мой от деспотии терпиан. Объединим же наши усилия и будем действовать по единому плану…
Он порывисто протянул мне руку, и я почувствовал, что не имею права отказаться от союза, который он мне предложил.
— Согласен, и попытаюсь проводить вас туда, где находятся Врата.
— Следует прибыть к ним раньше терпиан, ибо я не сомневаюсь, что они могут пересечь порог. Сейчас посоветуюсь с Юпитером и попрошу его срочно созвать Совет.
Он уже собрался было выйти, когда в саду появился стражник, бегущий к нам со всех ног.
— О светлейший! — закричал он, обращаясь к Меркурию. — Терпиане в городе! Они узнали о появлении чужеземца и хотят его схватить. Меня послал Юпитер с просьбой, чтобы ты спас пришельца от их когтей.
Мгновенно обернувшись, Меркурий схватил меня за руку.
— Быстро уходим! Надо же! Эти негодяи срывают наши планы. Нельзя терять ни минуты. Пройдем через подземелье, которое ведет к Олимпу, а там незаметно скроемся…
И он потащил меня за собой в глубь дворца.
Глава 8
Мы бегом спустились в подземелье, о котором говорил Меркурий. Я почти наступал ему на пятки.
Проход был сырым и узким. Оглядываясь по сторонам, я лихорадочно соображал, смогу ли один потом выбраться отсюда.
Впрочем, разве это было самое главное? Меркурий шел, не колеблясь, к точно намеченной цели, как будто его вела некая нить Ариадны,[48] и через некоторое время мы выбрались на свежий воздух за пределами города.
Колесница уже ждала нас, и Меркурий жестом призвал меня садиться, бросив мешочек с деньгами вознице. Молодой единорог, запряженный в коляску, взял с места в галоп, а я указывал направление.
Во время движения ничего особенного не привлекло нашего внимания. Единственно что я понимал, — ключ к тайне должен находиться где — то поблизости. Это чувствовалось и по намекам старца, с которым я встретился, прибыв в этот мир.
— Полагаю, что этот почтенный старец обо всем догадывался, — доверился я Меркурию. — Помню, как он внимательно смотрел на меня, словно читал мои мысли… И он сразу же обратил внимание на кольчугу, в которую я был одет.
— Я знавал Мелкора, — заметил Меркурий. — Он великий мудрец. Но скажу откровенно, что нет никого более глухого и более немого в отношении к другим, чем эти сыны Минервы…[49] Для них все хорошо и правомерно…
А я между тем продолжал:
— Вполне возможно в таком случае, что он не только видел терпианина, но и знает, каким способом тот проник во Врата. Почему бы нам не попытаться расспросить его?
Меркурий скорчил гримасу и нервно подхлестнул единорога.
— Ну что ж! Отправимся к нему, пока смерть не скосила его… Но лично я полагаю, что это все напрасно.
Сказав это, он повернул колесницу к священным горам.
Пала ночь, и мы вынуждены были удвоить осторожность, двигаясь по узкому ущелью. Меркурий своим мощным голосом не переставал взывать к Мелкору. Но ответа не было.
Тут я обратил внимание на следы, терявшиеся в скопище скал, и указал на них Меркурию. Мы были на верном пути.
Оставив колесницу, мы пешком направились к вершинам, где должно было находиться убежище старца, но когда поднялись на небольшое плато, то сразу заметили очертания темного тела, лежащего в пыли.
Это был Мелкор, и я тут же его узнал. Он был еще жив.
Опустившись рядом на колени, мы пытались заставить его заговорить.
Его угасающий взор остановился на нас, а в почти потустороннем взгляде вспыхнул огонек жизни, как отражение далеких звезд.
Я повторил свой вопрос. Показалось, что старец хочет ответить, но ни один звук не сорвался с его губ.
Меркурий еще ниже склонился к нему и настойчиво повторял:
— Мелкор, нам нужно знать… Я прошу, я умоляю… Сделайте последнее усилие… одно — единственное…
Указательный палец старца вдруг нарисовал в пыли большой круг, а над ним на разных расстояниях еще парочку небольших и разновеликих.
Рука его дрожала, но он еще успел указать на самый маленький из кружков.
И это было все. Он вздрогнул, вытянулся, и голова его бессильно упала.
Мы медленно поднялись, заинтригованные непонятными значками, нарисованными на земле. Было совершенно невозможно разгадать смысл этой загадки. Что хотел сказать Мелкор?
Стало совсем темно, и невозможно уже было спуститься без риска сломать шею. Поэтому мы решили провести ночь здесь, а на рассвете спуститься в долину, где, по словам Меркурия, у него были друзья, которые спрячут меня от терпиан.
Мы так устали, что сразу же погрузились в глубочайший сон, в то время как на небе взошли обе Луны этого мира, совершая свое вечное кружение.
На рассвете мы пустились в обратный путь, бросив последний взгляд на останки одного из мудрейших мира сего. Но едва мы добрались до колесницы, как Меркурий резко остановился и нахмурил брови. Нам явно грозила какая — то опасность, и он ее чувствовал.
— Что случилось? — спросил я.
— Тише… послушайте…
До нас донесся топот копыт, но прятаться было уже поздно. К нам, нахлестывая единорогов, приближалась группа всадников.
Лицо Меркурия потемнело, а рука опустилась на рукоятку меча.
— Проклятые дочери Терпии, — проворчал он сквозь зубы, — нам не скрыться от них…
Это действительно были женщины, и они старались окружить нас, издавая дикие вопли. Конечно, это были воинственные амазонки,[50] одетые в ниспадающие до колен плащи с застежкой на левом плече. В своем диком, необузданном порыве они были прекрасны и величественны. В них чувствовалась неукротимость. В руках у них были полукруглые щиты, а на головах сверкающие шлемы с разноцветными перьями. Я также увидел их царицу Ипполиту в блестящих доспехах, сделанных из небольших железных чешуек. Она четко командовала и руководила операцией по окружению.
Мы сразу поняли, что спастись не удастся и все зависит от милости победителя.
Тут я услышал голос Меркурия:
