Марик Лернер - Дорога на Землю
— Колонна вышла, — сказал Пограничник, прислушиваясь к докладу по «телефону».
— Вот и прекрасно, — ответил Пинающий Медведь. — Классическая засада. Передняя машина, задняя машина... Пальба по живым мишеням. Хорошо и весело. Уно колонен марширен, цвай колонен марширен... Заодно и кораблики угостим.
Это... , — он посмотрел, как паук тщательно собирает всех дохлых пчел и пересчитывает, — гадость. Хуже только специально выведенный возбудитель для эпидемии.
Ты где это взял? — спросил он Поджигающего. — Не рассказывай, что сам вывел. В отделе исследований артефактов с живыми существами не балуются, я точно знаю.
— Вот там и спрашивай, — невозмутимо ответил паук. — Мне приказали проверить использование, а что и откуда — прямо к начальству.
Катер осторожно подошел к пристани и точно остановился, без малейшего толчка. Совсем не простое дело, надо сказать. Прямо напротив деревеньки из воды торчала верхняя часть парохода, мешая маневрировать, чуть в стороне в воде были видны мачты затонувшего корабля, к берегу приткнулось несколько сгоревших судов, а целые корабли плотно забили все удобные для подхода места. Капитан осторожно посмотрел на высокое начальство и, убедившись, что до него нет никакого дела, вздохнул с облегчением. Худой до неестественности, в больших очках с толстыми стеклами и белой рубашке, с вышитым на украинский манер верхом, господин Охлобыстов скучающе смотрел, как матросы торопливо ставят сходни.
Немногие знали его в лицо, и еще меньше людей догадывалось о роли, которую он играет в речном клане. Контролер прибыл с большой разборкой и по результатам будут приняты меры, которые могут многим сильно не понравиться. Всю дорогу он торчал на палубе, молча глядя на проплывающий берег под присмотром двух здоровенных лбов, увешенных оружием. На борту таких было пятеро и общались они только между собой, ни в грош ни ставя команду.
Двое охранников сбежали вниз, потом прошел старший и только за ним не торопливо прошествовал Охобыстов. Замыкали процессию еще двое, неприятно зыркающие во все стороны.
— Теперь то что? — спросил рулевой капитана. Они плавали вместе не первый год, и он мог задать вопрос, не опасаясь быть посланным в известном направлении.
— Ждем-с, — ответил капитан с сарказмом. — В любой момент он может вернуться и тогда отправление. Наше дело маленькое — кланяться и брать под козырек.
Контролер шел по улице, сохраняя на лице невозмутимое выражение, хотя мысленно регулярно морщился. Все кругом в деревеньке на двадцать с небольшим домов было загажено мусором и остатками человеческой деятельности. Воняло изрядно и не только со стороны присевших рядком прямо на виду людей. Из окон несло запахами крови, гноя и чем-то медицинским. Местных жителей частично повыгоняли, разместив в домах раненых, а частично запрягли в работу — копать те же ямы типа сортир и окопы на околице деревни. Вокруг сновало множество людей не понятно чем занятых. Пару раз навстречу попались пьяные. На окраине были вырыты хорошо заметные траншеи. Не надо было быть военным, чтобы понять, что сделаны они плохо и маскировка полностью отсутствовала. Та, мимо которого он прошел, вместо доблестных бойцов была заполнена дерьмом множества людей.
Он прошествовал в один из домов, безошибочно выбрав тот, где размещалось начальство. Часовой даже не подумал останавливать процессию, вытянувшись в том, что он считал стойкой смирно.
— Иди отсюда, — сказал ему один их охранников, когда начальник вошел в дом. — Теперь мы здесь будем. А ты марш-марш за адмиралом! Скажи, Контролер приехал.
— С благополучным прибытием, — старательно кланяясь, приветствовал Охлобыстова совершенно неприметный человек. Рост средний, лицо среднее, длина волос средняя, шрамов и татуировок не наблюдается. Отвернуться и никто толком не вспомнит, как он выглядел. Издержки профессии. Слишком яркая внешность хороша для артиста, а не для главного шпиона. Если Контролера все-таки кому надо в лицо знали, то неприметный был известен только начальству и парочке ближайших помощников.
— Не придуривайся, — хмуро сказал Контролер. Он показал охранникам на дверь и уселся на единственный в комнате стул. — Рассказывай.
— Собственно все, что я знаю, я докладывал регулярно, причем в трех экземплярах. Один тебе, один Курдюмову и...
— Не заставляй меня ждать, — брюзгливо посоветовал Охлобыстов. — Я отбыл сразу после первого, с твоими паническими воплями и предложением срочно сдаваться.
— Ну это преувеличение, — запнувшись на мгновенье, ответил тот. — Пока что я предлагал переговоры. И в тот момент это было лучшее решение. Сейчас можно получить гораздо более жесткие условия.
Я давал еще до начала прогноз. Оказалось, что все еще хуже. Кто мешал начать, если вам уж так хотелось, с того, чтобы запустить Гоблина с его взводом в Форт? Остальные без него долго не брыкались бы. Шансы перестрелять всю эту вредную семейку были очень высоки. Приходит корабль с товаром...
Ну что ты киваешь головой как игрушечная собачка? Думаешь, не понимаю, что все это затеяно, чтобы подсидеть молодых и сильно борзых? Так эти интриги нам гораздо дороже обошлись!
— Ц-ц-ц, — прищелкнул языком Охлобыстов, — тебе уже сороковник минул, вроде умный, а не думаешь что говоришь. Мало ты за это на Земле горел, так и здесь начальство вздумал учить. Решать один черт без тебя будут. Ты даешь информацию, а вот приказы отдает Курдюмов.
Чисто по старой дружбе... Присутствует конечно этот... мотив. И очень весомый мотив. Пора ставить кой кого на место, а то наглеют. Не только в этом дело. Можно было попробовать, но есть еще и дочка. Одновременно от них избавиться невозможно. А у дочки есть не менее вредный муж, который очень любит кричать про кровную месть, загребая под себя, все что видит. Вот, насколько мне известно, он так и не встретился с родной тещей, но любовь измеряется километрами. Чем дальше от такого дорогого родственника, тем глубже обожание. Убийство непременно заставит его страдать. При этом он может не постесняться и ответить прямым террором. Бомбу на дорогу подложить или еще чего похуже придумать. Предлог-то хороший. Имущество тоже не лишнее, а он с женой прямые наследники. Что там твой человечек на острове сообщает?
— А ничего. Связь у них хорошая. На следующий день после конфискации груза в Славянске вывели его на бережок и при большом стечении народа, лузгающего семечки, голову вжжжжик сабелькой.
Очень неприятно это выглядело. Прекрасно они знали о его дополнительной деятельности, притом, что ни за какими секретами он не лез и документы не только не пытался фотографировать, но еще и прямо запрещено ему это было. Сообщал только то, что на поверхности, и не больше. Теперь не понять, что, правда, а что нет в его сообщениях, и сколько они ему сознательно слили.
— А откуда тогда знаешь подробности?
— Ну, про семечки это я слегонько приукрасил, а так мы тоже кое-что могём.
— Роман Викторович! — с тоской воскликнул Контролер, подчеркивая отчеством недовольство. Знакомы они были уже больше десятка лет и обычно общались на «ты». — Когда ругаются к месту, я понимаю, но вот специально ломать язык — этого понимать не желаю!
— Так точно! — демонстративно поклонился тот. — Делятся со мной в горах пикантными историями. Им-то дорогу на остров не запретили, а деньги все любят. Пятипалым сейчас не до нас. Прибыло огромное количество родственников и первым делом приступили к зачистке соседей. Людоеды тоже не промах оказались и вырезали почти шестьсот пришельцев в ближнем бою. Потом еще один отряд голов на триста. После этого Клан пришел на помощь, и совместные отряды пошли вдоль берега, выжигая все поселки дотла. Если кто сбежать в лес не успевает и сдается, разоружают и гонят на другую сторону реки, а там место уже занято и чужаков приветствуют дубиной по голове. Были случаи, когда даже на берег выбраться не давали, прямо в воде расстреливали.
Война, тем не менее, идет вполне серьезная. С дальними рейдами, ночными нападениями и ритуальным поеданием погибших. С ответными казнями и расстрелами пойманных на этом деле. Река большая, до самой зимы есть чем заняться. Так что наше счастье, что для обучения учтивости и правилам конфискации чужого имущества по закону, на Дунай выделено не больше тысячи головорезов. Часть еще даже не прибыла, но и так кровь нам пустили всерьез.
— Одну минуту, — сказал Контролер. — А взять на содержание пару-тройку сотен этих выселяемых? Враг моего врага, если не друг, то готов резать неприятеля?
— Я против. Вы опять будете решать без меня, но это уже будет глупо. Они притащат семьи и начнут размножаться. Потом они скушают вас. С супчиком, чесночком и прочими приправами. Про людоедство это совсем не шутки. Эти, в горах, аж трясутся, когда про них слышат. Кто от ненависти, а кто из страха. Когда всплывет, против нас объединятся все, и самое неприятное, что правы будут.
