"Фантастика 2025-121". Компиляция. Книги 1-25 (СИ) - Верещагина Анна

− Да... Вы, должно быть, очень испугались.

− Я даже успела набросать завещание. Хотите взглянуть?

Конечно, я ничего не писала. В тот момент я могла только вцепиться в спинку кровати и отчаянно молиться.

Михаэль понимающе улыбнулся и огляделся.

− Заночуем здесь. А утром продолжим путь.

После нашего последнего разговора между нами чувствовалось напряжение, которое мы старательно игнорировали.

Я решила отложить расспросы о бабушкином кулоне.

Не место и не время.

Я посмотрела на бледное небо, усыпанное звёздами. Их было так много, что я никогда в жизни не видела подобного.

Я чувствовала, что молчание – лучшая благодарность Богу за то, что он услышал мои молитвы, позволил выжить и просто дожить до этой ночи.

Через некоторое время мужчины, о чём-то переговаривавшиеся вдали, вернулись с корзиной, полной еды. Ароматный запах наполнил воздух, и я вдруг осознала, как сильно проголодалась.

В костре потрескивал огонь, слышался шум волн, бьющихся о берег. Лица служанок, сидевших вокруг костра вместе с нами, выражали крайнюю усталость.

Я отломила кусок чёрствого хлеба и принялась его жевать, а Миления капризно выражала недовольство.

И немудрено. Она – настоящая леди, воспитанная в тепличных условиях, а не я. Поэтому такие угощения, как хлеб, вяленое мясо, жареная морская рыба, запечённый в костре картофель и вино, её не устраивали.

Солнце окончательно скрылось за горизонтом, но привычной кромешной тьмы не было. Песок освещался лунным светом, и казалось, что я нахожусь в серебряной пустыне.

Открывающийся вид звёздного неба и холмистой пустыни вызывал во мне одновременно чувство одиночества и восхищения. А ещё – тревогу перед завтрашним и последующими днями, проведёнными в этих землях.

Пока я размышляла о будущем и жевала сочное рыбное филе, которое иногда похрустывало на зубах, я почувствовала на себе чей-то пристальный взгляд.

Кто-то смотрел на меня из темноты.

Слабый свет костра, луны и звезд едва освещал пространство, но я отчетливо видела его взгляд. Темные глаза, устремленные прямо на меня, напоминали бездонную пропасть, в которой я тонула во время шторма. Эти глаза принадлежали Михаэлю.

Заметив мой взгляд, он не отвел свой, и юноше ничего не оставалось, как подойти ближе.

Диане с рождения уделяли много внимания. Ее яркая внешность всегда привлекала нежелательное внимание, особенно похотливые взгляды. Я ощутила это на себе, заняв ее место. Но мне было все равно, каким бы ни был этот взгляд: презрительным, похотливым, жалостливым или смущенным. Я давно научилась игнорировать подобное внимание, ведь оно преследовало меня, бедную калеку, на протяжении двух лет. Иначе я бы не смогла жить нормальной жизнью.

Однако взгляд Михаэля был другим. В глубине его глаз, казалось, горел красный огонь, вызывая во мне странное волнение.

Все же он чем-то похож на Карлоса. Возможно, именно из-за этого сходства я чувствую себя так неловко.

– Леди, позволите ли вы мне присесть рядом?

Я опустила взгляд на большую подушку рядом со мной и кивнула в знак согласия.

Михаэль спокойно и даже изящно опустился на подушку и устремил взгляд в пламя костра.

Потрескивающий огонь создавал ощущение уюта, которое я помнила по камину в своей комнате, а не привычный шум волн, разбивающихся о берег. Лица служанок, сидевших поодаль, выражали усталость.

– Как ваша рука?

– Рука?

Михаэль бросил мимолетный взгляд на мою ладонь, и я поняла, о чем он спрашивает.

– Ах, рука… – я развернула ладонь, на которой виднелась едва заметная розовая полоска. – Все в порядке.

– Вам следует быть…

– Внимательнее?

– …Осторожнее.

Меня трогала его вынужденная забота.

– Как скажете, Ваше Высочество.

Михаэль нахмурился и, сцепив руки перед собой, сдержанно произнес:

– Теперь вы находитесь на землях Ферзена. Здесь не принято обращаться ко мне «Ваше Высочество» или «Ваше Величество».

Нахмурившись, я опустила глаза.

− К сожалению, в книгах я не нашла подходящих форм обращения к королевским... Имперским особам.

Михаэль усмехнулся и повернулся ко мне.

− К императору следует обращаться «Повелитель». Что до детей и внуков, то всё зависит от положения. «Жак» – самое распространенное обращение к первенцам или главным наследникам мужского пола. «Джак» – к остальным сыновьям.

− Значит, к вам я должна обращаться «Джак Михаэль»?

Мужчина расплылся в улыбке.

− Именно.

− А к вашей сестре? Как к ней обращаться?

− С женщинами всё сложнее...

Я скептически фыркнула.

− Как обычно.

− К императрице принято обращаться просто «Дэжа». К младшим женам, стоящим на ступень ниже, – «Сэви», но только если у них есть сын от императора. В противном случае женщина носит статус «Эви».

− Так... Жак, Джак, Дэжа, Сэви, Эви... – бормотала я, загибая пальцы, пока Михаэль не остановил меня.

− Стой! Подождите... – Я посмотрела на него с обреченностью. – Обращаясь к мужчинам, ударение на первом слоге, а к женщинам – на последнем.

− Приму к сведению. Надеюсь, это всё?

− Дочерям императора разных поколений при рождении дается статус «Эдэ», что выше, чем «Эви». К наложницам и женщинам высокого ранга обращаются «Жэде». К остальным – «Сэра».

От такого количества информации у меня свело челюсти, казалось, сейчас закиплю.

− Но почему у мужчин всё так просто, а у женщин такая градация?

Михаэль пожал плечами и отвернулся к костру.

− Видимо, потому что императору полагается иметь много женщин в гареме. Это признак богатства, власти и гарантия продолжения рода.

Я задумалась. В этом был смысл, но мне было сложно понять этих женщин. Наверняка в гареме кипят страсти не меньше, чем в Акросе.

− Но как тогда определяется наследник? При таком количестве женщин детей должно быть много и... А если у императрицы не получится родить сына?

− Тогда по праву первенства. – Мужчина с усмешкой посмотрел на меня. – Не переживайте так, леди. Скоро всё узнаете.

С этими словами он поднялся и, попрощавшись, исчез в темноте.

− Глория, ты всё запомнила?

Я обернулась к девушке, стоявшей в тени, вопросительно приподняв бровь.

− Записала, но не выучила, мисс.

Я зловеще улыбнулась и обвела взглядом сидящих у костра.

Многие дремали, но из-за моего присутствия не могли уйти. Поэтому я поспешила в палатку, чтобы люди могли отдохнуть.

Взгромоздившись на спину огромного верблюда, я пристально всматривалась в горизонт, где на фоне золотистых песков маячили смутные фигуры. По всей видимости, это была остальная часть группы, от которой мы отстали. Вероятно, там ждали Пенелопа с компаньонками и Карлос со своей свитой.

Верблюд под моими ногами издал громкое хрипение, заставив меня вздрогнуть.

Сложно передать моё изумление, когда, выйдя из палатки утром, я увидела это внушительное животное с толстыми губами. Не знаю, когда и кто привёл его, но я отметила, что всё было продумано до мелочей, и невольно обрадовалась, что избежала пешего путешествия.

Через несколько часов мы догнали основную группу, присоединились к ней и, ускорив шаг, двинулись следом. Благодаря тому, что мы шли в арьергарде, я избежала встречи с наследником Ферзена. И к счастью. Мне и без того нелегко, а видеть его лицо совсем не хотелось.

Так прошло трое суток.

С наступлением темноты разбивали лагерь, а с первыми лучами солнца отправлялись в путь. Бесконечные песчаные дюны вызывали у меня тревогу.

А вдруг мы сбились с пути?

А что, если на нас нападут разбойники?

А вдруг я усну от усталости, упаду с верблюда и меня затопчут?

И когда паника начала подступать, я заметила вдали зелёный оазис.

– Мисс!

Навстречу мне галопом неслась гнедая лошадь, на которой сидел Эсклиф.

Мужчина, который когда-то казался мне суровым и пугал своим настороженным взглядом, теперь смотрел преданно. Даже с обожанием и осторожностью. Словно преданный пёс...