Мастер печали - Колл Джастин

Дюварек прыгнул на Аннева. На сей раз Аннев не стал убегать: размахнувшись, он изо всех сил ударил по мечу топором и выбил Милость из руки нападавшего, но и сам остался без оружия. В следующую же секунду Дюварек сбил его с ног и, пригвоздив к полу, начал обматывать вокруг шеи цепь. Аннев, не видя вокруг ничего более подходящего, схватил отрубленную конечность стражника и, сморщившись, просунул ее под цепь, не давая Дювареку себя задушить.

Кентон, возникший рядом с Милостью в руках, медлил, в нерешительности глядя то на Аннева, то на мастера теней.

– Забрало… – прохрипел Аннев.

Надежды у них почти не было: поднять забрало, а тем более снять с головы Дюварека шлем невозможно, а прорези слишком малы.

Для клинка, но не для воздуха…

Кентон воткнул кончик меча в одну из прорезей. Аннев зажал лезвие между ладонями, сосредоточился и, отчаянно надеясь, что ему хватит сил на пробуждение магии, представил себе продолжение клинка в виде узкой острой полоски из воздуха.

Раздался тошнотворный хруст. Дюварек схватился за лицо, царапая забрало закованными в бронзу пальцами, а потом завалился на спину. Цепь на шее Аннева затянулась туже, он закашлялся, но через несколько секунд железная петля ослабла. Тело Дюварека несколько раз содрогнулось в предсмертных конвульсиях, а затем все было кончено.

Сердце у Аннева бешено колотилось. Он поднял взгляд на Кентона: аватар ошеломленно взирал на распростертого у его ног человека в бронзовых доспехах. Когда он посмотрел на Аннева, держащегося за обнаженное лезвие, в его глазах промелькнул ужас. Он выпустил рукоять меча и отступил от своего учителя, которого только что убил собственными руками.

Аннев положил меч на пол и выпутался из цепей. Потом спрятал Милость в ножны и кивнул Кентону:

– Спасибо.

Кентон молчал, безучастно глядя на царивший в кабинете разгром. Повсюду лежали трупы, до некоторых уже добрался огонь, а сам торговец скорчился у ног Фина. Аннев отбросил в сторону кандалы – в одном из ржавых браслетов до сих пор болталась рука стражника, – схватил топор Шраона и побежал к Фину.

Лицо Янака представляло собой страшное месиво из металла и плоти. Аннева передернуло.

– Он мертв.

Но Фин, не сводящий глаз с торговца, мотнул головой. Не успел Аннев спросить у него, что он имеет в виду, как вдруг Янак медленно поднял голову и вытаращил на Аннева мутные глаза.

– Кеос тебя подери… – вырвалось у аватара.

Янак поднял трясущуюся металлическую руку и, тыча в него пальцем, проскрежетал:

– Оркл… ты… однркий?

Аннев ничего не понял. Вдруг он заметил, что Янак до сих пор сжимает лампу, и вырвал артефакт из его негнущихся пальцев. Лорд Харт смиренно вздохнул, со свистом выпустив воздух из железных легких.

– Он уже давным-давно должен был сдохнуть, – просипел Фин. – Почему он до сих пор жив?

– Проклятие Круитхара. – Аннев провел пальцами по выбитым на лампе рунам. – Видимо, он внушил Янаку, что за свою службу он получит назад прежнюю жизнь и сможет отомстить Академии.

Фин посмотрел на золотой жезл, который держал в руке, обвел взглядом пылающий кабинет, потом опустил глаза и уставился на изуродованного торговца.

– Не знаю, кто такой этот Круитхар. – Он так сильно тряхнул головой, что хвост на макушке рассыпался и спутанные локоны упали на лицо. – И знать не хочу. Артефакт у нас, а Дюварек, как я вижу, мертв. – Он перевел взгляд на Кентона, стоявшего на коленях перед телом своего наставника. – Но как мне добить этого? Я просто бросил бы его здесь, чтобы он сгорел дотла, но откуда мне знать, что он горит?

Словно отвечая на его вопрос, Янак застонал, повернул к нему голову на искореженной шее, и сквозь скрип и скрежет до аватаров донеслось:

– Пршу-у… убте… меяяя!

Металлический голос перешел в тонкое, пронзительное завывание.

Янак мучился, это было ясно, и от страданий его могла избавить только смерть. Аннев вдруг вспомнил ведьму в черных лохмотьях, которая умоляла ее пощадить. «Помилуй, помилуй…»

Милость.

Аннев встал перед торговцем и, призвав магию меча – того самого меча, которым недавно разрезал камень, словно масло, – вонзил клинок лорду Харту в грудь.

Янак часто заморгал, вопль оборвался. Опустив голову, он посмотрел на меч, потом поднял взгляд на Аннева. Взгляд, полный облегчения и благодарности.

Лорд Харт подался вперед, схватил Аннева за руку, сминая тонкую ткань темно-красной перчатки. Потом судорожно хватанул ртом воздух – и затих.

Аннев вынул меч, и тело торговца завалилось на стол, придавив собой многочисленные свитки.

Их миссия завершилась.

Вдруг в дальнем конце кабинета послышался странный звук: кто-то медленно хлопал в ладоши. Кентон тут же вскочил на ноги, аватары повернулись к двери – и увидели в проеме женщину в сером плаще.

– Браво.

Она перешагнула через преграждавшую ей путь сломанную картинную раму и окинула взглядом объятые огнем стены.

– Умеете вы хорошенько повеселиться, как я погляжу.

Глава 58

Женщина почти не уступала ростом Фину. Ее голова была обмотана черным шарфом; на поясе, рядом с тонкой рапирой и кинжалом, висела цепь из стальных шипов, соединенных металлическими колечками, с крюком на конце.

Незнакомка перешагнула через груду хрустальных осколков и осторожно прошла вглубь кабинета, где уже вовсю полыхал огонь, пожирая искореженную мебель и безжизненные тела людей. Она приблизилась к Кентону, и безоружный аватар предусмотрительно отступил в сторону. Подойдя к Дювареку, женщина в сером опустилась на колени.

– А ну не двигайся! – прогремел Фин, наставляя на нее золотой жезл.

«Кто она такая? – удивился Аннев. – И что ей здесь нужно?»

Тут он вспомнил загадочное пророчество Оракула, которое передал им Янак: «Четыре всадника, у каждого на плече птица: цапля, сокол, грач и сорока». Воин-отступник, обреченный калека, проклятый вождь…

И тень от тени.

Женщина, даже не удостоив Фина взглядом, поднялась с колен и отбросила назад полу плаща, больше напоминающего нищенские лохмотья.

– Я забыла представиться. Как невежливо. – Отставив правую ногу назад, она отвесила такой низкий поклон, что короткий плащ коснулся пола. – Я Содья, из благородного дома Рокас. – Она выпрямилась и непринужденной походкой направилась к остолбеневшим аватарам. – А вы, надо полагать, скудоумные воришки из той захолустной Академии?

Не дав им опомниться, Содья сорвала с пояса цепь и хлестнула ею, как кнутом, в их сторону. Они отпрыгнули назад, чудом избежав шипов, и тут только поняли, что цель женщины представляли вовсе не они: крюк на конце кнута обмотался вокруг жезла, Содья дернула на себя, и артефакт взлетел в воздух. Содья сделала кувырок назад и поймала золотую палочку до того, как та успела коснуться пола. Приземлившись в дюжине футов от Дюварека, женщина повернулась к аватарам, лукаво подмигнула – и в эту же секунду Аннев сбил ее с ног.

Они покатились по залитому кровью полу, между языков пламени, ломая сокровища, которые каким-то чудом уцелели. Наконец Анневу удалось взять верх: он прижал Содью к неподъемному телу Дюварека и придавил своим весом. Фин с Кентоном бросились на подмогу, но к тому моменту, как они подоспели, Содья сумела-таки вывернуться, быстро вскочила на ноги и помчалась к выходу. Аватары пронеслись мимо Аннева, тот кинулся было следом, но не успел сделать и трех шагов, как что-то резко отдернуло его назад, а левую руку пронзила острая боль.

Причиной боли стал ржавый браслет, обхвативший его левое запястье. Аннев попытался его снять, но безрезультатно. Помочь здесь могла лишь магия. Аннев потянулся за мечом, как вдруг понял, что выронил оружие, когда сцепился с Содьей. Он обернулся к двери: Содья остановилась на пороге, спрятала жезл в карман и прицепила кнут к ремню, опоясывающему тонкую талию.

– Да ладно вам. – Она попятилась, держа в вытянутой руке рапиру. – Неужто поймать меня – важнее, чем спасти друга?