"Фантастика 2024-37". Компиляция. Книги 1-19 (СИ) - Сиалана Анастасия

Отвлекаясь от работы, Дестрой внимательно слушал, наблюдая за моими движениями.

Я продолжил, убрав дробовик в крепление на рюкзаке, и достав драгоценную Викулю:

— И начинается переоценка ценностей. Бесконечное оглядывание на прошлое. И если там, как тебе кажется — пусто, то добро пожаловать в психоз. Так называемый «кризис среднего возраста». И хорошо, если у человека хватит ума винить в своих собственных неудачах только себя. А силы воли хватит на то, чтобы и дальше, стиснув зубы, бороться за место под солнцем. Но чаще бывает совсем иначе.

— Чё ж тогда эти короли-долгожители не депрессовали? — Поинтересовался пытливый Шамиль.

— Ну, во-первых, кто сказал, что не депрессовали. Психов и среди элиты всегда хватало... Дестр, сможешь её тоже поправить? — Я протянул изящный клинок саратовцу, и тот с готовностью принял его за рукоять. — А во-вторых, если ты в старые времена смог прожить в два раза дольше остальных — значит, скорее всего, всё у тебя по жизни было правильно и успешно. И жалеть, в общем-то, действительно не о чем. Разве только о том, что соседний король немного богаче... Но зависть и в молодости работает точно так же хорошо, как в старости. Так что это про другое.

Наблюдая за ловкой работой лейтенанта с оселком и ветошью, я старался запомнить порядок его действий.

— Хотя, как я понял, вашего Кира затащили в программу испытаний против его воли. Он, скорее всего, и сам не знал, что участвует... Да?

— Так и есть. — Кивнул Дестрой.

— Как он, кстати?

— Если Алинки нет, то всё ещё под снотворным. Мы сделали всё по инструкции от Славы... Нашего учёного-биолога, мы рассказывали...

— Да, помню. Ножны тоже нужно как-то очистить. Умеешь?

— Ага, давай сюда... — Заглянув внутрь элегантных одеяний Викули, саратовец недовольно поморщился. — Ух... Ну и дерьмо... Ладно, о чём я? А! Там же как... Как и с предыдущими осколками получается, что в одном помещении их засыпает двое, а мы делаем так, что просыпается только один. После того, как они в бессознанке образуют что-то вроде мини-улья. С общей нервной системой.

— И кого вы приморили во сне в этот раз?

— Того, который из Курчатника. Он сам попросил. — Пожал плечами командир. — Ты же видел, в каком он был состоянии. Как только по пути не помер...

— Получается, что единственный Чёрный Жора теперь — это тот здоровяк с белой горы? Ему идёт.

— Он и внешне на Кира немного похож. — Согласился Дестрой. — Фигурой уж точно.

— И теперь он должен вспомнить о себе всё?

— По большей части.

— Что ж... Очень надеюсь, что когда очнётся — хотя бы не забудет о том, что обещал мне помочь... И было бы интересно послушать, как же эти два осколка добрались от Самары до Москвы в одиночку. Раз уж у Баджера и Белого, похоже, не получилось...

Повисло неловкое молчание. Никто не хотел верить в то, что их отчаянные приятели навсегда пропали где-то на пути к Средней Волге или обратно. Но все соглашались с тем, что если бы их план сработал, то байкер и кадет уже успели бы вернуться. Или хотя бы кто-то один из них. Со времени их отъезда прошла почти неделя.

— Вот и Че с Ваньком тоже пропали... — Грустно вздохнул Яр.

— Отставить печаль! Это я тут в депрессии должен быть, а не вы. Вам ещё рано.

Но в ответ на мои слова пацаны лишь вымученно улыбнулись. Ладно. Вот вам аргумент:

— Прошло три дня с момента отступления из улья в Курчатнике. Кто-нибудь что-нибудь слышал про новых языкастых жор после этого?

— Не-а. — Дестрой лучше остальных был в курсе свежих разведданных из разных замков.

— Вот именно. Значит у них всё получилось. И мозгоеды вляпались в одноклеточные заросли из метро.

— Да, но...

— А наши парни сейчас наверняка переводят дух в люксовом кремлёвском бункере. Если у Ивана на укус такая же реакция, как у Петрова — то это вполне объяснимо. Так что не будем их раньше времени хоронить.

— Мишка — да... — Выдохнул Дестрой. — Напугал, конечно...

— У него сегодня с утра опять температура поднялась. — К беседе неожиданно снова присоединилась скромная амазонка. — Но опухоль совсем прошла. И сейчас уже всё нормально. Говорит, что поменьше болит.

— Тебя как зовут-то, стрелок?

— Гамма-тринадцать...

— Прекрати. Тут все свои.

Девчонка упрямо поджала губы и нахмурилась. Но через пару секунд всё-таки еле слышно проронила:

— Света... — И тут же добавила уже громче. — А у вас... У вас руки не болят?

Я поднял и оглядел забинтованные ладони:

— У нас не болят. Заживает плоховато... Но такой опухоли, как у Петрова на лице, не было. Зараза к заразе не пристаёт. — Я заметил, как девчонка всё-таки украдкой улыбнулась. — И давай на «ты», Свет.

— Хорошо...

Кажется, она что-то ещё хотела добавить. И я покрутил поднятыми ладонями, чтобы дать ей понять, что готов слушать.

— Я вот чего подумала... Вы... Ты же знаешь, что такое ошибка выжившего?

— Конечно.

— Я не знаю! — Заявил Яр.

— Кто б сомневался... — Чуть слышно пробормотал себе под нос Шамиль.

— Ты чё!

— Тихо! — Хлопок по столу призвал пацанов к порядку. — Это такая ошибка отбора информации при исследовании. — Задумавшись, я почесал перевязанное предплечье, пытаясь найти пример для объяснения попроще. И решил сразу пояснить на том, с чем мы имеем дело прямо сейчас. — Света хочет сказать, что мозгоедов никто не видел, так как те, кто видел — уже ничего никому не расскажут. Так, Свет?

— Ну да... Может же такое быть.

— А-а-а... — Протянул бесёнок. — Типа того, что те, кто выжил — ошибаются насчёт того, что мозгоеды не разбежались по всей Москве?

— Типа того.

Обрадовавшись по началу от того, что быстро сообразил принцип ошибки, паренёк всё-таки резко сменил улыбку на тревожное выражение, осознав её суть:

— Блин... Ваще да... Они же не обязательно убивают... Если вдруг наложили свой контроль, как тогда на Миху, то и трупов никто не увидит... Как у них только так получается...

— Думаю, дело в каком-то нейротоксине. Вы ведь с Шамилем их так и не слышали там, в парке Курчатника?

— Не-а. — Покрутили головами оба бесёнка.

— Вот. А раненый ими Петров услышал. Примерно то же самое, что и я.

— Вот блин, только этого ещё не хватало... Жоры-гипнотизёры...

Мораль вверенного мне подразделения явно пора было приподнять.

— Не всё так плохо, Яр. Ошибка выжившего работает в обе стороны.

— В смысле?

— Мозгоеды всё лето эволюционировали в условиях, в которых никто не оказывал им достойного сопротивления. Свой институтский улей они выстраивали в изоляции. А благодаря тому, что Кир не выпускал эту гадость наружу, они не смогли приобрести опыт общения с внешней средой. С выжившими. Или с другими заражёнными. Я думаю, что именно поэтому в своём развитии эти твари сэкономили на зрении. Ведь, как помните, все жоры из этого скопления слепые. А также, похоже, почти глухие. И если замаскировать запах — мы становимся для них невидимы. Поэтому даже если у Че и Ивана не получилось уничтожить их выводок полностью — это будет не так уж и сложно.

Эти выводы явно приободрили согласно закивавших бойцов.

— Так вот это я на сам деле не про жор. Точнее, не только про жор...

Четыре удивлённых взгляда одновременно отвлеклись от своего оружия и уставились на меня.

— Это я про то, что и Хайзенберг тоже стал жертвой этой самой ошибки. И как только очнётся Кир, я расскажу вам о том, как мы это используем.

— Ну а вкратце? — Дестрой тоже отвлёкся от чистки меча и горел нетерпением.

— Вкратце... Я просто дам ему именно то, что он хочет. Хоть ему это и не понравится.

Глава 24. Обмен

Старый дом на колёсах со скрипом перевалился через «лежачего полицейского» на въезде во двор разгромленной овощебазы. И, рявкнув двигателем, не спеша покатился ко входу в здание местной биолаборатории. Сидевший за рулём Юрок активно крутил большую неудобную баранку, медленно разворачивая громоздкий транспорт в нужном направлении.