Сергей Тармашев - Чистилище
Как выяснилось, чудовищные удары мутантских полчищ обрушились в тот день на все Плантации и Цеха Чистых. Кому-то повезло больше, кому-то меньше, кто-то смог отсидеться за бетонными стенами и стальными воротами и лишиться внешнего оборудования, а где-то муты смогли ворваться во вспомогательные строения и причинить серьёзный ущерб, сопровождавшийся человеческими потерями. Не пострадал только Кремлевский анклав, но полтора месяца дождей стоили ему почти всех запасов пороха, и вот теперь караван везет к Соколиной Горе груз медикаментов и пару электродвигателей, что везучие следопыты разыскали на Димкиных глазах. Каждую секунду может пойти дождь, количество боеприпасов ограничено, и все напряжены до предела. Преодоление двух мертвых зон сопровождалось яростной атакой мутов, танки врубали ревун поочередно, сводя паузу между гудками к минимуму, и боевые машины ползли прямо по корчащимся волосатым телам, экономя патроны к ружьям и заряды к картечницам. Из-за этого муты преследовали караван вдвое дольше обычного, и один залп дать пришлось всё равно, чтобы обеспечить хрипящую от ярости и голода толпу пищей.
Танк Димкиного отряда, идущий головным, сполз с Садового Кольца на Старую Басманную, и все замерли, вцепившись в рукояти наведения орудий. На севере метро «Красные Ворота», на юге метро «Курская». До обеих нор чуть больше пятисот метров, это вне смертельной зоны, но за бортом катастрофическая влажность, и если Хрипуны унюхают караван, то атака может последовать сразу с двух сторон. А это всегда огромный риск. Танки прошли перекресток и увеличили скорость до предельной, спеша уйти как можно дальше. Караван прошел метров триста, как вдруг головной танк затрясся, громко дребезжа броней, начал быстро терять скорость и остановился.
— Резину с колеса сорвало! — выругался танкист, вскакивая с водительского сиденья. — Надо перематывать, пока сухо! Рогов, готовь ремонтную команду!
Он побежал к ящику с ремкомплектом, и Рогов распределил людей для проведения работ на улице. Димке досталась оборона северного участка, как раз у лишившегося резины левого колеса. Отряд выскочил наружу, спешно занимая позиции, и ремонтная команда принялась за возню с обрезиниванием. Димка занял позицию рядом со щитоносцем и внимательно вглядывался в окна стоящих напротив домов. Здания были двухэтажные и выгоревшие едва ли не до основания. Зары в таких не живут, и никаких явных угроз эта сторона улицы не несла. Между домами когда-то был не то небольшой забор, не то ворота, их искореженные закопченные остатки валялись сейчас в грязи, за которой можно было разглядеть заросли растительности, начинающиеся за домами. На карте то место называлось садом имени кого-то там, и если опасность и может появиться, то только оттуда. Но в таком случае её будет видно издалека, и отряд успеет среагировать. Сзади тоже всё было достаточно надёжно. Там находились развалины какого-то храма, обнесенного решетчатым забором. Сам храм сгорел и рухнул, от него осталась только обугленная колокольня, черной головешкой упирающаяся в затянутое тучами небо, и сам забор, который хоть и был сильно помят, но всё ещё стоял. Прорваться оттуда незамеченными враги не смогут, и Димка немного успокоился. Он поглядел на возящихся с колесом танкистов. Те уже закрепили резиновые пластыри, и один из рабочих замахивался кувалдой, уплотняя слои резины на стальном ободе колеса. Кувалда тихо звякала, вскользь задевая неохваченный резиной металл. Второй танк, остановившийся следом, с громким шипением стравил излишки пара, и небо взорвалось сотнями пронзительных вороньих криков.
— Птицы!!! — вопль Рогова потонул в хлопанье крыльев, и Димка резко развернулся, вскидывая «Дабл». Он успел выстрелить один раз, и поток черных пернатых тушек врезался в него, сбивая с ног. Что-то хрустнуло, больно обжигая лоб, и Димка покатился по асфальту, пытаясь сбивать с себя облепивших тело ворон. На вдохе в нос неожиданно хлынула вода, и он закричал от испуга, инстинктивно отплевываясь и размахивая руками. Вороньё отхлынуло, и Димка понял, что воды вокруг нет и он не тонет. Прямо перед глазами в лицевом щитке противогаза зияла острыми краями дыра во всё лицо, и он вдыхал уличный воздух, настолько мокрый, что Димка буквально почувствовал пропитывающую его инфекцию. Внутри всё оборвалось, и он похолодел, застывая на месте. Он заразился!!! Несколько секунд Димка лежал на спине, расширившимися от ужаса глазами глядя на огромную воронью стаю, грязно-черным потоком хлещущую из закопченной колокольни и яростно долбящуюся в танк. Ремонтная бригада уже была внутри боевой машины, в передние двери которой, прикрываясь щитами, забегали последние солдаты. На Димку никто не обращал внимания, ни люди, ни птицы.
Он понял, что сослуживцы знают, что у него разбился противогаз, иначе бы попытались затащить его в танк. Значит, сейчас его либо сожрет вороньё, либо застрелят свои же. Димка не Штурвал, его никто не побоится, а Рогову надо набирать очки перед полковником. Пока он лежит на месте, все думают, что вороньё заклевало его насмерть. Но как только птицы успокоятся, за его оружием и снаряжением вернутся, и тогда… Димка вскочил, прижимая к груди висящий на ремне «Дабл», и опрометью бросился в проулок между домов, ведущих к саду. В танке спохватились, и за спиной один за другим громыхнула пара выстрелов, выбивая из обожженных кирпичей фонтаны крошева, но Димка уже скрылся за углом. Кровь из рассеченного лба заливала глаза, водянистый воздух врывался в легкие, заставляя закашливаться, но он не останавливался, пока не достиг ближайших кустов. Димка запрыгнул в них, прижался к дереву и вскинул «Дабл», тяжело дыша и лихорадочно вертя стволом по сторонам. Вокруг было пусто, погони не наблюдалось. Несколько минут Димка, полуживой от страха, сидел, прижавшись к дереву, и ждал атаки со всех сторон. Искать его Рогов не решился, и вскоре в просвете между сгоревших зданий Димка увидел танки, уходящие дальше по дороге. После этого он сидел уже просто так, отсчитывая свои последние секунды. Инкубационный период инфекции двадцать четыре минуты, и скоро он станет мутом, плешивым и волосатым…
Спустя минут сорок ему стало ясно, что прямо сейчас он уже не мутирует. Натянутые до предела нервы неожиданно расслабились, и он заплакал от обиды. Себя было нестерпимо жалко, он должен был стать следопытом и богачом, он честно горбатился ради этого шесть лет, он не заслужил такой участи! Димка машинально отер слезы рукой, и кольчужная перчатка задела рассеченный лоб. Боль в ране вспыхнула с новой силой, заставляя его вскрикнуть, и стало не до слёз. Надо остановить кровь! Немедленно пришла мысль, что не надо ничего останавливать, потому что лучше умереть так, тихо и спокойно… Некоторое время Димка сидел, бездумно смотря в никуда прямо перед собой, потом кровь перестала течь, и он отрешенно подумал, что рана на лбу не может дать смертельной кровопотери. Зато если и дальше сидеть посреди леса, то его точно сожрет зверьё, стай бешеных собак в городе огромное количество, и никакие дожди на их популяциях не сказываются. Недаром на заготовку дров работяги выходят только под прикрытием отрядов, собранных исключительно из солдат. Охранников в такие экспедиции не посылают…
