Сергей Лукьяненко - Реверс
Прощайте, недобрые люди, такие медленные люди! Со скованными за спиной руками Макс, согнувшись, рванулся головой вперед. Мешал Герхард, торчащий на пути и медленно разевающий рот в неслышном крике. Макс буквально вбил его в Проход.
Вывалился следом сам — и расхохотался. Все было так, как он и предполагал.
Справа и слева торчали ряды консервных кустов. От сброшенных несколько дней назад лепестков не осталось и следа, а наливающиеся соком плоды уже оттягивали ветви. Будет хороший урожай. Именно здесь, вот у этого куста покойный Теодор совсем недавно предложил Максу экскурсию в иной мир. Предложил человеку, не верящему во множественность миров.
Надо же было быть таким олухом, чтобы не верить!
Гомеостат. Пригород. Консервная плантация.
Герхард наконец завопил дурным голосом и принялся кататься по земле. Молодец. Давно пора. Оставайся жить в Гомеостате, злой неумный человек, умирай еженедельно и возрождайся, как по часам. Главное — меняйся. Для многих людей в этом нет ничего хорошего, но тебе будет полезно.
Обшарить карманы Герхарда оказалось делом мешкотным, а главное, бесполезным — ключа от наручников не нашлось. Наверное, они были у того типа, что торчал сзади. Что ж, проблема решаемая…
Герхард перестал орать, лишь жалобно охал, свернувшись наподобие эмбриона и засунув обе руки себе между ног. Был он потным и бледным. И, наблюдая возвышающегося над ним Макса, он, конечно, решил, что пришел его смертный час.
— Умрешь без меня, — сказал ему Макс, взглянув в глаза, наполненные страхом и безумной надеждой. — Через неделю сам умрешь и сам воскреснешь. А окончательно не умрешь уже никогда. И начальство теперь не взгреет тебя за мой побег. Ты не рад? Радуйся…
Насвистывая, он шел в город. Пассажиры пригородного паровичка повысовывались в окна, чтобы получше рассмотреть странного человека, свободно гуляющего в наручниках. Макс скорчил им рожу и засмеялся.
Теперь он знал, зачем понадобился сначала одним контрабандистам, затем другим, третьим и, наконец, контрразведке Сургана. Он проводник! Он всегда был проводником между мирами, за исключением периода жизни в Гомеостате. Наверное, он был каким-то особенным проводником, а теперь, после длинной череды смертей и возрождений, после дрейфа личности, стал еще особеннее…
И тогда его нашли. И началась охота.
Макс шел в мастерскую при омнибусном депо. Там бы его в два счета избавили от наручников, хотя пришлось бы, конечно, выдумывать небылицы. А… так ли уж нужна мастерская?
И так ли уж нужен старый любознательный дворник Матвей, с которым хотелось поболтать по старой привычке? Нет, не нужен… Рассказать ему всю правду — расстроится, если поверит, а если не поверит, то зачем рассказывать? В любом другом мире он одряхлеет всего за несколько лет и умрет — решится ли он покинуть Гомеостат? Ведь можно его перебросить. Что он предпочтет? И так и этак — грустно получается и обидно. Истина порой жестока. Нет уж, пусть остается дворником, пусть полирует Стеклянную площадь и гадает, зачем антиподы с той стороны бьют сваи, пусть вечно строит гипотезы о странностях Гомеостата, проникает пытливым умом в неизведанное — и никогда не узнает правды.
Еще меньше хотелось увидеть Марту. Макс вдруг остановился прямо на дороге. Он почувствовал, что с этим местом что-то не так… Попробовать?
Проход открылся раньше, чем Макс сказал себе «да». И Макс шагнул в него.
Центрум, причем, конечно, не Оннели. Глинистое русло высохшей реки. Трещины — как прорубленные. Сушь, жара. Подняться на обрыв — и видно, как вдали, вытянувшись длинной нитью, бредет караван. Что за вьючные животные у них там — не разобрать издали, да и не хочется.
И вновь ощущение: отсюда можно открыть Проход. Не в Гомеостат, куда-то еще. Куда?
Снег, лед. Скалистый кряж. Колоссальной ширины водопад с ревом рушится в озеро. Вместе с водой рушатся льдины. Вот целое ледяное поле выплыло на бровку и нависло гигантским карнизом… Готово — обломился карниз, полетел в беснующийся котел. Безлюдный и холодный мир, ну его.
Макс вновь открыл Проход.
Центрум. Здания странной архитектуры возвышаются колоссами над городом. Что это — храмы? Похоже. Странное место, незнакомая страна. Надо заглянуть сюда попозже…
Новый мир «ромашки». Ландскнехты с алебардами выскакивают из зависшего над полегшей травой десантного вертолета. Неудобно им с алебардами-то… Какие две цивилизации соприкоснулись здесь, зачем?
Центрум. Лес. Просто лес. Наверное, опять Оннели или еще какой-нибудь север. На потное тело радостно набрасываются комары.
И уже не надо переходить на новое место, ища эту, как ее… локализацию. Он вспомнил слово, а вместе с ним вновь вспомнил меднокожую темноволосую женщину с треугольным лицом и носом, как клюв. Надо бы повидать ее…
Позже. Сначала — избавиться от оков.
Еще один мир. Вроде степь, но нежаркая. Странное мелкое существо, одетое в панцирь, резво скачет по проплешине, отталкиваясь длинными мускулистыми ногами. Цап! — в мгновение ока из замаскированной норы выскакивает снабженная клешней конечность и легко перекусывает зверька пополам. И панцирь не помог… Может быть, клешня точно так же справится с наручниками? Не тяпнула бы за руку…
Готово! Рефлексы у подземной твари отменные: безотказно выбрасывает свои кровельные ножницы и кромсает на части всех, кто приблизится к норе. Сталь режет — надо же! Ну, не сразу перекусила, бывает… Надеюсь, не очень затупила клешни? А перекусила удачно — прямо по замку…
Снять браслеты с рук. Надоели. Так, что теперь?
Вновь Центрум — и оттуда в новый мир. Сразу ясно — «перпендикулярный». Макс почувствовал это, еще не шагнув в Проход. Безжизненный мир с лунным ландшафтом, и с воздухом что-то не то… Вернее всего, нет кислорода. Скорее назад, пока не потерял сознание!
Он стоял в лесу среди огромных сосен и смеялся. Наверное, он вернулся в Оннели, в аномальную зону, но для него не существовало ни аномальных зон, ни локализаций. Несчастные проводники, слабые и считающиеся сильными, — как же слабы они были перед ним! Адреналиновые, медитативные, пьяные, какие угодно, они напоминали слепых котят. Даже сильнейшим из них требовалось найти определенное место, чтобы открыть Проход куда надо. Они не видели, что можно открыть Проход откуда угодно и куда угодно!
А если бы и видели, то не имели бы сил сделать это.
Гористый архипелаг в океане — вот модель. Подними уровень воды повыше — и из сотни островов-локализаций останется всего несколько. Подними еще выше — и останется один островок-скала или островок-кочка. Опусти уровень воды резко вниз — появятся уже тысячи островов, и они начнут сливаться, образуя единую сушу. Для очень сильного проводника «вода» стоит довольно низко…
