Алое сердце черной горы (СИ) - Миронов Кирилл

— Так уж и нет? — вернул к реальности Артемира Датокил, подойдя к отступающей от склона куче снега, которой не придал внимания приор. Теперь же он осознал, что куча эта уж слишком по размерам походила на человека. В испуге схватившись за бок, Артемир с досадой понял, что его кобуры с пистолетами с самого начала копания тоннеля остались в повозке с вещами. Датокил, проявляя большую смелость и рассудительность, с силой пнул кучу. Куча, разумеется, не имея в своей материи ни теплинки жизни, превратилась в сгорбленный сидящий труп человека преклонного возраста, судя по длинной замороженный бороде.

— Смотритель… — догадался Артемир, присев на корточки и осматривая вблизи труп, замечая в темноте контраст белых и темно-красных квадратов на кафтане служилого человека. — Неужели зима так жестоко встретила его, что он замерз на месте?

— Темнота, невнимательность, или же все вместе ослепили тебя, приор? — насмешливо укорил Артемира Датокил. — Близ горла на белом кафтане темные брызги и потеки, стало быть, его убили.

— Кто же? — недоуменно спросил обернувшийся Артемир, даже не обидевшись на насмешку Датокила.

— Незримое Око. — с гордостью утвердил Датокил с абсолютной уверенностью в голосе. — Они здесь, в Кастелате. Сарги так и не удосужились устроить хорошую агентурную сеть после Летучих Мышей…

— Незримое Око… — задумался Артемир. — Откуда такая уверенность?.. — тут он просиял. — Так это они у тебя в осведомителях? Это те самые террористы, про которых знал и открыто говорил каждый гептархиец в нашем войске?

— Да, все так. — откровенно, не видя смысла скрывать правду, ответил Датокил.

Артемир встал в полный рост, заглянул в глаза Датокила, черный цвет которых гармонично сливался с темнотой, и убежденно заявил, вооружившись громогласием:

— Я не хочу иметь никаких дел с террористами, тем более после войны, когда мир и процветание, а не террор и кровь, станут инструментами моего правления!

Открыв рот, Датокил тут же закрыл его, словно вовремя останавливая слова, которые не стоило предавать чьему бы то ни было слуху. Кратко вздохнув, Датокил наконец подобрал ответ:

— Обсудим это после битвы, а теперь забудь о Незримом Оке, особенно после того, как они, хоть и не ведая о том, заблаговременно спасли нас от обнаружения этим саргом. Да еще и лишили столицу возможности запросить помощи.

Артемир недовольно прохрипел, но не стал спорить, лишь под конец оставив последнее слово за собой:

— После сражения нас ждет серьезный и долгий разговор.

Подождав, пока Артемир не приступит к обратному спуску, Датокил позволил себе тихую фразу, которую не услышал никто, кроме него самого и разве что саргийского мертвеца:

— Наш разговор может случиться гораздо раньше, чем ты думаешь, приор.

* * *

Беспрепятственно вернувшись в пещеру, Артемир, все еще пребывая в легком расстройстве чувств после новой стычки с Датокилом, якшающегося с откровенными террористами, поднял всех на ноги и объявил о начале их удара в саргийский тыл. Обрадовавшись скорому разрешению их томлений, солдаты, уже давно отрешившись от волнения и страха, похватали оружие и выразили непоколебимую решимость начать наступление.

Артемир, облачившись в обжигающе ледяные кольчугу и металлические наручи, укрыл себя своим любимым лисьим халатом, в третий раз преодолевая незаметный портал из горного мира в окраину Кастелата. Осмотрев немногочисленные факельные огни города у подножия, приор сотрясся от досады: неутихающий снегопад никак не позволял оценить наполненность улиц гражданами и, что гораздо важнее, патрулями саргов. Размытые в сероватой дымке огоньки были невозмутимо безмолвны, не желая компрометировать своих хозяев.

— Я пойду в разведку, равенец. — уверенно высказался кутт в спину дернувшегося от испуга Артемира. — Я невысок, мне легко укрыться. Если по здешним улицам ходит патруль, я вернусь и предупрежу.

Одобрительно кивнув, Артемир отпустил кутта вниз, и тот, словно горный козел, коих перевидывал немало, поскакал по камням в город. Спустя каких-то полчаса тот вернулся.

— Не больно долго ты разведывал. — с недоверием и даже укором встретил запыхавшегося кутта Артемир, чувствующий, что зря потерял эти полчаса.

— Внизу несколько кварталов до замка, все они узкие, окна у домов заколочены досками. — отрапортовал невозмутимый лазутчик, переведя дух. — Встретил один патруль из двух невнимательных солдат без доспехов.

— Стало быть, они не ожидают удара отсюда. — скривился в довольной улыбке Артемир. — Но зачем же они заколотили окна?

— Местные жители изготовились к уличным боям в случае удачного штурма. — нашел ответ на вопрос приора рядом стоящий Датокил, от зябкости дышащий в сложенные лодочкой ладони. — Не хотят, чтобы через окна в них залетали пули и стрелы, осколки гранат.

— Что ж, это им не понадобится… — Артемир, пригладив свои непослушные колтуны, одел шлем. — Пошли!

Приступив к аккуратному спуску, Артемир, Датокил, Хрграр и кутт возглавили змеевидную колонну, рождающуюся прямо из чрева горы. Артемир был сдержанно доволен: снег не позволял увидеть их и маскировал их тяжелую поступь. Даже те неловкие солдаты, что с кратким, прерывистым воскликом падали и проезжали на своей спине с добрый метр, остались незамеченными.

— Арбалеты во фронт! — шепотом скомандовал Артемир, когда голова равенского питона достигла края саргийской улицы. Передавая приказ по цепочке, солдаты нашли для него цель: несколько стрелков с арбалетами перешли в начало колонны, возглавляя атаку.

— Перебьете патрульных, как только они покажутся, быстро и бесшумно! — наставлял арбалетчиков Артемир. — И, разумеется, всем пригнуться! Идем на гусиный манер! Негоже будет, если нас раньше времени заметят жители.

Разделившись на три равные части, колонна потекла по улицам, словно вода по руслам акведуков. На великую удачу авантюристов, жители не испытывали ни малейшего желания показывать носы наружу в такую погоду, а увидеть пригнувшихся, теснящихся от оградки к оградке солдат через заколоченные окна было затруднительно. Даже патруль исчез, видимо, не находясь на улице постоянно, а лишь осматривая окрестности время от времени.

Но удача не могла постоянно сопутствовать Приорату. Непостоянный и игривый нрав заставил ее погнаться за несущественной для приземленных людей материей, оставляя Артемира и его спутников без своего присмотра. Понял это приор тогда, когда из крайнего к забору королевского замка дома прямо ему под нос вышел один из патрульных, про которых говорил кутт. Увидев крадущихся равенцев, он опешил, застыв у открытой двери с не менее открытым ртом. Вовремя опомнившись, двое арбалетчиков выпустили в него по болту. Патрульный, схлопотав снаряды в шею и плечо, с хрипом повалился на спину, по пути судорожно ухватившись за ручку двери, тем самым ее прикрыв на себя. Из дверного проема, помимо уютной теплой дымки и мерцающего света, донесся женский вопль.

— Только не это… — судорожно прошептал Артемир, выхватил пистоль из кобуры, ногой распахнул дверь и ввалился внутрь.

В единственной комнате жилища его ждала неблаговидная картина: на просторной кровати сидела молодая девушка, будучи в чем мать родила. Прижавшись к стене и прикрывая срам одеялом из шкур, она истошно вопила, увидев незавидную гибель первого из двух своих любовников этой ночью. Второй же, едва окончив прелюбодеяние, мелькнул своими чреслами в двери, ведущей во внутренний двор. Спустя секунду со двора в бордель ворвался куда более страшный, нежели крик этой девки, звук: сигнал тревоги, отлитый в чистом жерле металлического горна.

Преследуя патрульного, Артемир вырвался наружу и с ходу выпалил из пистоля голому патрульному в голову, едва тот начал поворачиваться к нему. Не способный перенести такую рану, невезучий солдат упал оземь, выронив из вспотевшей от любовных усилий и страха руки медную трубу. Разумеется, этого сигнала оказалось достаточно, и со стороны замка начали раздаваться громкие возгласы стражников, во что бы то ни стало решивших определить причину тревоги.