Андрей Жиров - Отступление
- Тогда так - ответил Рустам. - передай по цепи: 'Держать выходы и окна под прицелом - разделить зоны в зависимости от своего положения'. Я пойду проверить...
- Может не стоит горячку пороть, командир? - даже во взмахах ладоней явственно читалось неодобрение. Добровольский осуждающе качнул головой.
- Не переживай, Иван Александрович, - одними губами произнес Гуревич и подмигнул. Затем, сосредоточившись, майор вогнал усилием воли организм в состояние максимальной работоспособности. Сердце зашлось частыми ударами, все тело бросило в жар от прилива крови и адреналина. Мир вокруг выцвел: краски погасли, потускнели, время замедлило привычный бег.
Пару раз глубоко вздохнув, буквально вталкивая в грудь жесткий морозный воздух, Гуревич пружиной сорвался с места. Мощными прыжками по несколько метров Рустам бесшумно пересек двор. На миг замерев у входной двери, потянул вниз ручку. Замок сухо щелкает и створка легко подается. Аккуратно потянув дверь на себя, Гуревич внимательно старался как можно больше высмотреть даже сквозь тоненькую шелку. И постоянно ожидал предательского скрипа.
Однако обошлось. Входная дверь, как и калитка с бесшумной податливостью скользила в сторону. Как только образовавшегося проема оказалось достаточно, майор серой тенью скользнул внутрь. И с холодком в груди встретил сухой щелчок затвора за спиной. Успев-таки перегруппироваться в прыжке, Гуревич сумел повернуться лицом на звук. Из рук свой автомат Рустам не выпускал, а потому готов был ответить очередью на очередь.
Но в последний миг палец на курке дрогнул, так и не успев утопить спусковой крючок. Вместо вероятных противников, майор обнаружил перед собой невероятных союзников. Прижимаясь спиной к стенам, старательно избегая окон и открытых пространств, с оружием на изготовку сидели четверо офицеров...
Глава 44
Определенно то, что офицеры друг друга не перестреляли - большая удача. Немая сцена после нежданного приветствия продолжалась несколько секунд. Гуревич удивленно глядел на вооружившихся пожарных, те в свою очередь сверлили взглядом неведомо откуда появившегося пришельца. Обстановку разрядил вопрос, невольно сорвавшийся с языка разведчика: 'Братцы, а что вы здесь делаете?...'
Пожарные молча переглянулись. На суровых лицах мелькнули кривоватые, но вполне себе одобрительные ухмылки. Желая развить успех, Гуревич медленно, намеренно напоказ включил предохранитель. После небрежно опустил автомат. И продолжил новым вопросом:
- Товарищи, вы не против, если я встану? А то у вас пол больно холодный.
- Ничего, полежи пока - хмуро заметил капитан - старший по званию среди пожарных, - Звать тебя никто не звал, так что нечего на прием пенять. Сам пришел, вот и терпи... И вообще! Мертвые не мерзнут и не потеют, а радости от этого им никакой. Так что грех тебе жаловаться. Товарищ...
Капитан оказался еще довольно молодым - около тридцати лет. Даже несмотря на мешковатую шинель, в глаза бросалось крепкое телосложение: широкие плечи, поджарый торс. На чуть полном лице явственно заметен характер - по твердому подбородку, широким скулам, плотно сжатым губам. Слегка наигранная простодушность кажется лишь дополнительным штрихом, привнесенным - призванным ввести в заблуждение. Слегка прищуренные глаза выдали человека умного и, вместе с тем - мудрого, что бывает нечасто.
Судя по краткости, ироничности высказываний, капитан понимал вполне сложившуюся в городе обстановку, не метил выше имеющихся сил, однако знал себе цену. Потому и позволял себе, пусть и с оглядкой, разговаривать с неизвестным вооруженным человеком слегка свысока.
- Да я же свой, - в голосе Гуревича проскользнула намеренно преувеличенная обида.
- Видали мы таких 'своих'!... - нервно дернув щекой, резко ответил второй офицер - лейтенант. От обилия негативных эмоций он даже, казалось хотел сплюнуть, но сдержался. Все-таки для настоящего офицера распускаться весьма дурной тон. Это наблюдение крайне порадовало Рустама: 'Раз держат себя в руках в такой момент - на таких людей можно рассчитывать'. Этот тем более оказался еще выше капитана - почти под два метра ростом. Разве что телосложение чуть менее атлетическое, но не в этом счастье...
Между тем лейтенант продолжил:
- Никогда бы не подумал, что вот так - вдруг столько всякой накипи поднимется... Вроде только вчера все было хорошо. А тут раз: новые порядки в городе и сразу же набежали свои шакалы первыми к кормушке! Откуда только взялись? Ведь раньше были советские люди - учились, работали... - слова иссякли, и офицер лишь обреченно мотнул головой.
- Спокойно, Вова, - попросил офицера капитан. И вновь обратился к Гуревичу. - Так что, таинственный незнакомец, раскройте инкогнито.
- С удовольствием, - усмехнулся Рустам. - Прошу вас выслушать внимательно, чтобы больше...
Договаривать майор не стал. После условного сигнала 'Прошу вас' разведчики со двора ворвались в помещение и молниеносно взяли пожарных на прицел.
- Вот ты сволочь! А еще заливал: 'Свой! Свой!' - зло поддразнил тот лейтенант, которого назвали Вовой.
- Спокойствие, товарищи, я действительно настоящий свой. - примирительно произнес Гуревич. Майор успел за краткие секунды подняться с пола и отряхнуться. - Уберите оружие, братцы. Это свои.
Разведчики по-прежнему молча опустили автоматы и отступили вглубь помещения.
- Ну что, убедились? - усмехнулся Гуревич. - Теперь-то наконец можно говорить свободно?
- Ну и о чем? - недовольно проворчал в ответ капитан.
- Для начала представлюсь: майор Гуревич, 305-я стрелковая дивизия...
- Что-то не слышал я про вашу славную дивизию, товарищ майор, - усмехнувшись, насмешливо произнес капитан. А глаза при этом оставались сосредоточенными. - Из каких палестин к нам? Не собираешься правду говорит - лучше вообще молчи. А сказок нам не надо.
- Ну а чего же ты хочешь-то? - удивился Гуревич. - Сейчас тебе хоть бумажку с печатью, хот приказ с подписью главкома - ничему не поверишь.
- Не поверю, - просто согласился капитан. - Сейчас вокруг такое твориться, что верить каждому встречному - дело гиблое.
- Ну так и давай не зацикливаться на 'верю - не верю'. - предложил майор. - Я, например, тебе не словами, а на деле показал: никаких враждебных намерений не имею. Будь по иному - давно бы всех перестрелял и дальше пошел. Согласен?
- Согласен... - после секунды раздумий ответил капитан. - Ну хорошо, майор. И чего же тебе надо?
- Вот, это другое дело! - обрадовано воскликнул Гуревич, потирая с азартом ладони. - Это другой разговор! А нужно мне прорваться к центру города через мост.
- Ну а мы здесь причем? - все ещё недоумевая уточнил капитан.
- А уж больно автопарк у вас замечательный... - хитро усмехаясь и пародируя интонации знаменитого простоквашинского почтальона, заключил Рустам.
На несколько коротких секунд в помещении повисла тишина. Пожарные обменивались недоуменными взглядами. Наконец капитан спросил не виляя - в лоб:
- Майор, ты что, псих?
А другой из офицеров пожарных выдал сакраментальную фразу:
- Ребята, а ведь кажись и вправду свои...
...Время поджимало и, спустя какие-то пару минут, работа над планом шла полным ходом. Почти в полном составе взвод разведчиков переместился под своды гаража - снаружи остались несколько человек, ставших глазами и ушами. Обстановка, увы, меж тем неуклонно накалялась: наверняка если не подняли тревогу те молодые прихлебатели с окраины, то уж после молчания группы зашевелились сами интервенты. Шерстили дома в основном на окраине, а разведчики, грамотно используя время, успели дойти почти к центру города. Здесь в основном шерстили только улицы, но и это становилось опасно. Так что хитрый маневр с перемещением в пожарную часть оказался до невозможности своевременным.
Пожарные оказались вполне понятливыми и отважными ребятами. Капитан представился Сергеем Гальцевым. Так же, помимо капитана и лейтенанта Вовы, оказавшегося Владимиром Заботинским, представились двое молчаливых офицеров: старшие лейтенанты Вячеслав Заботинский, родной брат 'Вовы', и Виталий Пуд. Отсутствие личного состава Гальцев объяснил просто. Хотя за всей кажущейся простотой не удалось скрыть боли за любимое дело...
А причина элементарная: приказом нового коменданта города всех рядовых и младших командиров отправили по домам. На посту в итоге остались лишь немногие офицеры. Чисто для видимости. Несмотря на такой удар в спину, бросать дело пожарные тем не менее не намеревались. В конце концов, вне зависимости от властей пожары возникать не перестанут - особенно, если в городе проблемы с электричеством и многие чисто по инерции успели растопить 'буржуйки'. А именно спасать людей из огня и есть первая обязанность пожарных. И, принесшие присягу офицеры, не могут просто взять и уйти - тот, для кого профессия пожарного не ремесло, а призвание - поймет без слов. Гуревич искренне посочувствовал печали, однако не преминул напомнить, что время поджимает.
