Иван Тропов - Клан быка
Тучи рассасывались, проступала синева. Гремело у озер, где немцы все разгружали схрон. Волнами накатывало тарахтение вертолета, кружащего по ту сторону стены… И наваливалась дремота. Тяжелая, мутная. Перебродившая смесь всех последних дней, полных суеты, тревог, надежды — и…
И того, чем все кончилось.
Ну что ж… Что случилось, то случилось. Но по счетам кое-кто еще заплатит!
Леха просто лежал, стискивая зубы от ярости. То проваливался в дремоту, то вдруг оттуда выдергивал рокот вертолета, перевалившего из-за стены в долину…
Сатира сначала не было видно.
Потом, когда небо стало темнеть, а верхушки Блиндажного леса наполнились пурпурным светом, отражая далекий закат, сатир появился. Прошелся невдалеке. Потом еще раз, чуть поближе.
Так потихоньку-потихоньку подбирался, как-то искоса поглядывая. С опаской, что ли…
Пришел издеваться?
Сатир подбирался все ближе. Наконец вспрыгнул на здоровенный соседний валун, уселся на вершине на корточках — вроде и совсем рядом, а вроде и никак его не достать, если захочется размазать по камням.
— Рогатый, ты это… — позвал сатир.
Замолчал, сел на валун нормально. Поелозил, не то устраиваясь поудобнее, не то просто собираясь с мыслями.
— Не держи зла, в общем. Ну, ты же понимаешь… Я ведь не знал, что все так удачно для нас сложится, что схрон прямо тут будет…
— Для нас? — уточнил Леха, криво ухмыляясь.
— Ну, для вас… — вздохнул сатир. — Для каперов…
Сатир помолчал, косясь на Леху. Но Леха больше не заговаривал. Сатир вздохнул.
— Ты пойми, тут ведь чистая логика. Мест для доходяг всего два, ведь так? Ну сам подумай. Ну остался бы я с вами, а немцы бы вдруг победили — ну что, лучше бы было? И ты бы здесь остался, и я… Или даже если бы мы победили — и что дальше? Этот Харон, он же начальник отдела у них! И все знал про нас с Янусом к тому же…
Леха не отвечал.
Начальник-то начальник… Но вот знал ли он про Януса и сатира?
Это еще большой вопрос, сам Харон обо всем догадался или ему все выложил один однорогий доброхот…
А сатира как прорвало:
— Думаешь, дал бы он Янусу вытащить меня с тобой? Ха! Да он скорее самого бы Януса за такие подвиги сюда упек! А так хоть я выберусь отсюда… Чем-нибудь и тебе пособлю оттуда, может быть… А? Ну ведь это же лучше, чем ничего, — хотя бы один из двух? А?
Леха не выдержал и расхохотался. Ну вы только послушайте его… Он еще и одолжение сделал, оказывается! Сатир оскалился:
— Ну что?! Я, что ли, виноват, что дежурства так разложились?! Что Янус следит в начале дня, а последнее слово за Хароном будет? Что в базе данных смертников может случиться еще один маленький сбойчик, уже после дежурства Януса?! Я в этом виноват, что ли?! Я?!
Леха не отвечал.
— Ну даже захотел бы я тебя вытащить — и что? Как?! Клыка-то по-любому из расклада не выкинуть, он с немцами и Хароном черт знает сколько времени! Давно уже наводил их, оказывается…
Леха не реагировал.
— И его никак не выкинешь, — все жаловался сатир, — и ты тут еще со своим благородством… Тут жопу рвешь, чтобы отсюда выбраться, все что угодно отдал бы! А он, видите ли, свое место какой-то бабе решил подарить. Гордый он, видите ли, и благородный, мать твою буйволову за щеку…
Леха молча разглядывал его морду. Вроде та же козлиная морда: бегающие глазенки, драная и грязная бородка, один рог целый, другой отбитый. Но что-то изменилось…
— Что? — нахмурился сатир. — Чего уставился?!
Ухо. Вот что изменилось.
— А-а, кольцо… Все, убрали кольцо. У Клыка тоже потерли. И у всех остальных, если вдруг кому-то еще модеры сувенирчики давали… У них там уже девять часов утра, через три часа у Харона смена кончается. Ну и вот… Он всем сразу и потер подарочки специальной программкой. Чтобы, если вдруг нагрянет проверка, никаких следов… Или если вдруг теперь тот же Янус услышит раньше времени, как все вышло, и бегом примчится обратно на фирму и начнет копать, как это так вышло да почему, ор поднимет… Чтобы не заложил никого со злости. Он прибежит — а колечек-то уже и нет.
Сатир замолчал, лишь тихонько болтал копытом. Но не уходил. Опять покосился на Леху.
— Да и на хрена они теперь, эти кольца? Четыре часа осталось. В час дня, по-ихнему, бригада хирургов подъедет, вытащит отсюда нас с этим кабаном…
Леха поднялся и побрел прочь.
Из последних сил сдерживаясь, чтобы не побежать. Ярость, отступившая было, снова была тут как тут — и душила. Ух скольких сил стоило сдержаться, не накинуться на этого козла…
Но нельзя. Нельзя!
И идти надо — вяло, понуро, побито…
Чтобы, не дай бог, сатир ничего не заподозрил. Карты у него нет, но немцы — вон они, неподалеку крутятся. Один знак — и они насторожатся. Сообразят, что что-то не так.
А если они еще и с Хароном свяжутся и он вернется в игру как модер…
Леха свернул и пошел к скальной стене, к проходу.
Медленно, медленно! Как побитая собака, у которой не осталось ни одной надежды…
В расщелину, в темноту прохода…
Дотерпел до ее конца. А по ту сторону — уже можно! Здесь сатир уже не увидит и не услышит дробного эха от торопливых шагов!
Леха крутанулся вбок и рванул. Понесся вдоль стены на юг, от души вколачивая копыта в песок.
Ну, господин Фавн без причиндалов, теперь-то недолго осталось…
Недолго!
Стена изменилась — стала переходить в Изумрудные горы, и тут же над головой зашелестело.
Алиса спикировала на землю прямо перед Лехой. Ждала.
Побежала навстречу, вскинув крылья будто руки, призывая ничего не говорить. Сама быстро-быстро заговорила, не давая вставить и слова:
— Леш, я все знаю! Ты только не кори себя, это ведь…
— Знаешь? — перебил Леха и раздраженно фыркнул. — Все?
Алиса грустно улыбнулась.
— Сарафанное радио никто не отменял, работает даже у монстров… — И тут же шагнула ближе и снова заговорила быстро-быстро и очень мягко, словно маленького ребенка уговаривала: — Леш, ты только успокойся, не кори себя так. Ты ведь сделал все, что мог. Кто же знал, что он предаст… Я, знаешь, даже… рада, что ли? Можно так сказать? Потому что, может быть, ты и прав, и кто знает, смогла бы я вытащить тебя, если бы выбралась отсюда… Может быть, ты и прав, и ничего бы у нас не вышло… А так — по крайней мере мы будем вместе. Я и ты… И знаешь, я…
Леха снова коротко выдохнул. От души! Бычья аватара громко фыркнула.
— Лешка, милый, ну не надо, пожалуйста… — почти взмолилась Алиса, и в ее глазах заблестели слезы. Шагнула еще ближе, заглядывая в глаза: — Ну не виноват ты, не кори себя так… Никто не выигрывает во всем и всегда…
Леха расхохотался.
Алиса нахмурилась. Горечь уходила из ее лица, сменяясь все большим удивлением, — Леха не переставал хохотать, просто не мог остановиться, — а потом на смену удивлению пришла обеспокоенность.
— Леш?…
Кажется, она решила, что и это — от нервов? Вроде срыва?
— Врет все ваше сарафанное радио! — с веселой злостью крикнул Леха.
— Но… — Вот теперь Алиса была действительно удивлена. — Но он же предал тебя… Разве не так? Он же убил каперов…
— Ему же хуже!
Алиса помотала головой:
— Ничего не понимаю… Но он ведь переметнулся к немцам? К тем, кто стоит за ними? Наше сарафанное радио много чего знает про местные нравы, жаль только, что с задержкой, как письма из Антарктиды… Он переметнулся, и он не дурак. Если переметнулся, то знал, к кому и зачем…
— Забудь! Глупости это все. Пойдем!
Леха дернул головой на север, приглашая.
— Куда?… Леш, я ничего…
— Хватит вопросов, девушка-паникерша. Время не ждет. За мной, и пошустрее!
Леха развернулся на север и припустил обратно вдоль стены, разгоняясь.
— Да куда ты, Леш? — Алиса засеменила следом, нагоняя. — Леш!
Но Леха лишь дернул головой — давай следом! — и рванул быстрее.
Алиса еще что-то сказала, но ветер унес ее слова… Потом она появилась справа. Уже не бежала, уже неслась над самой землей, широко раскинув крылья. Поравнялась с Лехой.
— Да подожди ты, Леш! Куда…
— Некогда, Лис! — бросил Леха не останавливаясь. — Слушай и запоминай…
— Все поняла?
— Все. Кроме самого важного. Откуда…
— Подожди… — пробормотал Леха.
Уже не бежал, уже шел. Все медленнее и медленнее. Ну где тот чертов выступ?! Где-то здесь был же…
— Леш?… — Алиса пыталась проследить за его взглядом, но Леха все крутил головой. — Что ты ищешь?
Ага, вон он!
— Пришли, — сказал Леха и шагнул к самой стене.
— Куда? Леш, да объясни ты по-человечески! Что…
Алиса осеклась.
Леха стукнул по валуну у стены копытом, и звук был вовсе не как копытом о камень.
Алиса пригнулась, разглядывая низ валуна.
— Леш?… Это то, о чем я думаю?…
— Все поняла, что надо сделать?
— Да… А откуда… Стой, Леш! Ты куда?
— Есть еще одно дельце.
Ночь вступила в свои владения.
Небо черное-черное, яркие точки звезд…
