Дмитрий Пучков - Санитары подземелий
Гастелло и Кабан, ходившие в стенке клиновыми, бились рядом, не давая подойти к себе никому. Диверсанты вкладывали в удары всю мощь своих тренированных тел и били, доворачивая корпусами от бедра, с размаху, с плеча, локтями, пальцами, коленями, с руки, с ноги и головой. Они держали круговую оборону намертво, и их огромные мозолистые кулаки разили врага как пушечные ядра.
Бах! И бандерлог со сломанной челюстью полетел вправо.
Бац! И бандерлог с пробитым черепом отлетел
влево.
Рррраз! И бандерложий позвоночник с треском лопнул об колено.
Хрясть! И бандерлог с переломанным основанием черепа тряпкой упал под ноги.
Монстры разлетались как кегли, и далеко не все из них снова поднимались на ноги. Гастелло хватал чужие руки и ноги в жесткие захваты, ломал кости и суставы, вдребезги расшибал чужие яйца, рвал слюнявые пасти и кадыки, драл волосья вместе со скальпами, рвал в клочья одежду, заодно лоскутами выдирая кожу. Перемежая завывания с громкими хыканьями, Кабан демонстрировал виртуозное владение кулаками и кастетом, нанося смертельные удары по перекошенным рожам, бритым затылкам, подставленным макушкам и позвоночникам, время от времени стряхивая со стальных шипов отодранные куски чужого мяса.
– Стройся! Стройся!!! – орал, вынырнув откуда-то сбоку, полуголый Крюгер.
Отбиваясь от наседающего врага, один за другим к «стенке» примыкали остальные диверсанты, и через полминуты в привычный строй встало уже шестеро. Как только это произошло, рукопашная закончилась, и вместо нее началась зачистка помещения от живой силы противника.
Земляне не могли устанавливать прочной телепатической связи друг с другом и в этом, несомненно, уступали бандерлогам. Но зато у каждого из них за плечами было несметное количество обычных драк и сотни смертельных рукопашных боев. Но самое главное – у них была несгибаемая воля, неукротимая свирепость их диких предков и неистовое желание победить во что бы то ни стало. И под таким напором строгги сперва дрогнули, а потом и сломались окончательно.
Плотным строем, железной поступью стенка лихо шла вперед, сокрушая врага, как бульдозер гнилой забор. Диверсанты рубили бандерлогов напрочь, подбадривая себя дикими криками и зверским хохотом, за которыми совсем было не слышно предсмертных воплей забиваемых. В течение минуты основное сопротивление было сломлено, а враг полностью деморализован свирепым натиском и потерями. Теперь уже земляне рассыпались по сторонам и безжалостно добивали оставшихся.
В углу плечом к плечу сражался с противником личный состав гвардейской разведгруппы «Упырь». Демон, Крюгер и Угрюмый бились как львы, только черными молниями сверкали здоровенные ножи, мелькали пудовые кулаки и грязные сапоги. Под яростным вихрем ударов бандерлоги падали, как скошенная трава.
– Ку-уда-а?! – орал Демон, схватив кого-то за руку, раз за разом просовывая нож в брюшину и при каждом удачном попадании вскрикивая: – Оу, йе!!!
– Ста-аять, мурзик!!! – хором вопили Угрюмый с Крюгером, окучивая противника сапогами и полосуя его с двух сторон огромными, как сабли, тесаками.
Судя по отчаянным воплям, бандерлоги сильно жалели о том, что ввязались в такую мясорубку, но ничего поделать уже не могли. Стрелять без боязни убить своих было нельзя, да никто бы уже и не дал, а биться на кулачках по сравнению с землянами они не умели и потому гибли с ужасающей скоростью.
Бой понемногу затихал, только в углу бравая троица дружно, в шесть кулаков и столько же сапог, отчаянно дуплила последнего, самого стойкого бандерлога. Не выдержав такого бешеного натиска, строгг упал без чувств.
– Все живы?! – крикнул Гоблин.
– Да вроде… – озираясь и зажимая разрезанное плечо, ответил Пушистый.
Пол был завален стонущими ранеными, молчаливыми трупами и обильно залит красной и оранжевой кровью. Тяжело дыша и бешено сверкая глазами, победители дико озирались.
Дурным голосом заорал Угрюмый:
– В смертельной рукопашной команда ветеранов полка «Пернатый Змей» вырвала очко у команды бандерлогов!!!
– Так! – Гаркнул под дружный хохот Гоблин. – Быстро! Всех холодных и лежачих – в воду!
Шатаясь от усталости, они принялись подтаскивать тела бандерлогов к краю и спихивать вниз. Угрюмый все пел:
Поеду в Тамбов, и сорок зубов
Из золота вставлю я в пасть!
Куплю самовар, часы, портсигар,
Ну где ж мне такому пропасть!
В воде началось такое, что описать словами невозможно. Рыбы как будто взбесились, на нежданное угощение примчалась вся пещерная живность из самых дальних закутков, и поверхность реки бурлила, как чан с кипятком. Через пару минут вода окрасилась в мутно-оранжевый цвет, а бойцы все бросали и бросали вниз, в бурлящую воду, тела.
– Живых добиваем? – устало спросил Негатив.
– Сейчас! – злобно рыкнул Гоблин. – Всех в воду, мразей! Живой, не живой – мне без разницы! Пускай со своими рыбами сами договариваются.
Когда спихнули последнего, диверсанты отошли в сторону, на чистое место, и попадали на пол. Пушистый и Негатив стерегли, а остальные стонали и хвастались друг перед другом ранами и порезами.
Тарзан, обладавший недюжинными познаниями в области полевой медицины, самолично обработал раны страждущим, прихватывая края разрезанной плоти скобами и сперва поливая разрезы заживляющим гелем, а потом закрепляя специальным клеем. Больше всего времени ушло на откушенный край уха Кабана.
– Угрюмый, – хрипло позвал Гоблин. – У тебя помады, случаем, нет?
– А зачем тебе?!
– Да что-то я хреново выгляжу…
Угрюмый засмеялся и перелез поближе к Гоблину:
– Ты… эта… как там… гравицапа эта ихняя. Она на что хоть похожа?
– Сейчас увидишь.
– Нет, а все-таки?
– Ну, на что похожи «ихние», – Гоблин показал пальцем на беснующуюся воду, – я не знаю, да и никто не знает. А наши, человеческие, похожи на китов.
– Это кто такие – киты?
– Блин, с вами не соскучишься! – покачал головой Гоблин. – Ты кирпич когда-нибудь видел?
– А то нет!
– Ну, слава богу, хоть что-то.
– Кирпичи – они повсюду. Я как только на рожу Крюгера посмотрю, сразу кирпич искать начинаю.
– Не отвлекайся. Так вот, если кирпичу слегка закруглить края и приплюснуть, то очень похоже будет.
– На рожу Крюгера?! Не надо ничего закруглять, и так фиг отличишь!
– Тьфу! Ты слушай и не перебивай! Я про генератор и кирпич говорю! И длиной он метров сто.
– А-а… Понятно. А кит – это кто?
– Кит…. Ну, это такой монстр, на Земле живет, под водой. Очень большой, но безвредный.
– Что-то я безвредных монстров пока не встречал… Разве что Крюгера. Пока он трезвый, конечно.
– Ну, ты-то любой одинаковый: что трезвый, что пьяный, – вставил Крюгер. – Кстати, ты там, у зергов, какую-нибудь зазнобушку случаем не оставил? Зеленую такую, с тухлыми глазами? А-а-а, то-то я сразу не сообразил, чего это ты так отбивался, когда тебя два взвода с сетями ловили! Выходит, к милой рвался! Смотри, как бы эта жабеня на алименты не подала.
– Да ладно – «у зергов»! Тебе и зергов никаких не надо. Я же помню, какую шимпанзебру ты себе загарпунил.
– Че-ево-о?!
– Ну, это животное, с которым ты перед отлетом гулял. Я сперва подумал, что Годзилла на гарнизон напала, а это оказалась твоя телка! Ты, кстати, ее в Голливуд не пробовал пристроить, в жутиках сниматься? Ей ведь даже грима не надо, сплошная тебе экономия.
– Я тебя сперва куда-нибудь пристрою, балбеса. Ничего в бабах не понимает, а все туда же! Женщина должна быть такой… – Крюгер сладко потянулся. – …Чтобы с ней надо было сперва бороться… а потом ее побеждать!
– Да-а-а… – тоже потягиваясь и кряхтя, мечтательно протянул Угрюмый. – Я бы тоже сейчас с кем-нибудь поборолся раза три без передыху… Эх, блин, вот разгоним всех монстров – и заживем счастливо! Как в песне чтобы:
Так уж случается – служба кончается,
Дедушки едут домой!
Юноши-воины, будьте достойны
Чести великой такой!
– Поселюсь-ка я в деревне, у речки… Чтобы каждое утро – свежие батистовые портянки и все та-кое!
Демон с Крюгером громко заржали.
– Ага! – мечтал Угрюмый дальше. – А в свободную минутку буду прививать малину к груше, как дедушка Мичурин. А потом – спокойно околачивать результат! Ну и прочее там будьте любезны.
– В какой деревне?! – грубо перебил его Крюгер. – Ты же там на трактор с вилами бросаться будешь! Тебя, рожу расстрельную, к мирным людям на пушечный выстрел подпускать нельзя. Жить ты будешь в зоопарке, возле деревни Нижнекальсоновка, это которая на Каннибальских островах, и нормальным людям тебя только за деньги показывать будут. На клетке табличка: «Рядовой Угрюмый. Убил народу больше, чем любой из вас за всю жизнь воробьев видел». Кормить будут три раза в день, через решетку и только с копья. По праздникам будут шимпанзе тебе приводить, а по большим праздникам – гориллу. А то куда там – «в деревню»…
