Артем Мичурин - Еда и патроны
— На, бля! — неожиданно заорал Максим, и Стаса по инерции качнуло вперед от удара. — Раздавил суку!
Грузовик вылетел из ворот и на полном газу понесся через поле, наобум, без фар. Макс напряженно всматривался в дорогу, пытаясь угадать, где будет следующая колдобина. И вдруг огромная ручища обрушилась спереди на капот. Стас от неожиданности подпрыгнул и ударился головой о потолок кабины. Вслед за рукой показалась и морда — ободранная, разбитая и чертовски злая. Безумные желтые глаза вперились в Макса, а губы растянулись в натуральном зверином оскале, обнажив короткие, но мощные клыки.
— Блядь! До чего же живучая хрень! Стас, сними его!
Стас просунул ствол пулемета через сетку, заменяющую лобовое стекло, и нажал на спуск. Вся очередь ушла точно в голову монстра, размолотив огромный череп на куски. Капот залило кровью с землисто-серыми вкраплениями мозга. Вид крови почему-то успокоил Стаса. Возможно, потому, что она была такая же красная и жидкая, как и у людей.
— Сдохла тварь, — констатировал Макс, глядя в зеркало, и тут же неожиданно резко вывернув руль вправо. — РПГ сзади!!!
Стас назад посмотреть не успел. Грузовик подбросило, перед глазами все пошло кругом и потемнело.
Глава 2
Деревья возникают прямо из мрака и несутся навстречу, прыгая и раскачиваясь из стороны в сторону. Злые черные деревья. Растопырили свои кривые ручищи-ветки, хотят схватить… хотят разорвать, раздавить, расшвырять по лесу кровавые ошметки мяса, намотать кишки на свои гнилые сучья. И только какая-то неведомая сила спасает, вовремя отводит в сторону, не дает этим черным узловатым тварям растерзать, поглотить, впитать…
— Стас, мать твою, шевели ногами!
Голос Максима гулким эхом отзывается в голове, словно там пусто, пусто и стерильно чисто. Лишь безумные лихорадочные образы проносятся в этом темном вакууме, пульсирующем горячей болью. Шевелить ногами… Зачем? Куда? От кого? Тени… темные, густые, вязкие тени пляшут среди деревьев, хватают своими липкими пальцами, держат, держат, не пускают… тяжело…
— Стас, очнись!
Плывет… все плывет в мутном грязно-розовом киселе, вращается… тонет, тонет…
Резкое и звонкое дребезжание прокатилось по голове, переходя в звон сотен серебряных колокольчиков. Щеку обожгло. Обволакивающая кисельная муть стала быстро отступать. Стас открыл глаза, и из темной синеватой пелены прямо перед ним возник силуэт высокого крепкого человека на фоне предрассветного неба. С каждой секундой силуэт становился все четче, обретал мелкие детали — складки одежды, приклад пулемета за плечом, уши, плотно прижатые к обритой голове. И вдруг позади первого силуэта возник второй, материализовался из тьмы, вырос и грозно навис сверху. Громадный, чудовищный: бычья шея, плечи-валуны, руки-сваи… Он рос, рос… Первый силуэт растаял в нем, впитался, исчез.
Вспышка. Снова серебряный перезвон в голове. Перед глазами все прыгает, мелькает лицо Макса.
— Ядрена вошь, да очнись же ты! — зло процедил Максим сквозь зубы, тряся Стаса за плечи.
— Все, все, хватит, — захлопал тот глазами, хватая Макса за руки. — Я в норме, в норме…
Стас приподнял голову и огляделся. Черные деревья, которые так настойчиво пытались с ним разделаться в кошмарном бреду, сейчас тихо стояли вокруг небольшой поляны. Небо уже заметно просветлело, последние звезды тускло мерцали, на секунду выглядывая из-за облаков и тут же ныряя обратно в серую неприветливую мглу.
Голова раскалывалась. Стас потрогал рукой затылок, поднес ладонь к глазам и увидел на ней кровь.
— Это тебя щепками от кузова зацепило, когда по нам из РПГ шмальнули, — пояснил Максим, не дожидаясь вопроса. — Я посмотрел — ничего серьезного, царапина.
— Где мы?
— А сам-то как думаешь? — Максим сделал удивленное лицо. — В лесу, разумеется. Я тебя километров десять на себе пер по этим буеракам, да еще и шмотье все тащил, чуть не сдох.
— Спасибо. С меня причитается, — поблагодарил Стас и попытался сесть.
В спину упиралось что-то жесткое, и от этого поясница заныла тупой давящей болью. Отклонившись вперед, он пошарил за спиной и обнаружил там свой рюкзак. Стас сел на корточки, поставил рюкзак перед собой и тупо уставился на него, разглядывая дыры, прожженные в плотной ткани защитного цвета.
Макс уселся рядом, поднял с земли кривую черную ветку и с задумчивым видом принялся вычерчивать на земле одному ему понятные символы.
— Машину жалко, — начал он упавшим голосом. — Столько добра пропало. Так хорошо шло, и на тебе — все коту под хвост. А я-то уже размечтался, думал — сейчас до Мурома доберусь, хабар скину, а потом можно будет отдохнуть недельку-другую. Бухло, бабы, жратва нормальная. А тут вдруг такая лажа. Хорошо, что ты оклемался, а то я уж начал переживать, думал, тебя всерьез контузило.
— Как считаешь, кто они? — Стас взглянул на Максима, тот неопределенно пожал плечами.
— Не знаю. Может, мутанты? Хотя… Я за свои тридцать два года мутантов перевидал достаточно, но таких… Таких впервые вижу. Они ведь обычно убогие все, больные да немощные. У кого башка как арбуз здоровая, а сам словно щепка, у кого — рука третья где-нибудь за ухом болтается, другого согнет всего, перекособочит… А однажды, слышь, — Максим легонько толкнул Стаса локтем и криво усмехнулся. — Я бабенку одну встретил, так у нее сиськи разного размера были. Правая маленькая такая, неприметная, зато левая, — он широко открыл глаза и изобразил обеими руками в воздухе какую-то объемную фигуру грушевидной формы. — Как здоровенный баклажан, в натуре. И потом — муты ведь разные все, кого чем судьба наделила, или… обделила. А эти как на подбор. Здоровенные твари. Не братья-близнецы же они. А то хотел бы я на их мамочку посмотреть.
— Старшие братья, — как-то само собой вырвалось у Стаса.
— Чего?
— А? Ничего, это я так — мысли вслух.
— Интересно, еще кто-то из Кутузовского выбрался?
Стас ничего не ответил. Ему почему-то совсем не хотелось сейчас об этом думать. Вообще ни о чем думать не хотелось. Он лег на землю, подложил руки под голову, стараясь не задевать рану на затылке, и закрыл глаза. Несмотря на все перипетии прошедшего дня и ночи, Стас почти моментально провалился в сон. Организм требовал отдыха, и мысли о сотне человек, цинично расстрелянных в стенах форта Кутузовский, не могли ему в этом помешать.
Разбудил Стаса весьма грубый пинок ботинком в область ребер. Он вскочил и, еще не до конца открыв глаза, стал шарить по сторонам в поисках автомата. Автомат оказался на месте, справа, там, где ему и положено. Рука машинально передернула затвор, и на траву упал патрон, блеснув своей зеленоватой гильзой.
