Федор Соколовский - Рыцарь Шестопер
— Дайте им факелы! — чуть ли не с умилением попросил маршал. Дождался выполнения приказа и напутствовал с чувством и пафосом: — Вперед, рабы божьи! И да поможет вам Христос!
Все трое взглянули на юродствующего инквизитора со злобой и ненавистью, но спорить не посмели. Сбившись в кучку, они вытащили из своих одеяний серебряные кресты и, держа их перед собой в левой руке, двинулись к дому. Еще и запели вполне величественно звучащую молитву. Получилось красиво и душевно, хотя Василий никак не мог понять творящегося цирка.
«Что за странные топтания? Действуй от простого, и будет тебе счастье. Вошли, подожгли тряпки с сундуками, и вся байда! Даже меня могли братья по вере вежливо попросить, я бы не отказал им и сам поджег».
Скорей всего и такими действиями не полагалось рыцарям руки марать. Но зато было интересно посмотреть, что у священников получится. Тем более что продемонстрированное отношение к религии, мягко говоря, поражало. Что за мир такой странный? И колдуны-арапы, и волхвы, и поборники Христа вроде как не в чести? Кому тогда поклоняются сами рыцари, ведь ни на одном из них он не заметил ни креста, ни иной религиозной символики.
Тем временем молитва помогла троице приблизиться к дому, и протянутые вперед факелы лизнули огнем нижний край крыши. Казалось бы, через мгновение просмоленная дранка разгорится, но тут что-то грохотнуло, и три синие молнии превратили священников в дымящиеся кучи плоти, исходящие паром и сочащиеся выступившей кровью. Увиденное вызвало вздох ужаса у всех свидетелей данной трагедии. Даже некоторые кони всхрапнули.
Дальше события развивались уже без всякого колдовства и смертоубийств.
Два факела, упавшие на землю, потухли, а третий упал возле самой стены и продолжал гореть. Пламя вроде как несмело лизнуло потемневшие от времени бревна и тут же весело затрещало, взбираясь и распространяясь по стене так, словно туда кто-то плеснул хорошую кружку бензина.
Не прошло и пяти минут, как горела большая часть дома.
— В самом деле власнеч помер, — констатировал громко баннерет Молнар. — Иначе ему сил бы хватило нас тут всех отправить на перерождение.
— Ну да, — с каким-то унынием согласился маршал. — Домовой смерчень тоже крякнулся, раз дом защитить толком не смог. Знал бы точно, вначале послал бы чашников обыск сделать. Наверняка там много ценного сгорит…
— Оно вам надо? — удивился Молнар. — Да и чашников не жалко?
— Чего их жалеть? Пусть бы хоть раз свое содержание отработали. А то жрут как кони, а пользы никакой… Но этот Шестопер, получается, и в самом деле колдуна развалил?
— Получается, что не соврал…
— И мешок у него с чем?.. Эй! Может, и нам покажешь, чего прихватил в доме?
Василий понял, что обращаются опять к нему. И пришла верная догадка, что показать трофеи он может только по своей доброй воле. Приказать ему даже суровый Торквемада не вправе. Поэтому Василий лишь мотнул отрицательно головой и жестом показал, что ничего, кроме одежды, в мешке нет.
Маршал скривился и проворчал:
— Может, и в самом деле ничего ценного… Тем более что в таком доме ни золота с серебром, ни оружия нет…
— Как обычно! — уверенно кивнул баннерет. — Только мне интересно, куда все-таки смерчень делся? И почему он не помог власнечу с рыцарем справиться? А? — Теперь уже и он во все глаза пялился на Райкалина. — Ведь это колдун на тебя выть начал? С какой стати он призывал свою высшую силу на расправу с одним человеком?
«О чем это они булькают? — недоумевал Василий. — Логика подсказывает, что о лягушке речь идет. Но стоит ли мне ее этой толпе показывать? Вроде сидит зверушка тихо, не шевелится и не пищит… Если вообще не издохла во время моего падения».
В ответ он вновь пожал плечами, красноречиво промычал:
— Гы-гы! Агы-ага! — После чего с удовольствием стал присматриваться к краснеющим рожам старших по титулам и по званиям.
Зато вдруг встрял в разговор худощавый оруженосец:
— Скорей всего господин Шестопер имеет врожденное противление колдовству. Его еще светлый волхв князя Янкоры пытался проверить на отторжение обратной порчи, но у него ничего не получилось. Вот тогда мы и услышали о противлении.
Повисла тишина, и Василий догадался, что от него ожидают подтверждения прозвучавших объяснений. Пришлось степенно кивнуть, а потом небрежно махнуть рукой худощавому, мол, продолжай, разрешаю!
Тот не заставил себя упрашивать:
— Ну и светлый власнеч града Турконь, великий Тейлор, все пытался на господина морок наслать во время свадебного пира тамошнего маршала. Хотел таким образом спор выиграть, кто кого перепьет. Но ничего у него не получилось, проиграл.
— А-а! Слышал я о том споре, слышал, — хмыкнул маршал, с неким подобием улыбки что-то припоминая. — Занятная история!
Под издевательские смешки рыцарей, слегка сломавших строй и отступивших назад из-за жарко горящего дома, кто-то еще и прокомментировал:
— Тогда Шестопер-то и прославился, показав себя великим поглотителем самого крепкого вина.
— Настоящий герой! Беспримерный! — вставил свои пять копеек все тот же Коннеш Найт. — Ура!
Его клич никто не поддержал, да и маршал глянул на него, словно на клопа.
— Тем не менее сегодня он и в бою выжил, и с заговоренными справился, будучи голым, и черного власнеча уничтожил. Значит, не только на пирах силен, а и в брани ратной достоин славы! — Ироничную улыбку Молнара он не заметил. Зато стал распоряжаться, посчитав свое присутствие здесь необязательным: — Ладно, вы тут и сами справитесь, как вижу. Соберите выживших кметов, наверняка сидят до сих пор в погребах. Пусть займутся сложением костров для павших. Ворогов — просто закопают за околицей. А чтобы не самим обысками заниматься, оставлю человек десять челяди своей. Пусть помогают… Эй! Вот ты, ты…
Повернувшись к своей свите, он стал раздавать конкретным лицам указания, сводящиеся к одному: исполнять все приказания баннерета. Судя по недовольным физиономиям, никто не горел желанием оставаться в веси. Все равно пикнуть не посмели, подневольные людишки — это не рыцари, против кормильца не попрешь.
Да и сам маршал, потеряв всякий интерес к этому месту, быстро умчался со своими гриднями и кучкой сопровождающих. Видимо, с теми самыми чашниками, о которых обмолвился, что много жрут.
«Знать бы еще суть доброй четверти непонятных слов, — сокрушался Райкалин, жестами показывая своим оруженосцам, чтобы шли на поиски утерянного оружия, лат и всего остального. — Только и приходится догадываться по смыслу… Но вот про чашников так и не понял, что у них за должности такие?»
