Федор Соколовский - Рыцарь Шестопер
Его подчиненные поняли жесты несколько иначе, что в итоге оказалось к лучшему. Они целенаправленно двинулись к одному из уцелевших домов, рассуждая на ходу:
— Конечно, наши вещи и оружие так и остались в горнице. Вроде тати никак не успевали разграбить всю весь.
— Разве что некоторые неохочие до зрелищ…
— А вот что было бы, нарвись они сами на власнеча?
— То же самое: смерть. Только пали бы не под ударами мечей из чистого железа, а от синих молний, прожаренными как свиньи.
— Может, и так… Потому-то рыцарям и запрещено в незнакомые дома вваливаться.
Переходя улицу, удалось рассмотреть площадь с кучами трупов. Василий ткнул в ту сторону пальцем, вопросительно тыкнул и указал на меч в руках крепыша. Тот опять неверно его понял:
— Нет! Я ни у кого из татей не видел нашей брони, словно специально присматривался. Точно не успели! Хвала Ма… — И словно воздухом поперхнулся, оборвав речь на полуслове. Еще и встал как вкопанный, как-то совсем неумело поднимая здоровенный меч для отражения атаки.
Потому что прямо на них неслись четверо воинов в несовместимых между собой, разных по комплектности доспехах. Видимо, облачались в спешке и в сумерках, а выйдя на белый свет, сразу же заметили трех приближающихся к ним людей. Причем двое из этой троицы выглядели совсем непритязательно, пусть и с оружием в руках. Поэтому разбойники и не сомневались, что легко одолеют их, скинули с плеч массивные узлы со звякнувшим добром и молча бросились в атаку.
Худощавый оруженосец, удобнее перехватывая в руках топор, успел все объяснить господину одной короткой фразой:
— Нас ограбили!
И тут же стало не до разговоров.
Глава третья
ПЕРВЫЕ ПОДВИГИ
Самое неприятное, что Райкалин оказался безоружным. Не выхватывать же оружие из рук оруженосцев? Да и не факт, что он лучше их сумеет управляться с тем же мечом или с топором. Разрубить неподвижно сидящего деда — это совсем не то, что оприходовать прущего на тебя со щитом озлобленного татя. Силенок вроде хватало, как и теории обращения, а вот практики недоставало, да еще и в новом теле.
А про лягушку в сумке он даже и не вспомнил в тот момент. Поэтому ему ничего не оставалось, как пустить в ход уже пострадавший от стрел мешок с одеждой. Обороняющиеся резко рассредоточились, как и нападающие: двое бросились на мечника, один начал бойко атаковать того, что с топором, ну а четвертый принял решение разделаться с безоружным. Наивный…
Бдительность он вроде не терял, будучи готовым отбить щитом тот же мешок, к примеру. Но все равно не ожидал, что резко раскрученный тюк с вещами полетит ему в ноги, да там еще чуток и подпрыгнет после удара о землю. Вот он и зацепился, ротозей. А Райкалин таких возможностей давно не упускал. Прыжок навстречу упавшему, но еще не до конца приземлившемуся телу и два удара ногами. Шея татя хрустнула, оставив голову под слишком неестественным углом к телу.
Тут же мешок оказался в левой руке Василия, а солидный, красивый меч — в правой. Причем рукоять трофейного оружия легла в ладонь как влитая, а мышцы словно вспомнили, куда и как надо колоть или рубить этим оружием.
Хуже всего приходилось оруженосцу с мечом. И помощь ему была весьма своевременной. Повторный бросок мешком, а за ним удар мечом по правой руке, чуть ниже наплечника. Несмотря на кожаный доспех под сочленениями металлической защиты, рука разбойника осталась висеть на честном слове. И тот с воем завалился наземь.
Вой заставил третьего нападающего резко отпрянуть в сторону и оглянуться, чтобы понять, что происходит. Чем молодой оруженосец не замедлил воспользоваться: попросту проткнул врага в районе солнечного сплетения, как энтомологи прокалывают бабочек булавкой.
А Василий уже спасал второго оруженосца. Сбитый щитом противника, тот лежал на земле и каким-то чудом умудрился рукоятью топора отбить первый удар меча. Нанести лежащему парню второй удар тать не успел: несмотря на бармицу — кольчужную сетку внизу шлема, — его шея оказалась проткнута с такой силой, что острие вылезло у бандита из подбородка.
Пнув падающее тело в сторону, рыцарь еще и руку подал своему оруженосцу. Но пока тот поднимался с его помощью, услышал за спиной восторженно-изумленное:
— Как это мы их!.. Ух! Вернее, ты, Грин! Хоть последнего и не по-рыцарски, со спины…
И враз замолк, чуть отпрянув от развернувшегося резко рыцаря.
— Со спины? — со злостью прошепелявил Василий. — Так он первый начал, собираясь убить лежачего противника, твоего товарища, кстати! Или вы уже не друзья? И мне не следовало его спасать?
— Ну что ты, что ты! — даже обиделся парень. — Это я чисто по инерции ляпнул… Забыл, с кем мы сражаемся… Да и вообще, в любом случае следовало спасать Петри.
«Так, одно имя узнал, — мысленно выдохнул Василий. — Еще бы у второго выяснить как-то ненавязчиво… А так ребята вроде ничего, сработаемся! Как бы еще у них рыцарскую придурь из голов выбить?»
Пока же следовало занять их делом, попутно продумывая вопросы, благодаря которым можно выведать очень много о себе нынешнем, не вызывая этим излишнего недоумения или подозрений.
— Никак все наши вещи хотели прибрать. — Говорить разборчиво в самом деле оказалось трудно и больно. — Сами оденьтесь. А потом… Собирайте все, и этих…
Дальше жестом показал: разденьте трупы! Или — проведите соответствующую экспроприацию экспроприаторов!
Но теперь уже Петри не стал скрывать своего удивления, присматриваясь к трупу первого поверженного Василием врага:
— Невероятно лихо у тебя получилось у этого татя свой меч отобрать. Еще и голову ему свернул при этом…
— Гы-гы! — горделиво хмыкнул рыцарь и шагнул в избу.
Он не ожидал встретить кого-то внутри. Почему-то был уверен, что все сельчане перебиты в сегодняшнем сражении с бандитами.
И немало удивился, обнаружив в горнице шесть человек, целое семейство. Даже замер возле двери, рассматривая их и опасаясь, что перед ним очередные колдуны.
Протиснувшиеся мимо него в избу оруженосцы на вопросительный тычок мечом в кучку людей дали пояснения:
— Да что с ними случится? Закон о непротивлении даже дезертиры и каторжники не нарушают.
— Сидишь дома, не выходя наружу с оружием, останешься жив, пусть и ограблен подчистую…
— Или использован, если это касается женщин! — ухмыльнулся Петри, затаскивая с улицы узлы. — Жалко тех, кто в доме сопротивляться начинает.
— Ну да, их вместе с домом сжигают, — поддакнул плотный оруженосец, выхватывая из кучи вещей кожаный пояс и откладывая его в сторону.
