Николай Побережник - Рухнувшие надежды
«Ну, с чего начнем?» – подумал я, посмотрел на часы. Было уже три часа дня. Решил, что надо просушить и проветрить дом. Распахнул все окна, взял стоявшее у входа цинковое ведро и пошел колонке, подойдя к которой, с удивлением обнаружил натоптанную тропу с соседнего двора через аккуратно выставленные доски в заборе. Значит, колонка в рабочем состоянии, сделал вывод я, также об этом говорил мох, растущий на сырых камнях вокруг чугунной трубы. Ну, воды не жалко, и даже, наверное, хорошо, что колонкой пользовались, а то заилилась бы. Повесил ведро на крюк трубы и пару раз качнул рычагом. Забулькало, заскрипело, и в ведро полилась чистая вода. Сполоснув ведро, я наполнил его и понес в дом. Обнаружив у входа же, под небольшой лавкой эмалированный таз, наполнил его из ведра. Так, теперь ветошь бы. Сняв с топчана постельные тряпки и подушки, вынес все во двор, развесил – пусть сохнет и выветривается. С подушек снял наволочки, с одеяла пододеяльник – ну вот мне и ветошь. В процессе уборки нашлись пара керосиновых ламп, в которых еще плескался керосин. Сходил к машине и забрал баулы со шмотками, оружейные чехлы и отнес все в спальню. Переоделся в «домашнее» и, сняв с окон все занавески и сложив их в прихожей, принялся отмывать окна и тереть везде пылюку, в общем принялся за генеральную уборку.
Не знаю, но вся эта работа сейчас меня как-то радовала, что ли, какое-то спокойствие на душе и в голове никаких мыслей… вообще!!! Просто уборка, без напряга, последовательно… мебель, окна, посуда, полы. Я так увлекся всем этим, что не заметил, как в дверях появились два силуэта – два пацана, погодки лет десять – двенадцать, которые чуть ли не хором сказали:
– Дядя Сережа, деда Толя сказал вам Бимку отнести, сказал, что нельзя без собаки в доме.
Я увидел, что тот, который постарше, прижимает к груди лохматого щенка, который все время пытался лизнуть мальчика.
– Ну проходите, будем знакомиться и с вами и с собакой.
Пацаны скромно прошли в дом и встали в прихожей.
– Иди, Бимка, – сказал державший щенка и опустил его на пол.
Щенок радостно пробежал от стены к стене, осторожно тыкнулся носом мне в ногу, повилял скрученным в калачик хвостом и побежал обнюхивать все углы.
– Бимка, говорите?
– Да, это от нашей Найды кутенок, это лайка.
– Понятно, ну спасибо вам, – я полез по карманам в поисках чего-либо в презент мальчишкам, но там было пусто, как-то неловко даже стало.
– Не, дядь Сережа, денег не надо, тут они и не нужны почти ни кому, – сказал тот, что постарше, и, кивнув на стоящие в углу ружейные чехлы, продолжил: – Если только у вас капсюля есть, то отсыпьте сколько не жалко.
– Тоже охотники?
– А тут все охотники, как без охоты жить? – как-то серьезно и по-взрослому прозвучал ответ.
– Да, наверное, никак, – согласился я, – пойдемте к машине.
Мы вышли со двора, и я достал из салона пластиковый инструментальный ящик, куда собирал все причиндалы для охоты.
– А каких вам капсюлей-то, знаете?
– Для латунок старых есть?
– Вот чего нет, того нет, мужики, есть только жевело да КВ, у меня полуавтомат, под него латунные не идут.
Смотрю, пацаны как-то скисать стали. Я достал две пачки СКМовских патронов с утиной тройкой.
– Держите, так устроит?
– А то! – ответил тот, что младше, схватил обе пачки, и потом одну передал старшему.
– А когда сам деда Толя придет, не сказал?
– Ве-че-ро-м, – уже убегая вниз по дороге ответили они, крича хором и нарастяг.
– Вечер понятие растяжимое, – сказал я сам себе и поднял на руки крутившегося возле ног Бимку.
– Ну что, дружище, будем знакомы? – спросил я у щенка.
На что тот, склонил голову набок и затем стал пытаться лизнуть меня в лицо, я поддался ненадолго на эти щенячьи нежности, потом опустил его на землю и, направившись в дом, скомандовал: «Бимка, домой!», на что он, резво и смешно подпрыгивая, побежал за мной к дому.
Внутри дома я навел относительный порядок, в комоде обнаружились чистые занавески, которые я сразу же и развесил, стало уютно. Запах сырости вроде выветрился, и я решил протопить печь и вскипятить воду на еду и помыться. Открыл заслонку в трубе, проверил тягу, еще угореть не хватало. Тяга была великолепная. Со двора наносил дров с запасом и развел огонь. Решил загнать машину во двор, на площадку перед домом. Но это оказалось для меня немного проблематично, так как опыта вождения машины с прицепом нет никакого. В общем, корячился я, пытаясь загнать машину и попасть прицепом ровно в ворота минут двадцать, но в конце концов осилил эту задачу, закрыл ворота и начал перетаскивать барахло в дом. То, что в прицепе трогать не стал, это все хозяйственное, завтра распределю по сараям. Провизию разложил по шкафчикам и ящикам, одежду и белье в комод и на вешалку. Достал из чехла дробовик и поставил в углу спальни, патронташ повесил рядом на стенку, на вколоченный гвоздь. СКС, патроны и другие ценности решил прибрать в сундук. Бим, свернувшись калачиком, лежал на кухне и внимательно наблюдал за моими действиями, вот же умная животина. На двух чугунных конфорках печи уже закипел чайник и почти закипела вода в ведре, в доме стало ощутимо теплее. Надо бы и собаке еду какую-то приготовить, вот, теперь мне есть о ком заботиться, и это радует! Достал банку говяжьей тушенки, снял с конфорки чайник и залил кипятком «доширак» – это себе, а Биму поставил вариться гречневую кашу, не много – стакан крупы. Время шло к вечеру, и пока светло, решил обмыться, так, «местами», разбавив кипяток из ведра в старом цинковом корыте. Пока мылся, каша сварилась, вскрыл консервную банку и намешал собаке еды, еще и на завтра будет ему что поесть. Привел себя в порядок, оделся в чистое и накрыл себе на стол, а собаке «накрыл» в углу кухни, где поставил ему обычную тарелку с кашей и небольшую пиалу с водой из «местных» остатков посуды. Я сидел за столом и смотрел в окно напротив. Все, что находилось за окном, радовало глаз. Дом стоял выше всех в деревне, и из окна открывался вид на склон противоположной сопки и синее-синее небо над ней. От раздумий меня отвлек Бим, громыхая тарелкой и вылизывая остатки каши.
– Вот молодец, все съел, – похвалил я его, на что он среагировал сразу же, подбежал ко мне, встал на задние лапы, а передние положил мне на колени, и, виляя хвостом, уставился на меня своим глазами-пуговками. На вид ему месяца четыре – пять, крепкое сложение, мощные лапы. По окрасу похож на волчонка – белый с серым, а закрученный хвост выдавал в нем породистую лайку. Я потеребил его за ухом, потом встал и налил себе кофе, а Бим довольный улегся под стол и стал «бороться со сном». По дому пошел аромат растворимого кофе, конечно, не такой, каким меня угощал Араик из придорожного кафе, но тоже пойдет. Покрутился на месте, думая что чего-то вот именно сейчас и не хватает… Вспомнил! Полез в рюкзак и извлек из него кисет, где лежали моя трубка и табак. Я вообще не курю, но иногда, на охоте или на рыбалке, сидя у костра, очень приятно попыхтеть трубкой под кофеёк. Набил трубку, отколол ножом щепу от полена, зажег ее в печи и раскурил трубку, заодно и дров подкинул в печь. Вот, теперь то, что нужно – вид из окна, кофе, трубка и никакой суеты – сбылась «мечта идиота».
