Дина Полоскова - Ишма. Всадница Смерти. Хроники Эпохи Взлета [СИ]
Велимиро осталось только кисло кивнуть. Как же, поберегу.
***
Кшетти пристально осматривала себя в высокое зеркало в тяжелой витой раме. Нет, этот костюм никуда не годится! Ну почему в ее гардеробе нет ничего красного, например? Нет, лучше белого. Черного. Чего-то совсем нейтрального, что позволит ей слиться с цветом обивки в зале-ресторане.
Увы, но гардероб леди из высшего общества не мог предложить девушке того, что ей было нужно. Хотя бы потому, что ее настроение менялось со скоростью света.
– Я видел Вас, Вы ужинаете за капитанским столом, но смею ли я надеяться, что сегодня вечером Вы составите мне компанию?
Кшетти в ответ хлопала глазами и кусала губы. Верила и не верила. Он это всерьез? Он, правда, предлагает вместе поужинать? Он – такой умный, интересный, сильный… Знаменитость космической биоэтики. И он, правда, обратил на нее внимание? Нет, чушь. Не может быть. Он явно из вежливости. Согласишься – и будешь выглядеть в его глазах попрошайкой. А то и доступной девицей. И неизвестно, что хуже. Попробуй только согласиться.
– Я с удовольствием составлю Вам компанию, – сейчас Кшетти видела себя как будто со стороны, как, пугаясь собственной смелости, она робко улыбается Веселову в ответ и протягивает тонкую, изящную руку.
К ее окончательному смущению, ученый склонился над белой, с редкими золотыми веснушками, кистью, едва уловимым движением целуя кончики пальцев.
Кшетти пронзило, словно разрядом тока и в глазах потемнело от внезапного приступа жара. Девушка вероятнее всего потеряла бы сейчас сознание, если бы очки в металлической оправе не соскользнули с носа ученого (немного длинноватого, но, тем не менее, ровного и благородного носа!) и упали на пол.
В следующую секунду Кшетти оказалась на корточках перед Веселовым, принявшим такое же положение. Рука ученого протянулась к жалобно звякнувшим очкам, а потом он почему-то поднял глаза на девушку, и их лица оказались совсем уж близко – намного ближе, чем позволяют нормы этикета. Кшетти успела подумать, что неплохо бы сейчас встать, как ни в чем не бывало, но понимала, что тогда точно не устоит на ногах и грохнется перед Веселовым еще раз. А два падения за знакомство… Одного вполне хватит!
– Мисс Кшетти, – могу я Вас так называть?
Отчаянно проклиная про себя свое косноязычие, из-за боязни которого девушка не могла вымолвить ни слова, Кшетти кивнула.
– Я зайду за Вами ровно в половину восьмого?
Кшетти помотала головой. К счастью, Роман быстро понял ее замешательство. Прийти на ужин вместе – это совсем не то, что сесть за один стол. Это уже кое к чему обязывает.
– Мисс Кшетти, Вы, наверное, путешествуете с семьей?
В глазах ученого застыл вопрос: наверно, ты не одна. С женихом. Если не с мужем.
Кшетти опять помотала головой, и, понимая, что это, в конце концов, неприлично, выдавила из себя:
– Я одна.
Облегчение в глазах Романа опять сменилось недоумением, и Кшетти поспешила объяснить:
– Я просто… Неважно чувствую себя. Нет, ничего особенного, просто думаю, что немного задержусь к ужину, – в это же время отчаянно соображая, что одеть. Ни к селу, ни к городу пришли сожаления о том, что в гардеробе леди из высшего света нет ничего такого… эдакого… вызывающего!
И вот теперь она совершенно измучила себя выбором. А ужин, как назло, уже начался. И робот-стюард уже приходил: капитан интересовался, как ее самочувствие. Дочь Лоция Веровири, как же! Попросив робота – именно попросив, Кшетти, не смотря на положение, занимаемое с детства, не умела приказывать никому, даже роботам-прислуге, созданным специально для выполнения приказов – передать капитану, что она задерживается, извиняется за беспокойство, нет, благодарит за беспокойство, нет, все-таки извиняется, короче, и то, и другое, и вообще сегодня она ужинает за другим столом… Еще раз спасибо за беспокойство.
Залпом осушив стакан воды, Кшетти впервые пожалела, что в каюте нет ничего покрепче – сама, дура, отказалась. А сейчас не помешало бы грамм пятьдесят, для храбрости.
Остановив выбор на жемчужно-серого цвета платье с тонким пояском с натуральным черным жемчугом, увитым золотыми листьями, Кшетти еще раз осмотрела себя в зеркале. Драпировка по линии груди позволяет хотя бы предположить, что вышеупомянутая грудь вообще наличествует, а в глубокий, до линии пояса, разрез сзади выглядывают крылышки острых лопаток… Не то, конечно, что хотелось бы предъявить взору понравившегося мужчины, но все-таки.
А в том, что Роман Веселов очень понравился Скшасе Кшетти Веровири, сомневаться не приходилось. Культурный, загорелый, и какой-то… добрый, да, добрый, – редкое, и, пожалуй драгоценное качество для мужчин. Веселов стремительно и молниеносно поразил воображение девушки.
Приходилось ли ей раньше симпатизировать кому-то? Кшетти даже про себя побоялась использовать термин "влюбляться". Несомненно. Альтлет, молодой скромный учитель по классу скрипки – давно, лет семь назад… Он проработал в доме Веровири не более двух недель. Одна из горничных – а живых слуг в наше время семья Веровири вполне могла себе позволить – заметила, как юная Кшетти смотрит на худого, сутулого, постоянно кашляющего очкарика с впавшими щеками (у парня была какая-то неизлечимая болезнь, не заразная, это понятно, но Кшетти не помнила, какая именно) и рассказала миссис Девашасе.
Больше ни одному из преподавателей Кшетти не было меньше девяноста лет. Домашнее образование. Скшасу Кшетти Веровири самым тщательным образом оберегали от любого общения с противоположным полом – даже вся ее переписка с немногочисленными подругами читалась. Плюс постоянные занятия с психологами, делающими особый упор на нравственности молодой девушки, усиленные курсы этикета, не говоря уже об Этике и Моралеведении в исполнении уважаемой мисс Винессы… У Кшетти просто не было шансов. Даже голофильмы, которые она смотрела, строго отбраковывались. Музыка? Не смешите. Только классика, и без лишней экспрессии. Говоря откровенно, Кшетти люто не любила классику. Ну, не лежала душа, и все тут.
Так что шансов на "влюбиться" просто не оставалось. До сегодняшнего вечера.
Что из украшений подойдет к этому платью? Пожалуй, только один широкий золотой браслет, в цвет листочков на поясе. Обувь – серебряные лодочки. И быстро, очень быстро золотой жидкий лак на ногти. Готова!
Неприятности, впрочем, вполне ожидаемые, кто бы сомневался, начались задолго до зала-ресторана.
– Мисс Скшаса Кшетти Веровири? Извините, что, позволяю себе, но не мог не отметить, как восхитительно Вы сегодня выглядите.
Перед Кшетти стоял пожилой, но крепкий мужчина в строгом дорогом костюме, с благородной белоснежной головой.
– Мистер Май Полонски? Рада Вас видеть! – покривила душой Кшетти. – Не знала, что и Вы летите на этом корабле.
Ну вот! Психолог, работавший с ней в течение года, то есть, простите, читавший ей лекции по социальной психологии и делавший особый упор на проблеме межличностных отношений, профессор кафедры социальной психологии одного из университетов Земли, кстати, приятель отца… Кшетти не верила, что он здесь, на "Гордости Фикса" просто так. Что-то не было видно его до сегодняшнего вечера. А стоило ей познакомиться с Романом, как нате вам… Как же несправедливо!
Шпион!
Явно здесь для того, чтобы напомнить о семье и о проклятой миссии.
Одним краем, можно даже сказать, потоком сознания, Кшетти думала именно так, и понимала, что очень даже все правильно, и вообще, так, как должно быть: сейчас они в неспешной беседе пройдут в зал-ресторан, и она, Скшаса Кшетти Веровири, займет свое место за капитанским столом. Это одним потоком сознания.
А другим, как будто вовсе не из этой реальности – пыталась лихорадочно сообразить, как отделаться побыстрее, и, по возможности, повежливее, от мистера Полонски, и, черт возьми, присоединиться, наконец, к Роману. Потому что этот, какой-то совершенно возмутительный и автономно существующий поток сознания и думать не хотел о том, чтобы пренебречь приглашением Романа… Романа Веселова. Даже слышать об этом невозможно!
Вслух же Кшетти поддерживала беседу, отвечая на вопросы профессора психологических наук о самочувствии отца и маман, об общих знакомых, о цели своей поездки…
– Я еду на Емею, а Вы?
– Я схожу немного ближе, на Крокусте-16. Не осмеливаюсь спросить, что же моя ученица, ставшая столь очаровательной девушкой, (а мистер Полонски читал курс психологии Кшетти с ее семнадцати до восемнадцати лет) собирается делать на скучной Емее? Должен отметить, Вы удивительно похорошели за эти два года.
– Благодарю, Вы слишком добры ко мне, – ответила Кшетти на дежурную любезность, а потом сделала то, о чем утром еще и помыслить бы не смогла.
Соврала.
Нагло и глядя прямо в участливые глаза.
– В рамках ознакомительной экскурсии. Я же особо нигде и не была… Вот, захотелось увидеть глубокий космос. Пылевую туманность, Магелланово Облако – я имею в виду, вблизи, звезды Цефея, и все остальное. Мой подарок на двадцатилетие. Она гордо подняла подбородок и подарила мистеру Полонски очаровательную, но немного напряженную улыбку.
![Фриц Лейбер - Большое время [= Необъятное время]](/uploads/posts/books/59731/59731.jpg)
