Олег Рыбаченко - Недосягаемая цель!
Мкунна несмотря на то что он был агентом иезуитов, все же решили допросить с пристрастием. Особенно на этом настаивал супергерцог Марк де Садом.
— Эти жрецы больно много о себе мнят и продажны. Лучший способ их расколоть сильная боль.
Другой супергерцог Рама де Бок, одобрил:
— Только заодно еще допросим девушку рабыню. Это будет совсем интересно.
Агент иезуитов дрожал от страха. Его маленькие глазенки так и бегали. Губы шептали:
— Во имя всех богов. Да прибудет с вами благодать.
— Когда три звезды светят, не жизнь, а благодать. Но ты за все в ответе, мы будем истязать! — Сказал Марк де Садом.
Мкунна подхватили четверо крупных юношей-палачей, они сидели на специальной диете и были необычайно мускулисты. Прикрепив к колесу чуть-чуть прокрутили.
Один из них, самый крупный взял в руки дубину.
Марк прищурился, сдвинув брови:
— Так глупый говорю сбрось свою личину, прямо сука отвечай — знанья на духу. Ведь замыслила змея зло ужалить в спину, или сделаем с тебя жирную уху!
Супергерцог нарочно говорил рифмами. Ему казалось что так звучит намного страшнее и величественней.
Священник на стал поддерживать ритм и лишь пролепетал.
— Обратитесь в орден, я его агент.
— Знаем, но от пытки это не избавит. Для начала мы тебе сломаем руки, а затем и ноги.
Молодой палач сделал короткий размах и сокрушил десницу в локте. Давно подземелье не слышало такого крика.
— Ну как тебе я вижу приятно! — Глаза Марка де Садома, недобро загорелись.
Из-за боли монах не мог ничего произнести членораздельно. Впрочем информация супергерцогу была не нужна, он ее и так уже получил. Священник-монах поведал все что знает без пытки и это было записано.
— Продолжаем! Ломай следующую руку.
Палач врезал так что конечность согнулась дугой. Потекла кровь, судя по всему допрашиваемому было так больно, что откусил кончик языка. Было видно что священник доведен до невменяемого состояния.
Рама де Бок заметил:
— Ты жалкая пародия на человека, быстро сломался!
Де Садом крикнул:
— Продолжай, добей его!
После этих слов, удары стали еще сильнее. Усилив размах палач сломал коленную чашечку. На его молодом, но уже тронутым развратом и искаженным сладострастием лицом сияла улыбка. Он наслаждался криками. Вообще есть разные палачи, одни лишь выполняют свой долг, другие сочувствуют жертвам, а третьи балдеют причиняя боль. Вот такой тип и завис над священником.
Чудовищный шок впрочем отключил сознание истязаемому, он затих сонно ловя ртом воздух.
Марк де Садом, сам изрядная скотина погрозил пальцем:
— Ну-ну! Что толку мучить жертву, которая подобна трупу. Приведи его в себя.
Главный палач, он был старше, с седой бородой уколол жертву иглой в лоб и шею.
— Давай ты просыпайся! — Зашипел изверг.
Монах очнулся, ее лицо посинело и он снова начал орать.
Супергерцог дал знак, и удар дубины сокрушил второе колено.
Наступала пауза в ходе которой два супергерцога наслаждались стонами истязуемого.
Рама де Бок произнес нарочно раскрыв словно зевая рот:
— А теперь на крюк его!
Главный палач пробормотал:
— Пожалуйста!
Монаху нарочито медленно прокололи бок, подцепив за ребра и подняли вверх.
Это была ужасное зрелище. Он умирал и задыхался, при этом не теряя сознание, палач знал свое дело и как причинить долгую боль.
Супергерцог некоторое время послушали захлебывающие вопли, а затем сделали знак.
— Успокойте его! Надоело голова болит!
Палач спросил:
— Добить его или…
— Бросьте в подвал. Сам сдохнет.
— Слушаюсь ваше яркосияние!
— Приведи девушку.
Пойманная была простой беглой рабыней. Похоже ее подозревали в симпатии к повстанцем, или даже прямой работе на них.
Молодая не старше двадцати, загорелая шоколадно-оливковая, мускулистая и стройная от тяжелой работы, девушка излучала здоровье. Перед пыткой ее помыли и протерли спиртом. Не смотря на наготу рабыня не смущалась. Она привыкла ходить в одной набедренной повязке, в лучшем случае прикрыв грудь самодельными бусами. Но вот сам вид пыточного зала, многочисленных инструментов причиняющих боль, щипцов посеревших от постоянного каления, сверл, зажимов и прочего поражал. Особенно был тревожен вид раскаленного колеса с утыканными шипами. Традиционная дыба, тренажер по растягиванию суставов, выворачиванию конечностей. Подобие «Испанских сапог», прочие зажимы, приспособление для поливания кипящим маслом, смолой, вливания в горло воды с уксусом и прочее, прочее изобретение извращенного ума.
Девушка заплакала:
— Прошу вас не надо меня пытать!
Супергерцог Марк де Садом качнул головой.
— Надо!
— Я вам все скажу!
— Конечно скажешь! Но мы должны знать говоришь ли ты правду. А то знаем мы таких, готовы наговорить небылиц. А вот на дыбе вы откровенны как дети.
Девушка принялась рыдать. Голые по пояс юноши бросали на нее бесстыдные взгляды. Подхватив симпатичную рабыню за руки и ноги поволокли. Похоже что хозяин или надсмотрщик не был особенно злым, или девушку били специальными широкими сыромятными кнутами чтобы не рассечь кожу. Во всяком случае следов истязаний не видно. Помощники палача помассировали ей ноги, мозолистые от постоянного хождения босиком, но изящные правильной формы, с ровными длинными пальчиками. Девушка невольно улыбнулась, сильные пальцы прошлись по ее груди, возбуждая соски.
— Ну как хорошая девчонка! — Сказал супергерцог.
Лодыжки зажали в колодки, а руки связав сзади потянули вверх. Девушка застонала от боли. Одновременно ей стало стыдно от грубых прикосновений обагренных кровью рук.
Марк де Садом подсчитал на пальцах.
— Ну что девушка тебе хорошо.
Ее хорошенько растянули, заставив взвыть. Через крики рабыня смогла лишь произнести:
— Пощадите, не губите! Я все скажу!
— Бейте ее раскаленной проволокой, пусть заодно рассказывает, плача.
Проволока на огне стала почти белой. Старший палач взял с помощью щипцов ее в руки и со всего размаха обрушил на спину девушки.
Та испустила такой вопль, какой слышишь на бойни при забивании коров.
— Вот так! Теперь ты поубавила строптивости! — Заявил супергерцог Рама де Бок. — Это такой тебе урок.
Удары оставляли страшные полосы на мускулистой спине красавицы. Когда раскаленная проволока попадала по светлым волосам то пережигала их. Девушка дергалась, по ее телу стекала кровь и пот. Когда она отключилась старший палач показал на ней незаурядное умение, заставив придти в себя.
Истязатель даже произнес философски:
— Палач профессия презираемая, но требует искусства хирурга, виртуозности виолончелиста и спросом повара!
— Браво! И ты кое-что можешь кроме того причинять боль. В частности рассмешить.
Марк де Садом лично взял в руки щипцы, раскалил их в огне, прижег рабыне стопу. Так снова взвыла, как это приятно слушать вой.
— Я тоже кое-что умею! Супергерцог сострил мину и принялся медленно ломать девушке пальчики.
Послышался звон колокола, стража открыла, вошел герцог Митт. Застав двух вельмож за столь странным занятием. Один с удовольствием смотрел как истязают симпатичную невольницу, другой сам видимо в следствии чрезвычайной скупости решил отнять хлеб у палачей. Благородного сеньора это сильно возмутило:
— Я не понимаю как вы можете совершать такое.
Марк де Садом повернулся:
— Не видите преступницу пытаем! Или ты хочешь присоединиться.
— А в чем ее вина.
— Бежать хотела от хозяина. — Марк де Садом плюнул жертве на грудь и принялся снова ломать пальцы. Он уже сломал четыре и остался последний самый большой.
Рама де Бок заметил:
— Как тебе нравятся ее крики. Чудесная музыка не правда ли?
Герцог Митт с трудом сдержал себя. Он шел специально что рассказать супергерцогу о переданном принцем письме. Тут возможны были различные варианты, но теперь его душа возмутилась. Тем не менее показать эмоции значит погубить себя.
— Я предпочитаю шум битвы.
— Это тоже нас ожидает! Хотя когда женщина вопит от боли, это ни с чем не сравниться.
— Вероятно! Я не силен в софистике.
Рама де Бок отвлекся от созерцания занятного зрелища.
— Слушай герцог что докладывают лазутчики о последних перемещения повстанцев.
— Они похоже собираются драпать и избежать боя.
— Испугались?
— Не только! Возможно они рассчитывают пополнить свои ряды за счет беглых рабов и бедноты.
— Нас это не пугает!
— Ничтожество всегда в большинстве, золотые крупинки редкость среди песка! — Заметил герцог.
— И каков твой вывод!
— Им выгодно оттянуть начало боя.
— Ну хорошо у нас уже готов план атаки. Все же сто двадцать тысяч солдат вместе с твоим ополчением.
