Роберт Фреза - Вихрь с окраин Империи
– Мы должны не сокращать, а расширять наши операции! – твердо заявил Мацудаира. – В данный момент от нас требуется увеличить нашу долю на рынке, а не демонстрировать трусость. Каким образом наши мелкие конкуренты добиваются финансирования?
– У правительства имеется фонд развития, и оно объявило о решении предоставлять ссуды по рыночным расценкам кредитоспособным компаниям, которые отказываются финансировать банки. – Дейзелман, сам того не замечая, начал барабанить по столу ручкой. – Банки пришли к выводу, что в их интересах снабжать кредитами наших конкурентов.
Мацудаира глотнул воды из стакана, протянутого ему внимательным помощником, и вкрадчиво поинтересовался:
– Каким образом вы позволили правительству сделать это?
Дейзелман впервые улыбнулся.
– После ошибок, допущенных покойным планетарным директором Тугом и хеэром Хосагавой, наши возможности влиять на правительство стали весьма ограниченными. Фактически правительство предприняло усилия поощрить конкуренцию с нами.
– Этому нельзя позволить продолжаться. Уменьшение рыночной доли – слабость, подвергающая опасности компанию! – почти выкрикнул Мацудаира. – Судьба корпорации Судзуки наглядно демонстрирует угрозу, с которой мы столкнулись. Когда у Судзуки наступили трудные времена, враги изъяли вклады из его банков и распространили по этому поводу грязные сплетни. Когда банкам пришлось приостановить выдачу ссуд, корпорация развалилась, а враги Йоне Судзуки сплясали на его останках.
Мацудаира ткнул вперед пальцем, словно мечом.
– Вы думаете, что наша компания вполне устойчива, но уверяю вас, у нее очень много врагов, а продолжающаяся на этой планете нестабильность послужит отличным поводом для дурных слухов. Бизнес – это война, а на войне много потерь. Надежное и постоянное снабжение зейд-африканскими металлами жизненно важно для нашей компании, а здешняя ситуация подтачивает твердость ее крепостных стен.
Сидящие за столом африканеры молча ждали окончания тирады.
Мацудаира внушительным жестом положил ладонь на пачку бумаг.
– Подобная нестабильность не может продолжаться. Я покончу с ней, чего бы это ни стоило. Наша первостепенная задача – увеличение контроля над индустриальной продукцией и строительными предприятиями, поэтому нам следует либо усилить давление на правительство и заставить его признать наши законные интересы, либо заменить это правительство более сговорчивым. Для этого нам придется вести упорную кампанию. Мой штаб начинает готовить подробный план. Нашим первым шагом будет атака на фирмы, вмешивающиеся в строительный бизнес. Мы должны сокрушить их любой ценой и для начала изъять наши вклады в посторонние строительные операции.
– Мы не можем этого сделать, хеэр Мацудаира, – запротестовал мужчина в очках. – Мы участвуем в нескольких крупных проектах, контракты на которые гарантированы муниципалитетом Йоханнесбурга. Если строительство застопорится, бургомистр аннулирует наши вклады.
Мацудаира бросил взгляд на схему размещения. участников совещания вокруг стола, приготовленную его помощниками.
– Вы заняли пораженческую позицию, хеэр Лангерман, – холодно произнес он. – С этого момента считайте себя уволенным. Пожалуйста, немедленно покиньте это здание. Ваши вещи будут присланы вам.
С оскорбительной неторопливостью Лангерман поднялся и вышел из комнаты.
– По-моему, я выразился достаточно ясно. Кто-нибудь еще занимает пораженческую позицию? – осведомился Мацудаира.
Ван Реенен сердито уставился на него.
– При всем уважении, Мацудаира-сан, вы осел! Вы только что уволили лучшего менеджера индустриальных и энергетических операций!
– Вот как, ван Реенен? Вы также уволены!
– Меня вы не можете уволить, – дерзко заявил ван Реенен. – Я не работаю на вас непосредственно.
Я руковожу одним из ваших многочисленных дочерних предприятий. На этой планете «ЮСС» нелегко сбывать продукцию под собственным именем. – Он ощерил зубы в неком подобии улыбки. – Меня может уволить только мой совет директоров. А человек, которого вы только что уволили, имеет право, согласно контракту, изъять в свою пользу прибыли, полученные его отделом за весь прошлый год.
– Хеэр ван Реенен прав, – мрачно добавил Дейзелман. – Более того, чтобы выполнить наш производственный график, нам, возможно, придется просить хеэра Лангермана вернуться в качестве консультанта. Если вы аннулируете его контракт, это будет означать, что мы не получим прибыли минимум в течение трех кварталов.
– Мы разорвем этот контракт в клочки! Где наш генеральный юрисконсульт? – Мацудаира окинул свирепым взглядом комнату.
– У нас нет генерального юрисконсульта. Эту должность упразднили, как и многое другое. – Ван Реенен усмехнулся. – Что касается разрыва в клочки контракта Лангермана, то вы не сможете этого сделать без подкупа всех юристов планеты. Уже несколько лет каждый контракт этой корпорации подписывается с массой предосторожностей. После того как вашего предшественника расстреляли за измену имперскому правительству, корпорация не имеет и десятой доли того могущества, какое вы, очевидно, ей приписываете. Здесь очень многое изменилось.
Дейзелман взмахнул двадцатирандовым банкнотом.
– Компании даже не разрешено пускать в обращение собственную валюту. Теперь наши деньги печатает правительственный Центральный банк.
Когда погасли последние угольки африканерского мятежа, Верещагин осуществил одну весьма любопытную меру. Он велел майору Коломейцеву, майору Хенке и еще паре дюжин его лучших офицеров, не имеющих специальный поручений, разобраться с корпорацией «ЮСС». Покуда Хенке сосредоточился на военных предприятиях Комплекса, Полярник систематически просеял администрацию и служащих, перераспределяя должности и изгоняя ленивых и бездарных в полном соответствии со своей философией, что пять процентов людей создают девяносто пять процентов проблем. Таким образом Полярник уничтожил последние остатки влияния «ЮСС» на своих служащих. Верещагин завершил этот процесс, отослав на Землю всех японских руководителей и заменив их африканерами.
– Здесь теперь чтят законы, хеэр Мацудаира, – вежливо, но твердо указал Дейзелман, – и «ЮСС» тоже должна им подчиняться. Иначе нас любезно об этом попросят.
Пятница (309)
Поздно вечером Харалд Брейтенбах рассеянно просматривал статью в профессиональном журнале, когда зазвонил телефон.
Он снял трубку.
– Алло.
– Свобода, – произнес голос на другом конце провода.
Брейтенбах затаил дыхание. Взяв себя в руки, он ответил на африкаанс:
– Хорошо. Что я могу для вас сделать?
– Ваша машина припаркована у вашего дома? – на том же языке осведомился голос.
– Да. А что?
– Не задавайте вопросов. Вам незачем это знать. Выйдите и убедитесь, что машина не заперта. Примерно через час сообщите полиции, что ее угнали. Мы оставим машину там, где ее будет легко найти.
– Господи! Почему я? – воскликнул Брейтенбах.
– Каждый должен играть в борьбе против угнетения ту роль, на которую он способен, – отозвался голос. – Ваши однокашники, ставшие нашими товарищами, говорили, что вы сыграете свою роль. Это так?
– В общем, да, – промямлил Брейтенбах. – Но в конце концов, это моя машина!
– Товарищи воспользуются ею и оставят в нужном месте. Новые имперцы не так бдительны, как люди Верещагина.
Почти за одну ночь жители Зейд-Африки стали именовать войска Хории «имперцами», а старый контингент солдат «людьми Верещагина».
– На вас не падет никаких подозрений, – продолжал голос. – Так вы сыграете вашу роль или нет?
– Моя машина будет возле дома незапертой, – пробормотал Брейтенбах, напуганный рассказами о том, как поступает с предателями Сопротивление.
– Свобода! Да здравствует Сопротивление! – воскликнул голос.
– Да здравствует Сопротивление, – тупо повторил Брейтенбах. Положив трубку, он буркнул: – Свобода! Какие только преступления не совершаются во имя тебя? – Выйдя из дома, он отпер свой маленький автомобиль.
Спустя час прямо посреди густонаселенного западного района Претории машина Брейтенбаха медленно подъехала к стоявшим на углу двум маньчжурским солдатам, и сидевший на пассажирском месте стрелок дал по ним автоматную очередь. Один маньчжур погиб, второй был серьезно ранен. Полиция обнаружила брошенную машину за дюжину кварталов от места преступления.
Суббота (309)
Полковник Суми подошел к дверям особняка правительства в сопровождении отряда «черноногих».
Полисмен у дверей остановил его.
– Прошу прощения, сэр, но вы не можете войти сюда вооруженным. – И никакие последующие угрозы не подействовали на него.
Суми неохотно передал свой пистолет помощнику и оставил у входа большую часть «черноногих».
– Президента Бейерса нет, но спикер Брувер-Санмартин у себя в офисе, и я уверен, что она найдет время принять вас. Это на первом этаже, – сообщил напоследок полисмен на ломаном английском.
