Игорь Черный - Никого над нами
— Опустите оружие.
— Не слишком ли часто вы сами его достаете? — прищурился Гордеев.
— Хорошо, мы согласны. Подумайте, поговорите, прикиньте варианты возможных ситуаций, — Алина явно намекала, что группа находится на борту подводной лодки, — и свои возможности. Через час поговорим.
Она пошла к двери.
Найт паучьим движением спрятал пистолет, вышел вслед за ней, не оглядываясь.
В кают-компании стало тихо.
— Влипли, — сказал Ковеня невесело. — Чуяло мое сердце. Отсюда нам не выйти. Что будем делать, командир?
— Не из таких положений выбирались, — показал зубы Соломин.
— То на земле, а то — под водой. Пустят газ в каюту — и кранты.
— Никого… никого… — тихо проговорила Вика. — Никого… над нами…
Все посмотрели на нее.
Гордеев понял, улыбнулся.
— Предлагаю согласиться и поиграть с ними в эти игры.
— Ты что, командир… — начал Соломин озадаченно.
Гордеев прижал палец к губам, быстро написал на листочке бумаги: «Соглашайтесь! Мы — люди! Организуем свою „Три Н“, настоящую, и станем истинно теми, кто против любых „пастухов“!»
Бойцы отряда прочитали текст, переглянулись.
Сэргэх взял листок, поджег от зажигалки, растер пепел по столу.
— Я — за!
— Один за всех, — хмыкнул Соломин.
— Все за одного! — засмеялся Корень.
Вика протянула руку, и на ее ладонь легли четыре мужские ладони.
Николай Басов
Перепродажа download
Скотина был огромным. У него было три руки, и на затылке был еще один глаз, который не позволял атаковать сзади. Он был в себе уверен — наверное, чтобы купить лишнюю руку и этот тыльный глаз, заплатил огромные деньги. Тысячи полторы, а может, больше. В общем, он был явно богатеньким, значит, не из России, и рычал-то не по-русски.
Впятером они шли на задание, по траве, которая шуршала вокруг сапог, иногда смачивая их светлой росой, но Шурак на это не реагировал, и зря. Его убили первым.
Этот тип выскочил из куста, и его совершенно невозможно было заметить, он был в хамелеонном плаще и сливался с листьями, а когда выскочил, всем стало понятно, что он настроен серьезно. Шурака он зарубил с первой атаки, даже кровь брызнула на тех, кто шел за ним, и еще, скотина, полизал пальцы, обозначая, какой он крутой.
Тема и Ряднушка бросились на него, не раздумывая. Тему он оттолкнул высоким ударом ноги, а Ряднушку погасил, закрутив ее меч своим, зажатым в правой руке, и накулачным доспехом на левой верхней руке, а нижний левый доспех обрушил, словно кувалду. Она осела, а когда все немного отступили, добил ее ударом ноги в печень, да так, что грач с соседней сосны снялся.
Услышав хруст ее ребер, Тема опять бросился в атаку, потому что Ряднушка была его виртуальной женой и они отлично трахались почти везде, где только могли остаться вдвоем, не нарушая целостности отряда и требований безопасности. Причем Гошу казалось, что скорее Ряднушка Темку трахала, чем он ее. Но он замечал, что и с подлинными женщинами такое частенько происходило.
И этот парень, скотина, упредил Темку по мечу, потом атаковал его снизу, на опорную ногу, а третьей атакой, когда Тема подскочил и попытался ответить сверху, подставил специально нарощенный мясистый горб и тычком пробил дорогие доспехи, на которые Тема копил, наверное, полгода.
Потом он вытащил меч, стряхнул вторую кровь, выровнял дыхание и пояснил:
— Вы здесь не пройдете.
— Тебя, такого мощного, поставили кусты стеречь? — спросила Дарья.
Она еще не боялась его. Напрасно, подумал Гош. Этот парень был определенно опасен, хотя по-русски едва говорил, что-то в его произношении показывало, что он пользуется машиной. Для верности Гош спросил:
— Fellow, are you from?
— It doesn’t matter for you. ’Couse you’re dead.
Гош подумал.
— Sure?
— It’s interesting, how you catch? What’s wrong?
— Different breathing. Funny.
— It should not be funny, when you’ll dye.
— Could you?
Он был к тому же еще и образованный, скотина. Как писал Раймонд Чандлер — щеголял сослагательными наклонениями.
Он прыгнул на Дашку и очень легко пробил ее три защитных блока. Она-то думала, что Гош ей поможет, но он не успел, точно — не успел. Дарью он любил уже месяца два, опять же, как и остальное, в условном времени, он бы за нее все продал, чтобы она была рядом, но… Как было сказано, не успел.
— You’re alone.
— Revenge, gay.
— Stout words, can prove?
— D’l look.
Скотина рассмеялся.
— English’s not your natural, though speak you well… Our’s sound — will look.
Ну точно, был он образованный, хотя и говорил с тяжелым, не совсем даже понятным выговором.
— Посмотрим, — повторил Гош, повторять подсказки скотины не хотелось.
И атаковал тремя связками. Опередить этого парня он не сумел, но все-таки не пропустил ни одной встречной атаки. А потом, когда оба слегка отдышались, завязал его спереди правой и ударил маленьким мечом снизу и слева сбоку, выцеливая подмышечный узел кроветока. Удар оказался сильным, у Гоша чуть рука из сустава в плече не вылетела, но у скотины были такие мускулы, что отлично точенный вакизаши вошел едва на пару дюймов, не вскрыв самых поверхностных артерий. Не зря скотина моделировал с анатомией. И с этими маленькими мечами часто так получалось — стараешься, а они не убивают. Только ранить можно, кожу прорезать, но убить — не получается.
— Good tryin’, - сказал скотина. — Irrelevant, I mean.
И все-таки он немного стал опасаться. Тогда Гош придумал. Пустился в совершенно глупую, авантюрную попытку пробить оборону противника спереди, перетек на его чуть более слабую левую сторону и… подставился, присел в растяжку, но скотина купился. Он ударил сверху, а Гош закрылся обоими мечами, иначе даже эту отмашку, а не удар, было не остановить, и достал его обратной стороной леворучника в пах. Этого скотина не ожидал, он отлетел, скорее от боли, чем от неожиданности или силы удара. И тогда, в короткое мгновение, пока он стоял, пробуя вернуть равновесие, Гош добил его обратным ударом, потому что от предыдущего замаха его тоже развернуло по оси, когда он поднимался из полушпагата. Этот перехват меча с обратного «испанского», как это называлось, на передний, нормальный, он отрабатывал два месяца. Весь фокус был в том, чтобы перехватывать на махе, на ударе, и тогда почти никто этого тычка не успевал заметить. И защититься не успевал, соответственно.
И еще следовало вложить в этот удар энергию разворота, то есть бить по двум траекториям — разворачиваясь и вынося клинок вперед. Получалось сильно, неожиданно и эффективно.
Скотина осел, меч торчал плоскостью поперек ребер, разрушив что-то очень важное в его теле. Гош немного постоял, как нормальный самурай, который убил противника и ждет свою победу. Потом все-таки повернулся, взял катану двумя руками: вдруг скотина окажется таким живучим, что попробует его атаковать с леворучником в брюшине?
Но тот не сумел. Он грохнулся мордой вперед, только тогда Гош заметил, что они бессознательно демонстрировали искусство боя на тропе, по которой еще три минуты назад весело топали всей командой в пять человек. Не ожидая шестого — скотины…
Для верности Гош подошел к нему и добил ударом между горбом и черепом, где у людей расположен третий позвонок. Этот удар не мог пережить никто. Примерно так же матадоры убивают toro, только у них нужно протыкать шпагой площадь не больше старого советского пятака, а у скотов следовало попадать в трехкопейку.
Зато всегда можно было оставить убитого сзади. После такого удара они не оживали. Не могли ожить.
Гош вернул себе леворучник, посмотрел последний раз на тела ребят, повернулся к роще, куда они направлялись, когда были вместе. Там было что-то, что им следовало найти, какой-то артефакт…
Шлем слетел с головы, словно домик Dorothy, подхваченный волшебным вихрем. И перед глазами предстала жена. Она еще немного оставалась вежливой, потому что знала — если резко перейти к действительности, Гош не сумеет адаптироваться. Даже с его реакцией, о которой ходили легенды по всей сетке.
— Ты уже не Гош, — сказала она. — Ген, я давно жду, пока ты останешься один.
— Really?
— По-русски. — Английский она знала плохо, и произношение у нее было не слитное. — Опомнись, ты — не Гош.
— Что? — не понял Гена, все еще ощущая, как через все восемьдесят четыре растяжки, которые обеспечивали ему адекватное поведение в любом бою с любым оружием, что-то дергается там, в Сети.
— Выбирайся, — приказала жена. — И так я почти неделю… тебя не нюхала.
Это было серьезно. Если она решила по-своему, по-девчоночьи и крайне неудачно выражаться системным жаргоном, значит, ей было нужно.
— Зачем же так срывать? У меня только что наметилось…
— Знаю, я следила по параллельному монитору. Ты молодец, — по ее тону можно было заподозрить что угодно, но только не признание его молодцеватости, — набил двенадцать тысяч сто сорок семь очков. Теперь на твое место рвутся полсотни ламеров. Я уже договорилась с одним, из Канзаса, он обещает заплатить за твое место сорок тысяч.
