Валерий Большаков - Наблюдатель
– Сели, – вынес Виштальский диагноз. – А чего ж ты не подзаряжаешься? А? А-а. Накопитель не фурычит! Где ж тебя так угораздило?
Давид покопался в потрохах руума и нащупал два белесых отростка, слабо шевелящихся под его пальцами. Это был главный нервный ствол – разорванные концы искали друг друга, чтобы срастись, но мешал звездообразный предмет из белого губчатого материала – мышца руума и заодно биогенератор.
– А мы тебя во-от так… – проворковал Виштальский, подтягивая скользкие пучки псевдонервов и затягивая их морским узлом. Должно срастись!
Срасталось долго. Вдруг руум шевельнулся, медленно, очень медленно выпрямил ус.
– Что смотришь? – бодро сказал Виштальский. – Гуляй. Шарик!
Руум сказал: «Куок!» и пополз на солнце. Яркие лучи быстро привели его в норму – он выпрямил все четыре лапы, после чего отрастил еще парочку. Покрутился по полю и шмыгнул в заросли у входа в тоннель.
Виштальский поднялся и обернулся к впечатленным зрителям.
– Ну? – громко вопросил он. – И что теперь?
– О, Человек-с-неба! – с чувством начал Хварр. Быстро «посовещавшись с товарищами», он торжественно прокричал: – Племя фнатов признает Человека-с-неба своим и присуждает ему победу над демоном зла! Этим вечером Человеку-с-неба будут оказаны все почести, которые полагаются великому воину! В путь отправимся на рассвете!
– Увай! Увай! – горячо поддержали и одобрили предложение кочевые массы.
– Как обращаться к тебе, Человек-с-неба? – осведомился Хварр.
– Меня зовут Виштальский, – громко ответил галактист. – Давид Виштальский.
– Тавита Вишту! – провозгласил шаман. – Прошу тебя разделить с нами вкус мяса и тепло костра!
– Почту за честь, – церемонно ответствовал Давид. Возбужденная толпа кочевников, громко обсуждая битву и представляя ее в лицах, повалила к стойбищу. Возжигатели костров мчались впереди, чтобы успеть развести огонь.
А Виштальский шел – и ни о чем не думал. Мыслей не было. Вообще. Будто кто-то продул ему мозг. В теле жила великая усталость, та, что родится не от усилия, а от пережитого – и побежденного! – страха.
Толпа кочевников, как многоглазое и многоязыкое чудовище, дикое, но добродушное, сопровождала Давида, обступая галактиста со всех сторон, постоянно щупая его, касаясь, тыча пальцами, разглядывая в упор. Виштальский, попав в этот человеческий теловорот, чувствовал себя букашкой, затягиваемой в слив. И тут толпа расступилась, освобождая широкий проход к большому полусферическому шатру. У входа, как часовой, застыл Хварр. Он сделал приглашающий жест и ввел землянина внутрь.
– О, Тавита Вишту! – воскликнул Хварр и картинно вытянул руку, указуя на пятерых девушек, выстроившихся в ряд. – Бери любую из этих девственниц!
Тут Виштальский растерялся. Девицы были как на подбор – грудастенькие, стройненькие. Они усиленно строили Человеку-с-неба глазки, пленяя и чаруя, а тот никак не мог опомниться. Великий космос, как во сне, прямо. Такие ситуации у Давида бывали и раньше, но исключительно в эротических фантазиях. А вот чтоб наяву.
– Я… не могу выбрать… – пробормотал он. Хварр обернулся к кочевникам, столпившимся у входа, и пафосно провозгласил:
– Человек-с-неба берет всех!
Протестовать Давид не стал – все равно не перекричишь восторженный рев. А девицы обрадовались, оживились, затеяли хоровод водить вокруг Виштальского.
Хварр и пятерка вождей деликатно вытолкали любопытных из шатра, девицы-красавицы поскидывали юбочки и приблизились к Давиду вплотную, оставшись в одних ожерельях. Попав в окружение, Виштальский с удовольствием сдался – ухватил за талию ту, что прижималась к нему спереди. Девушка выгнулась, и галактист вмял лицо в теплую упругую грудь, губами отыскал сосок. Красавица застонала.
Настал вечер. В багровых сумерках засияли самые яркие звезды, крупные настолько, что смотрелись не точками, а маленькими кружочками.
Фнаты развели множество костров, плясали вокруг, выпивали и закусывали. Не забывали и виновника торжества – Виштальскому принесли огромный окорок змееголова и полный кувшин хмельного напитка, не крепкого, но игристого и шибающего в нос.
Давид сидел на огромной мохнатой шкуре, голый и довольный, и ел мясо, очень нежное и мягкое, отдаленно напоминающее плоть земного моллюска. Давид чувствовал приятное утомление. Девицы возлежали рядом, кто на спине, кто кверху попой, и мило щебетали, создавая уют. Впрочем, уже не девицы. За один безумный день Давид умудрился сесть не на ту планету, попасть в плен, стать живым божком и обзавестись пятью женами. Пятью прехорошенькими молодыми женщинами, буквально боготворящими его, удовлетворенными им и гордящимися тем, что принадлежат ему. Не о том ли мечтает всякая особь мужеска пола?.. В памяти всплыло воспоминание о Вите, но продержалось недолго – бледный отпечаток из вчерашнего дня таял в карнавально-ярмарочном сегодняшнем многоцветье…
2Рано поутру в шатер к Давиду явился Хварр. Жены Тавиты Вишту устроили почетному гостю лежанку, после чего собрались стайкой, закутались в край огромной тяжелой шкуры зверя саах и шептались в уголке, изредка подхихикивая. Давид старался сидеть прямо, придавая лицу каменное и бесстрастное выражение, как и подобает мужественному воину, но губы его время от времени растягивались в улыбке умиления. Моа, Лилу, Раа, Эллу и Нэа были еще совсем девчонки, в их прелестных головках гулял ветерок, но они ощущали себя избранницами, были счастливы и очень старались заслужить одобрение Человека-с-неба-победившего-демона-зла-и-снискавшего-милость-доброго-духа.
Старый Хварр даже не смотрел в сторону чужих жен. Он задумчиво возжигал огонь в глиняной курильнице, подбрасывая сушеных водорослей соо-соо. Маслянистый дым дурманил и кружил голову, изгоняя из нее тревоги и суетные помыслы.
Лилу на четвереньках подползла к Давиду и прошептала ему на ухо правило местного этикета:
– Хозяин должен первым начать разговор!
Давид незаметно ущипнул девушку за мягкое место и сказал солидным голосом:
– Мудрый Хварр, скажи, а как твой народ называет весь этот мир?
– Который до моря? – уточнил шаман.
– Нет, весь – с морями, с землями.
– А-а. Ты хочешь знать, как называется наша планета? – спокойно спросил Хварр.
– Д-да… – выдавил Давид.
Право, его теоретические штудии ни черта не стоят в этом мире! Хварр, по идее, должен полудохлый валяться, получив футурошок, а он невозмутим, даже несколько меланхоличен. Если кто и ходит по этому миру с откинутой челюстью, пуча глаза и не находя слов для выражения, так это младший командор Виштальский.
– Все народы этой планеты, – по-прежнему спокойно ответил шаман, – называют ее Маран-им.
– К-как?! Маран-им?! Да не может быть!
– Почему? – удивился Хварр. – Так ее назвали Творцы – давно, очень давно.
Кое-как справившись с изумлением, Давид ощутил прилив сил. Маран-им! Чудненько! Только бы добраться до Большого Жреца Свантессена, а там… Однако же странно – он дипломированный ксенолог и наизусть знает все небесные тела, где хоть сколько-нибудь отметились Волхвы. А здесь же настоящий музей-заповедник внеземных культур! Артефакты, следы деятельности Волхвов прямо под ногами валяются! Масса объектов, и все они целости неслыханной и сохранности невиданной! И что? Свантессен хоть слово сказал о Маран-им? Нет! И ни в одном каталоге этот мир не отмечен. Прямо в голове не укладывается.
– Расскажи мне о Творцах, – попросил Виштальский, чувствуя прилив энергии.
Хварр сделал хорошую затяжку.
– Давно это было… – задумчиво начал он. – Еще не существовало моря, а там, где сейчас берег, тек камень, жидкий, словно вода, и горячий, как огонь в горне кузнеца. Повсюду росли густые леса и стелились степи, неисчислимыми стадами бродили звери, стаями-тучами носились птицы, но не было никого, кто бы видел это, – люди тогда не жили. И вот с неба опустились на землю летучие стойбища Творцов, огромные и прекрасные, круглые и твердые, как череп зверя саах. Они опустились в степи, и дрогнула земля. И вышли Творцы, и вынесли Сосуд. Их магия была так сильна, что скоро из Сосуда вышли первомужчины и первоженщины. Они не знали горя и не ведали вражды, их дети были здоровы и всегда радовали родителей. Тогда было хорошо всем. Творцы строили Крепости и Города, наполняя их непонятными, но красивыми вещами, люди жили долго и никогда не болели.
Творцы гордились своими детьми, но любая мать, любой отец знают – однажды ребенок станет взрослым. Люди приручили огонь и заставили жаркое пламя выдаивать металл из камня. Они ловили ветер большими кожами, и тот подгонял их лодки. И сказали люди Творцам: «Зачем вы наставляете нас и учите жить? Мы сами знаем, что плохо, а что хорошо, и как сделать, чтобы было еще лучше!»
И тогда Творцы ушли – они заперлись в своих летающих стойбищах, и те вознеслись на небо. А люди в тот же день перессорились, и копья, которыми они поражали животных, обратили друг против друга. И пролилась первая кровь, и проснулось в душах великое зло. Люди стали болеть и стареть, познали измену и смерть, познали горе и несчастье. И тогда люди впали в отчаяние и кричали небесам, моля Творцов вернуться. Но небеса молчали.
