Кирилл Клеванский - Колдун. Земля которой нет
– И что мне с ней делать? – охрипшим голосом спросил я.
– Ты должен ее сточить, – без всяких эмоций ответил старец. – Как только справишься, приступим к новому этапу тренировок.
Покачав головой, я тем не менее решил, что это не такое уж сложное задание. Темные боги, как же я ошибался! Как же наивен я был в своей самоуверенности бывалого наемника. Сделав пару шагов назад, я обнажил свои сабли. Они слабенько сверкнули в лучах солнца, становясь похожими на простецкую сталь, отлитую деревенским кузнецом. Но меня этот факт мало волновал. Я лишь вдохнул поглубже, сосредоточился, а потом резко взмахнул правой рукой, одновременно с этим сгибая кисть. Воздух задрожал, и к глыбе устремился тугой ветряной серп. Он ударился о камень, выбивая щебень. Усмехнувшись, я подошел поближе, и в тот же миг мир вокруг меня рухнул. На глыбе виднелась лишь небольшая выбоина не больше сантиметра глубиной. В нее даже палец можно просунуть с трудом.
Обомлев, я в недоумении водил рукой. Ведь когда-то этот серп сминал целые дома и здания, словно старую бумагу. Конечно, камень – не дерево, но я рассчитывал на нечто более сокрушающее.
От размышлений меня отвлекла тянущая боль, пожаром разливающаяся по спине. Обернувшись, я увидел маласа, покачивающего неизменной тростью.
– Перерыва еще не было, – только и сказал он.
Несколько заторможенно кивнув, я вернулся на позицию и сделал второй удар. Он дался куда сложнее. Руки были тяжелые, дышалось с трудом, на лбу выступила испарина, а по спине покатились крупные градины пота. Серп вышел слабенький, почти дохлый. Улетев к глыбе, он попал совсем в другую точку, оставив там лишь небольшой порез.
В этот момент я осознал, насколько сложно будет выполнить данное упражнение. Фактически это нечто невозможное, просто невероятное, но в то же время это немой вызов. Еще ни разу в жизни я не убегал от вызовов, и не важно, кто мне их бросал: солдаты вражеской армии, подгорные твари, сильнейшие маги, океаны, пустыни, драконы или неведомые сущности. Я всегда с честью принимал предложение сразиться, что сделал и сейчас.
Проигнорировав боль в руках и тяжесть дыхания, я отправил в полет третий серп. Этот вышел еще слабее предыдущего, даже не долетев до глыбы. Не в силах устоять, я воткнул младшую саблю в землю, опершись на нее всем весом.
– Слабо, землянин, очень слабо.
Впереди стоял малас, а рядом с ним возвышалась копия моей глыбы. Я заподозрил неладное, и старец поспешил оправдать мои ожидания.
– Смотри, землянин, какой силой обладал ваш Элиот.
Малас занес руку, складывая ее в кулак, резко выдохнул. И вдруг его кожа потемнела, загрубела, словно обратившись в камень. Он неуловимой молнией выкинул вперед этот каменный кулак, и его рука по локоть вошла в глыбу. Мгновением позже раздался дикий треск, грохот, сравнимый с падением небес, а вместо глыбы остались облако пыли и нечеткое очертание горки щебня.
Можно было открыть рот, можно было не верить своим глазам, но я лишь сыпал проклятия. Я проклинал сам себя за то, что так горделиво посмел мечтать о сыре, совсем забыв о мышеловке. Сбежать с острова, где живут подобные монстры? Что ж, у меня есть только один шанс.
Сплюнув кровь, скопившуюся во рту, я с трудом выпрямился и поднял саблю. Еще один взмах – и четвертый серп улетел к глыбе, оставив на ней белесый разрез. Говорят, нельзя биться головой об стену, нужно обойти ее и искать иной выход из ситуации. Но порой все, что ты можешь, – это только посильнее размахнуться. Вот и я стал просто «сильнее размахиваться».
В то время пока я, пребывая на краю сознания, играл роль каменотеса, в себя приходили остальные участники состязания. Каждому из них служанка мигом подносила чашу с жижей, которую народ лакал с такой жадностью, будто та была самой амброзией. Что удивительно, ни одному человеку малас не объяснял, как призывать стихию, воины словно умели делать это уже заранее, с рождения. Большинство призвали землю, трое – огонь и двое – воду, а ветер был только у меня.
Вскоре перед всеми бойцами, как и передо мной, возникла каменная глыба. Мы погрузились в круговерть изнуряющей тренировки. Невозможной, нереальной, такой, которая не под силу даже самым великим магам. Потому как на том плацу не было ни грамма волшебства.
К вечеру десять человек представляли собой жалкое зрелище – измотанные, взмокшие, валяющиеся на песке, будто поломанные куклы. А над ними с немой насмешкой и грубой укоризной возвышались каменные глыбы, на которых виднелись лишь мелкие трещинки, выбоины и порезы.
Нас вновь разве что не насильно накормили привычной жижей, которая уже казалась безвкусной, потом намыли в бане и растащили по комнатам. Так или иначе, каким-то чудом я и в этот раз нашел в себе силы подпереть дверь стулом, а потом накарябать пару строк на доске.
Следующий день прошел в том же русле. Утром после побудки все десятеро вышли на плац, где, закончив разминку, принялись колошматить свои глыбы. Пока все делали это словно механически, даже не задумываясь над своими действиями, но я понимал, что в данном случае не все так просто. Возможно, стоило вникнуть в ситуацию и разобраться со всеми этими стихиями, но не было времени на размышления. Раз за разом я поднимал свою саблю, разрезая воздух, будто вырывая из него воздушный серп. А тот, в свою очередь, оставлял на глыбе очередной порез. Все, о чем я мог мечтать в тот момент, – чтобы нынешние трещины оказались глубже, чем вчерашние.
– Подходим по одному и вытягиваем свой камень, – приказал старик.
Вперед вышел молчаливый суровый боец. Он достал из бочонка черную гальку. Вслед за ним потянулась вереница остальных гладиаторов. В простоватом бочонке находилось десять камней пяти цветов. Черный, синий, белый, красный и желтый. Как несложно догадаться, те воины, которые вытянули одинаковые цвета, должны будут схлестнуться сегодня на арене.
Наконец настала и моя очередь сыграть в смертельное лото. Я спокойно подошел к бочонку, протягивая руку. Впрочем, я стоял последним и уже знал, кто мне уготован в противники. Так и есть – красный камень и юнец-фехтовальщик в роле соперника.
– Каждый из вас получил свою метку, – продолжил малас, жестом приказывая одной из служанок убрать бочонок. – Сражайтесь с честью, примите свою участь с достоинством. Во славу Термуна!
– Во славу Термуна! – хором грохнули девятеро.
Я лишь покачал головой, но от меня никто не требовал надрывать глотку. Через пару минут копии Левого и Правого вышли на плац, неся нам, участникам состязания, подставки с белым порошком и амуницию. В этот раз у каждого была своя. У кого-то строгая кожаная броня, подбитая железными пластинами, у иных – обычные легкие кожухи, отличающиеся теми же вставками и толщиной швов.
Мне достался обычный легкий доспех из сыромятной коричневой кожи. Сверху он был сплошным корсетом, а внизу – жесткой юбкой, разрезанной на своеобразные языки. Надев этот ширпотреб, я на какой-то момент ощутил себя римским легионером, потому как у них форма была ну просто один в один. Двигаться в таком облачении было очень легко и свободно. Напялив своеобразные военные сандалии с ремешками по самое колено и изваляв руки в белом порошке, я двинулся за своими сопровождающими. Каждому гладиатору выделили, как я теперь уже знал, почетный эскорт из двух стражей. Эти стражи являлись младшими маласами, набранными из тех халаситов, что провалили испытание и утратили право ступить на песок арены.
Мы ровным строем прошествовали через вереницу пустых коридоров, безжизненность которых не могла разогнать даже пляска масляных светильников, поставленных на треноги у поворотов. С каждым шагом, приближающим нас к арене, все отчетливее слышались крики толпы. Гул воплей и гам подбадривающих аплодисментов. Все жарче разгоралось сердце с каждым призывным кличем, все сильнее руки сжимали сабли, до хруста костяшек сдавливая их рукояти.
Но под палящее солнце мы не вышли, а свернули за угол и оказались в той самой комнате с подъемной стеной. В этот раз здесь не было стойки с оружием и доспехами – только скамейки и столитровая бочка, где по водной глади плавала пустая чарка.
– У каждого своя очередь, – пояснил малас, возникший будто из ниоткуда. – Приготовьтесь.
Не знаю, что он имел в виду и как следовало готовиться. Видимо, незнанием ответа на этот вопрос страдал не я один, так как все просто расселись на скамейках. Редкий человек отходил к бочке, чтобы сделать глоток, возможно, последний в своей жизни. Но удивительно, здесь не ощущалось безысходности, которая появляется всякий раз, когда знаешь, что сегодня Темный Жнец обязательно кого-то запихнет в свой мешок душ.
Нет, напротив, все были на подъеме, буквально воодушевлены предстоящим боем. Складывалось такое впечатление, будто сидишь среди накуренных викингов, которые уже видят себя на вечном пиру за столом в Валгалле. Невольно я проникся местной атмосферой, но вовсе не покорностью перед возможной смертью, а, скорее уверенностью в своих силах, в том, что именно мне удастся первому сбежать с Териала. Ведь если здесь уже был землянин, значит, что сюда можно войти, а если можно войти, то всегда найдется и выход. Надо просто внимательно смотреть.
