Вячеслав Кумин - Падение рая
После лошадиных доз успокоительного все пришли в себя и стали решать, как им поступить с пациентами.
– Их нужно немедленно изолировать! – кричал министр Пфайффер. – Это дикие звери, варвары, которым место в клетке!
И многие слабыми кивками показали свое согласие с таким вариантом решения проблемы. Да что уж многие – все были согласны. Слишком неконтролируемыми оказались размороженные субъекты.
– Посмотрите на них! – продолжал кричать министр обороны. – Они едва очухались, только-только начали шевелиться и сразу же принялись убивать! Я требую, чтобы их до конца жизни изолировали от общества! Навсегда!!!
Зал одобрительно загудел, за исключением директора Ришмана и доктора Стоун, которая после речи Пфайффера, взявшего небольшой тайм-аут, встала на защиту своих подопечных:
– Но, господин министр, президент приказал использовать все возможности…
– Но это же варвары! Маньяки!
– Но, сэр, ведь именно по этой причине мы их и оживили, за их знания и навыки.
– Да, конечно… – вынужден был признать ее доводы Глен Пфайффер.
– Давайте хотя бы узнаем, почему они так поступили, сэр. Может быть, все окажется не таким уж и ужасным. Конечно, смертоубийство – это преступление, но стоит учесть, что они все еще живут по своим законам и не знают наших, они думают, будто находятся в своем времени.
– Да, конечно, это можно признать смягчающим обстоятельством, – сказал министр. – Давайте узнаем мотивы их поведения…
10
Поредевший взвод до сих пор находился в той комнате, куда их привезли для встречи друг с другом. Двоих боевиков милостиво отпустили, и те ушли, забрав тело убитого с собой.
Медбратья, которые привезли их на креслах-каталках, опасались заходить внутрь, несмотря на все заверения пациентов о том, что они их не тронут. Впрочем, странные пациенты не особенно и опечалились. Побеседовать им было о чем. В основном говорил лейтенант Камышов, перерассказывая остальным то, что узнал от доктора Стоун и директора Ришмана, – историю прошедших тысячелетий. Впрочем, он основательно ее подсократил, отбросив, по его мнению, пустую информацию.
Солдаты слушали молча, не перебивая, с хмурыми лицами. Роман не был уверен, понимают ли они его и слышат ли вообще, но рассказ продолжал. Он знал, его людям трудно принять то, что они пролежали во льдах две тысячи лет и уже нет никого из тех, кого они знали и любили. Нет ничего привычного, кроме тех двух бородачей, которых он им помешал убить.
– Как же им удалось нас оживить? – спросил сержант Галс. – Это же фантастика чистой воды! Я такое только в третьесортных комедийных фильмах видел. Но реальность…
– Видимо, не такая уж и фантастика. Что касается оживления, то это просто стечение обстоятельств. Мы искупались в антифризе, наглотались его, да еще вместе с какой-то гадостью. Сквозь нас прошел ток, нас опалил огонь, а в довершении всего нас завалило снегом, где и создались благоприятные условия для сохранения тел. Нас наверняка искали, но так и не нашли тогда…
– Видно, не особенно-то и старались, – подал голос подрывник Адам Марцев. – Мы ж не знаменитости какие, чтобы километры льда бурить годами, лишь бы тела отыскать. Курить охота, убил бы за сигарету…
– Попридержи язык, – шепотом предупредил лейтенант, глазами показав на зеркала под потолком. – Итак уже натворили дел.
– Понял.
– В тела ввели раствор с нано…
– Нанороботы, – подсказал сержант Галс.
– Да, закачали нанороботов, они нас восстановили, после чего оживили. Вот такие дела, – подвел итог Роман Камышов. – Земля теперь – единое государство с округами, земляне – единый народ без национальностей и расовых предрассудков. Колонизировано чуть больше десятка миров. Не так уж плохо… всегда мечтал побывать в космосе, посмотреть на другие формы жизни и все такое. Глядишь, может, и возьмут в звездные разведчики, а, разведка? Что молчим?
– Может, и неплохо…
– А теперь вопрос из вопросов, лейтенант, – заговорил старшина Фрейндлих.
– Какой?
– А на кой хрен нас, собственно, разморозили, да еще всех разом? Взяли бы одного, потом другого, ведь технология могла дать сбой, и весь драгоценный материал пропал бы зря.
– Тебе, старшина, не в разведке, а в контрразведке служить, – хмуро ответил Роман. Он понял, что не задал себе и докторам главного вопроса, того, который, можно дать голову на отсечение, первым пришел в голову Виктору. – Признаться, я об этом не задумывался.
Такая непонятная ситуация взволновала всех. Солдаты загудели, заспорили друг с другом, что-то живо обсуждая, но шум мгновенно прекратился, едва одна из панелей стала прозрачной и за ней показались люди.
– Эй, может, пожрать принесете, а? А то мы тут уже изголодались, – завелся один из солдат. Его поддержали остальные.
– Да и курева не мешало бы! – поддержал товарища его сосед.
– Курение вредно для здоровья, а потому вне закона, – ответил один из тех, кто осмелился появиться в окне.
– У вас в пятом тысячелетии никто не курит? – удивился солдат.
– Именно! – с гордостью ответил толстенький человек.
– Ну, а со жратвой как?
– Скоро принесут. И вообще, тут задаю вопросы я!
– Ну-ну, давай свои вопросы…
– Зачем он убил того человека? Ведь тот ему ничего не сделал.
– Ничего себе – ничего не сделал! – возмутился Осип Долгин. Он задрал на себе рубашку и показал на груди и животе два специфических шрама. – А это вы видели?!
– Что это?
– Пулевые ранения! Это тот бородатый гад в меня стрелял! А поскольку никакого электрического тока, антифриза, огня и лавины я не помню, то сдается мне, именно из-за этих пуль я богу душу и отдал… да только вы ее обратно в тело бренное вернули…
– Вот как значит…
Казалось, министра Глена Пфайффера ответ несколько озадачил. Похоже, как и обещала доктор Стоун, все вставало на свои места.
– Именно. И те двое – сепаратисты, террористы и преступники. В ту ночь, когда все случилось, мы как раз отбивали у них заложников, которых они захватили ради получения выкупа у компании и их бедных родственников. Да только неудачно… Вы с ними поосторожней. Бандюги еще те…
– А вы, стало быть, представляете силы правопорядка? – с надеждой спросил один из членов Комиссии.
– Вроде того, – подтвердил лейтенант Камышов. – Армейская разведка.
– То, что нужно…
– Что нужно? – не понял Роман. – Эй, вы там! Может, объясните? А то некоторые детали кажутся нам чересчур подозрительными. Например, почему нас оживили всех скопом? Это же небезопасно. Доктор Стоун, чего молчите?
– Вам бы отдохнуть не мешало, а потом мы вам все объясним.
– Да какой тут к черту отдых, вы чего темните?!
– Вы сейчас раздражены, можете неверно оценить информацию. Разговор долгий. Может, поедите для начала?
– Ну, хорошо, давайте, – согласился Роман Камышов, почувствовав, как при упоминании о еде у него заурчало в животе.
– Вах! Мои яйца! – вдруг встрепенулся рядовой Алимов, заглядывая между ног и пытаясь нащупать свои генеталии рукой.
– Что там с твоими яйцами, Рашид?
– Как что?! Две тыщи лет во льду! Вот и я хотел бы узнать, что с ними.
– Ну, я где-то слышал, якобы заморозка им не вредна. Ведь есть даже специальные банки, где сперму хранят в замороженном виде, – не слишком уверенно сказал Камышов. – Впрочем, мы сейчас узнаем. Доктор Стоун…
– Я слышала, – невнятно отозвалась Амели. Видимо, тема разговора варваров ее смущала.
– Ну, так ответьте нам, а то, честно говоря, меня самого это начинает беспокоить.
– Хорошо. Ваши… вашим… ваши репродуктивные органы практически не пострадали. Вы сможете иметь потомство.
– Главное иметь, – двусмысленно сказал Рашид Алимов. – А что именно – не суть важно…
В комнату «санитары», как обозвал появившихся людей Роман, вкатили несколько столиков с едой и тут же скрылись, с силой захлопнув дверь, будто выскочили из клетки с живыми тиграми.
– Нервные ребята…
11
Впрочем, без отдыха все же не обошлось, видимо, в пищу что-то подмешали, поскольку всех сразу после еды потянуло в сон. А, проснувшись, все оказались в своих палатах, привязанные к кроватям ремнями.
«Значит, нам не доверяют, – зло подумал Камышов, – что ж, их можно понять».
Роман осмотрелся. В палате ничего не изменилось, только рядом с кроватью стояло инвалидное кресло с электрическим мотором.
Вдруг ремни отстегнулись, и из скрытых динамиков прозвучал механический голос:
– Не беспокойтесь, пожалуйста, сядьте в кресло.
– Зачем?
– Мы хотим с вами поговорить.
– Поговорить можно и так.
– Поговорить с вами со всеми.
– Понятно…
Камышову кресло не понравилось: уж больно угрожающими выглядели захваты в области ног и рук.
– Что-то говорит мне, будто я сам должен заковать самого себя, – сказал Роман, садясь в кресло. – Я прав?
– Вы очень догадливы.
– А вам слабо?
