"Фантастика 2025-132". Компиляция. Книги 1-22 (СИ) - Белая Яся

Что там говорил Лу Чуньду? Учить мелодию как угодно? Прекрасно, этим Вэнь Шаньяо и займется!

Забрав треклятый гуцинь, Вэнь Шаньяо спустился в город, мысленно радуясь, что на этой неделе еще не пользовался пропуском. Едва ли не срываясь на бег, он добежал до Дома наслаждений, с трудом сумев отдышаться. На улицах еще было пусто, а до открытия магазинов оставалось больше часа, однако Дом наслаждений работал и днем и ночью.

Встретившие Вэнь Шаньяо девушки с белоснежными хризантемами в волосах удивленно переглянулись, поспешив проводить его внутрь и дать воды.

– У молодого заклинателя какое-то срочное дело?

– Госпожи Цянь сейчас нет на месте, так что вы можете передать все нам.

Вэнь Шаньяо покачал головой, с мольбой взглянув на служанок:

– Дева Хуа здесь?

Девушки многозначительно переглянулись, не сдержав улыбки.

– Молодому заклинателю повезло – дева Хуа сейчас свободна. Мы проведем к ней.

Хуа Хэлю – знаменитый цветок Дома наслаждений, ради которого многие заклинатели выстраивались в очередь, – не стала прогонять Вэнь Шаньяо. Тому было неловко из-за своего порыва: девушка явно недавно встала, но все равно ради него нарядилась и накрасилась, восседая за столом и со сдержанной улыбкой дожидаясь своего гостя. А увидев Вэнь Шаньяо, удивленно округлила алые губы.

– Братец Сяо!

– Сестрица, – не сдержал тот улыбки. – Прошу простить, что пришел так рано, но иначе не смог бы с тобой встретиться.

– Я всегда рада тебя видеть, проходи.

Улыбка на ее лице стала ярче, теплее. Окинув довольным взглядом форму Байсу Лу, она ахнула при виде черных глаз Вэнь Шаньяо, не сдержав вопроса:

– Разве твои глаза были такими?

– Мои глаза почти ничего не видели, и потому пришлось их поменять, – не стал лгать тот. – Тогда я даже не видел, какая сестрица Хуа красавица.

Девушка зарделась, смущенно прикрыв круглым веером лицо.

– Ты хотел меня видеть, почему?

– Я хочу обучиться искусству музыки.

– А твой мастер знает об этом? – осторожно спросила Хуа Хэлю. – Не всем ученикам Байсу Лу дозволено обучаться этому искусству, и узнай мастер об этом… все может плохо закончиться.

– Мой шифу знает и сам поручил мне выучить одну из мелодий.

Он протянул Хуа Хэлю металлическую пластинку, и та приложила ее ко лбу. Прослушав, девушка осторожно спросила:

– Эта мелодия… она ведь принадлежит младшему мастеру Лу?

– Как ты узнала?

– Как-то раз старший и младший мастера Лу останавливались здесь, и последний по просьбе госпожи Цянь сыграл мелодию. Столь прекрасное исполнение невозможно забыть. Младший мастер Лу десятилетиями оттачивал игру на гуцине, а его мелодии столь прекрасны, что многие пытаются их исполнить, но даже близко недотягивают. Значит, он выбрал тебя своим преемником?

– Да, но, боюсь, мои навыки так плохи, что шифу убьет меня на месте, сыграй я ему.

– Все не может быть так плохо, – не поверила Хуа Хэлю.

Вэнь Шаньяо снял со спины завернутый в ткань гуцинь, положил его перед собой и исполнил первые несколько нот. От изумления Хуа Хэлю забыла прикрыть лицо веером, некоторое время потрясенно смотря на пальцы Вэнь Шаньяо, словно те жили своей жизнью.

– Я ведь правильно все делаю?

– Да, но этот звук… ох, позволь мне попробовать.

Вэнь Шаньяо придвинул к ней гуцинь, и стоило пальцам Хуа Хэлю коснуться струн, как раздался похожий на вой звук. Они оба застыли, смотря на инструмент с толикой непонимания и обиды.

– Видимо, этот гуцинь не любит не только меня.

Хуа Хэлю не ответила, проведя пальцами по лакированному дереву и задумчиво кивая, прежде чем произнести:

– Сдается мне, это далеко не обычный гуцинь. Он выполнен из дерева саньчжушу.

– Разве саньчжушу не белое дерево? – припомнил Вэнь Шаньяо.

– Сам ствол и ветки белые, но корни черные. Встретить белый гуцинь – редкость, ведь дерево нельзя рубить, да и растет оно только в императорском дворце и Сюэши. Однако именно из саньчжушу делаются музыкальные инструменты для клана Байсу Лу. Дерево не бессмертно, и стоит ему умереть, как его разбирают на части.

– И чем различаются сделанные из веток и из корней гуцини?

– Дай-ка вспомнить, – задумалась Хуа Хэлю, наверняка в голове перебирая все те мифы и легенды, которые когда-либо слышала, а также полученные от заклинателей знания. – Инструменты из ветвей и ствола саньчжушу обладают способностью изгонять демонов одним своим видом, не говоря уже об игре. Из корней же редко когда что-то делают – они более хрупкие и не всегда поддаются обработке.

– Но в корнях заключается сила.

– Да. Я слышала, что иногда созданные из корней инструменты словно имеют свой разум, и не все могут на них сыграть.

– Сестрица думает, что это один из таких случаев?

– Вполне возможно.

Вэнь Шаньяо растерянно взглянул на гуцинь. Он мог запугать Луаня и заставить слушаться, но как быть с инструментом? Неужели Лу Чуньду не знал таких подробностей, когда давал ему гуцинь из корней саньчжушу? Что-то в это не верилось.

Отложив инструмент Демона, Хуа Хэлю положила перед Вэнь Шаньяо свой гуцинь из более светлого дерева с замысловатыми узорами и красной кисточкой на конце.

– Попробуй сыграть на этом.

Вэнь Шаньяо нерешительно коснулся струн, сглотнув и уняв дрожь в руках. Ему потребовалось время, чтобы собраться с мыслями и сыграть первые несколько нот, удивленно ахнув, стоило прозвучать музыке, а не завыванию.

– Получилось!

– Вижу, вижу, – довольно кивнула та, сев рядом и положив ладонь на его руку, останавливая игру. – Могу я спросить у А-Сяо кое-что?

Вэнь Шаньяо послушно кивнул, с теплотой смотря на Хуа Хэлю. Будь у него возможность, он бы осыпал девушку золотом, подарил ей лучшие платья и заколки, преподнес ей ядро, дабы та жила сотни лет, лишь бы загладить свою вину за прошлые жизни.

– Ты играешь ради того, чтобы прочувствовать музыку или чтобы угодить своему мастеру?

– А есть разница?

– Есть, и большая, – кивнула Хуа Хэлю. – В первом случае ты играешь для себя, для своей души, и такая музыка всегда прекрасней. Играй же ты без чувств для кого-то другого, так и не прочувствуешь мелодию, не поймешь ее и не будешь доволен исполнением.

– И как мне сделать эту мелодию небезразличной для себя?

– Когда ты ее играешь, что чувствуешь? Радость, тоску, нежность? Видишь ли ты перед глазами то, о чем поет тебе мелодия?

– Нет, – признался Вэнь Шаньяо. – Это же всего лишь музыка.

– Но музыка может даровать как покой, так и страх, – напомнила та, коснувшись пальцами его груди. – Сыграй ты сто раз эту мелодию, не вслушиваясь в нее, и не поймешь, почему она не получается. Чтобы что-то получилось, ты должен отдать частичку себя… как возлюбленные. Они открываются друг другу, рассказывают свои тайны, страхи и становятся ближе, так и здесь. Ты слышишь мелодию, но не понимаешь, о чем она. Что она означает. Потому что ты не хочешь понять. Разве ты не слышал мелодию младшего мастера Лу, как он ее исполняет? Неужели она не зацепила твою душу?

Вэнь Шаньяо потупил взгляд, невольно соглашаясь с девой Хуа. Было видно, что при игре Лу Чуньду словно закрывается от всего остального мира, погружаясь в мысли и играя то, что велит ему душа. Будь то волнующая, сводящая с ума от беспокойства мелодия или нежные звуки с нотками тоски.

– Сыграй снова и вслушайся в мелодию: что она тебе говорит? И что ты хочешь поведать через нее?

Хуа Хэлю положила руки на его плечи.

– Закрой глаза и расслабься. Ты не на поле битвы. Представь, что ты один, вокруг никого, и ты в самом безопасном месте. Это место дает покой и защиту, никто тебя здесь не потревожит.

Вэнь Шаньяо послушно закрыл глаза, представив горы Дуфанг и их с сестрой тайное место. К нему имели проход только они, даже дядя не мог туда попасть. Посещает ли и сейчас сестра это место? Лежит ли в нем то, что осталось от их родителей? И не закопано ли рядом то, что осталось от тела Вэнь Шаньяо?