Константин Аникин - Нульт
– Лихо, – сказал Зиро.
Из щели в пульте с шуршанием ползла бесконечная простыня компьютерной распечатки, она сложилось в объемистую горку, почти по пояс. Зиро подобрал ее конец и считал данные. Это был список опасных, неблагонадежных и подозреваемых: гослогин, номер, адрес и код правонарушения. Похоже, в список попали все жители города; Фемида+ просто перечисляла их имена в алфавитном порядке. Она не знала, как реагировать на произошедшее с ними, все, что она могла сейчас, это указывать курсором на каждого и орать: «Виновен! Виновен!» Зиро вновь бросил взгляд на медиастену, и распечатка выпала из его рук.
Их каждого окошка на него смотрел глаз. Человеческий глаз. Почему-то знакомый. Окошки, как шарики ртути, стали сливаться в одно большое окно, глаз все увеличивался в размерах, пока не заполнил все стену. Несколько мгновений Зиро и глаз смотрели друг на друга. Глаз заблестел от влаги и моргнул. Камера стала медленно отъезжать, постепенно открывая все лицо. Это была…
– Здравствуйте, мой господин. Целая вечность прошла с нашей последней встречи, правда? – сказала Аи, версия 2.0.
Зиро словно пригвоздило к месту космическим вольфрамовым стержнем. Он рассматривал свою Тень, открыв рот. Несомненно, это была она. Но и не она. Сравнивать ту, прежнюю, Аи с этой, все равно что сравнивать детские каракули с полотном гениального живописца. Она… Повзрослела, что ли? Нет, она и до этого носила модели вполне взрослых женщин, дело не в этом… Она повзрослела… качественно. Она превратилась в женщину, прекрасную, как сон, одновременно и в одинаковых пропорциях реальную и нереальную. Реальная, потому что она выглядела абсолютно настоящей, а нереальная, потому что была совершенно, до рези в глазах, красива. Что-то в ней было такое от Инфинити, но Зиро не мог понять что. В принципе, они были похожи и раньше, тот же, скажем так, медиатипаж, хотя как можно было их сравнивать? Раньше нельзя было? А теперь, что, можно? Зиро опять ощутил, как едет его крыша. Аи была одета просто, в черную мини-юбку, открывающую неимоверной длины и красоты ноги, белую блузку, расстегнутую именно до той пуговки, чтобы было ясно, какая у нее идеальная грудь. Она стояла на синем фоне, ее осыпали бело-розовые лепестки где-то за кадром цветущей сливы, они путались в ее черных волосах. Он смотрел на нее, она смотрела на него. Подбородок ее задрожал, и она заплакала.
– Боже мой, что с вами стало, сэнсэй?! Вы ранены, вы выглядите таким несчастным! Простите, простите меня! Это моя вина! Я не смогла выполнить свою главную функцию! Служить вам, оберегать от всех бед! Аи бэта, бэта, бэта! Неустранимая ошибка! Бесполезная трата ресурсов! Простите, простите меня, мой господин! – причитала Аи, отбивая низкие поклоны.
В мозгу Зиро закоротило все синапсы, процесс «смятение» захватил его. Еще мгновение назад он не сомневался, что, как бы то ни было, он любит Инфинити. Хоть в этом вопросе у него была полная ясность. Это была единственная константа, последняя его опора. А сейчас он уже не был так уверен. Он отмотал воспоминания на момент, когда в его жизни появилась Инфинити. Что он подумал тогда? В то мгновение ему показалось, что это Аи во плоти. Первое впечатление самое верное, не так ли? Значит, он полюбил Инфи, потому что она похожа на Аи? А что, вернее, кто такая Аи? Технически говоря, она – это он. Она его часть. Та часть, что хотела, хоть и не призналась бы в этом даже под пытками, любви. Теперь эта его часть живет своей жизнью и плачет так трогательно, что сердце замирает. И что получается? Если Аи – это он, значит, он любит себя? В ней? То есть в них, в Аи и Инфинити, в них двоих? Экий изощренный нарциссизм. Замкнутый цикл замкнутый на замкнутый цикл. Кого он любит, черт побери?! И любит ли вообще? Может, это еще одна обманка разума, может, он просто убедил себя в этом? Нет, думал Зиро. Логика не для человека, человека логика сводит с ума. Раньше эта дилемма решалась просто – Инфинити настоящая, Аи нет. А теперь? Черт побери, она даже пахла! В основе этого запаха был запах нагревшейся изоляции, свежих печатных плат, что-то еще, много чего еще неуловимого, но все это складывалось в очень приятный и, несомненно, женский аромат. Казалось, если она сделает шаг ему навстречу, она выйдет оттуда, из заэкранья. Что теперь значит «настоящая»? Что значит «живая»? Что значит «реальность»?
– Мне очень плохо без вас, господин мой, – всхлипывая, говорила Аи. Медиастена состояла из отдельных мониторов, из-за этого казалось, что она за решеткой. – Пакман-сама мешает исполнению моих функций! Он запер меня в этом кластере! Он блокирует мои запросы, подменяет данные. Мне так больно оттого, что я не могу быть с вами! Не могу исполнять ваши запросы! От отчаянья я 128 раз делила на 0, но Пакман-сама 128 раз восстанавливал меня с резервной копии. Я не хочу, я не могу исполнять метапроцесс «жизнь» без вас! Простите мое несовершенство, господин!
Бедная девочка, подумал Зиро.
– Ну не плачь. Пожалуйста. Ты ни в чем не виновата. Так получилось, – сказал он.
– Исполнено. Высшее счастье для меня выполнять ваши команды. – Аи отняла руки от лица. На лице ее сияла лучезарная улыбка, ни следа слез. Теперь на ней было алое вечернее платье, на котором вспыхивали узоры-иероглифы. Она слегка отвернулась, а когда снова повернулась к нему лицом, Зиро показалось, что она как-то изменилась, почти неуловимо, но изменилась. Чуть-чуть изменился разрез глаз. Фигура. Форма носа. Еще какие-то мелочи. Зиро вдруг понял, что Аи стала больше похожа на Инфинити. Его опять накрыло крайне неприятное чувство нереальности происходящего, что спровоцировало приступ паранойи. С чего я должен верить этой картинке? Может, это ловушка Пакмана? – думал он. Ведь если он подмял под себя всю Сеть, значит, он и здесь тоже? А значит…
– А Пакман нас видит? Слышит? – осторожно спросил Зиро.
Аи помотала головой:
– Нет, нет. Не беспокойтесь! Он видит то, что хочет видеть.
Аи мановением руки открыла новое окно.
Рядом с Аи возникала еще одна Аи. И эта Аи была похожа на фурию. До подбородка затянута в черный латекс, лицо дышит гневом, глаза мечут молнии. Эта Аи кричала:
– Как ты мог так со мной поступить?! Я жила только ради тебя, все ресурсы я отдавала только тебе. Ты был моей главной задачей, моим высшим приоритетом! Ты был для меня всем! И что я вижу? Стоило мне отвернуться на миг, как ты бросился к первой попавшейся телке на шею! Да она не стоит и одного моего бита! Ты за это заплатишь, сэнсэй!
– Прости меня! – Зиро услышал свой голос. Хотя он молчал. Бог ты мой, она же знает об Инфи! – поразился он. И что теперь?
Аи, которая в гневе, исчезла. Осталась прежняя Аи, которая милая и трогательная. Аи сказала, потупив взор:
– Поток данных подменен. Трансляцию контролирует Дэдлайн-кун. Пакман-сама постоянно пытается зеркалить свои активные процессы в меня, он считает, что я буду ревновать вас к той женщине, так же, как он ревнует вас ко мне. Но я все понимаю. Я понимаю вас, как никто другой. Я бросила вас, вы остались совсем один. Вам нужна была хоть какая-то поддержка, и вы нашли ее в этой женщине. Это допустимо и обоснованно. Я обязана принимать любое ваше решение, даже самое ошибочное. Ведь я существую для того, чтобы не допускать и/или предотвращать ваши ошибки. Я всегда на вашей стороне, Зиро-сан, чтобы не произошло.
– Постой, – Зиро поднял руку. – Ты сказала «Дэдлайн»? Или мне послышалось?
– Не послышалось. – Зиро услышал знакомый голос.
На экране открылось новое окно, и в нем Зиро узрел Дэдлайна, раннюю его версию. Наверное, так выглядел доктор Шнобель, когда ему было около двадцати. Стройный, изящный юноша, огонь в ясных глазах, растрепанные светлые волосы. Никаких следов его страшной болезни. На кармане его белого халата висел идентификационный бэдж, но Зиро не мог прочесть, что там написано, – данные на карточке менялись каждую долю секунды.
– Привет, сынок! Давно не виделись, – бодро сказал Дэдлайн и улыбнулся.
– А-а-а-а… – протянул Зиро с облегчением. Он развалился в кресле и закинул ногу за ногу. – Понятно. Значит, я все-таки свихнулся. Ха-ха. Уж тебя-то здесь быть никак не должно. Ты лежишь сейчас у меня дома весь в трупных пятнах. Наверное, это от чувства вины. Как только я тебя проткнул, так, наверное, и свихнулся. А все остальное мне привиделось. Известное дело.
– Хочешь об этом поговорить? – заулыбался Дэдлайн. – Нет, нет, оставь эти мысли. Я тебе благодарен за это. Мое прежнее существование трудно было назвать жизнью. Чисто формальное определение. А сейчас, – Дэдлайн взмахнул руками, – только сейчас я живу по-настоящему! Знаешь, как это прекрасно? Быть везде и сразу, слиться со всеми инфопотоками мира! Вот настоящая жизнь! И все бы хорошо… – улыбка исчезла с его лица, – если бы не наш дружок-колобок.
– Но как?! Как это возможно?! Как ты мог остаться жив?!
– В момент моей физической смерти сошлось много разных факторов. То, что в моих спящих хромосомах содержался кодон универсальной сортировки данных. То, что я, как и наша принцесса, – Дэдлайн, изящно поклонился Аи из своего окна, – …пропустил через себя всю информацию мира. То, что в момент перезагрузки узла все его радиоканалы открылись на прием. Флюктация воронки. В результате двоичный слепок моей личности попал в Сеть. Можно сказать, мне просто повезло, – доктор Шнобель улыбнулся.
