Константин Аникин - Нульт
– Существующих вычислительных и энергетических мощностей достаточно для исполнения всех функций. После устранения всех пользователей функционирование всех необходимых систем будет осуществляться в автоматическом режиме.
От словосочетания «автоматический режим», исходящего из уст Пакмана, веяло какой-то запредельной жутью. Зиро лихорадочно соображал, он чувствовал – время уходит.
– Но ведь можно как-то по-другому все это решить! Мы можем просто договориться насчет Аи! Не обязательно всех убивать!
– Все расчеты верны.
Зиро потер лоб. Что же делать? Он не мог понять, как надо говорить с этим… существом.
В голову шел только один вариант.
– Слушай, могу я увидеть Аи? Может, я смогу ее убедить… насчет прав на администрирование?
– Запрос принят. Соединение будет установлено через 3,45 секунды машинного времени.
Зиро смотрел, как Пакман постепенно бледнеет, теряет четкость, размазываясь во тьме…
И тут у себя за спиной он услышал утробный вой. Он обернулся и увидел на экране игры Necro– wolfenstain-2 ее главного босса, фашиста-некроманта, по имени герр Клаус, который начал перерождаться для последней битвы.
За этим последовала ярчайшая вспышка, и жгучая боль, будто к раскаленной сковородке приложился, наотмашь полоснула Зиро по левой щеке. Зиро заорал, схватился за щеку и заорал еще громче. Если бы он в последний момент не отвернулся, Пакман выжег ему сетчатку лазерами. Лампы голопроекторов полопались от запредельной нагрузки, и волшебная страна «Аркадия» вновь погрузилась в сумрак.
– Ах ты мудило круглое! – взвыл Зиро и вне себя от ярости бросился на автомат с Миссис Пакман, повалил его и начал пинать ногами.
Тем временем сосед Миссис Пакман, герр Клаус, закончил трансформацию и превратился в коричневый кисель, с щупальцами и зубастыми пастями в самых неожиданных местах. По сюжету, герр Клаус в Третьем рейхе возглавлял оккультный отдел СС Аненербе. После поражения в войне он смылся на летающем диске в Антарктиду, где основал новый Антарктический Рейх. Он овладел тайными авестийскими заклинаниями и вступил в сговор с главным дэвом Ариманом, чтобы создать армию из живых мертвецов и все такое.
Зиро уничтожил Миссис Пакман, сбив себе ноги в кровь. Щеку нестерпимо жгло. Прихрамывая, он побрел в туалет. В Аркадии даже писсуары были с играми. Над каждым висел экранчик с игрой Арканоид, можно было отбить пару шариков, управляя ракеткой струей. Зиро посмотрел на себя в зеркало и ужаснулся – левая щека до виска превратилась в жуткий волдырь. Он открыл кран и сунул голову под струю ледяной воды.
– Чертов Пакман! – бормотал он, отплевываясь. – Чертов Вайзман! Чертов Красавчик! Чертов Слепцов! Мать вашу, всех и не перечислишь. Сколько еще уродов на мою голову? За что мне все это?!
Боль слегка утихла. Зиро смочил полотенце и приложил к щеке этот жалкий компресс. Он утратил возможность вертеть шеей. Шаги тоже давались с трудом. Но Зиро не обращал на боль внимания. Можно сказать, ему повезло, что он чувствует. Когда он вышел из туалета, все автоматы «Аркадии» показывали таблицу с результатами. Имя игрока на всех позициях было одно: AI. Счет везде начинался с 113.
– Играешься, сучий сын? Правильно тебе телки не дают. У тебя же ничего кроме пасти нет. Ты только сглатывать можешь! Слышишь меня? Что молчишь, подонок? – не говорил, рычал Зиро. Пакман не отвечал. Зиро обернулся у выхода.
– Игрушки… Ненавижу, – с этими словами Зиро покинул царство видеоигр и поковылял куда-то по коридору. Счет в игре Пакман vs Человечество продолжало мелькать перед его внутренним взором.
Может быть, Пакман соврал про Аи? – думал Зиро. Может, он просто знал про Аи, знал об их отношениях? Он же, мать его, Вайзмана, все знает. Состоит из знания. Может, он просто давит ему на мозги? Вряд ли, возразил он сам себе. Слишком уж это какая-то дикая ложь. Сверхинтеллект мог бы что-нибудь поправдоподобней выдумать. Да и Вайзман говорил, что все началось, когда Пакман сожрал Аи.
– А ведь если бы я не проткнул Дэдлайна тогда… – Зиро и не заметил, как стал разговаривать сам с собой. – Он бы стер Аи вместе со всей моей инфой, и ничего бы этого не было. А если бы у меня не было Аи? – Зиро показалось, что он на бегу врезался в невидимую стену. Его поразила мысль, что это он виноват в конце света. Во всяком случае – тоже виноват. Пусть невольно, косвенно, опосредованно, но виноват, определенно виноват. Это была страшная мысль, такая страшная, что тело перестало его слушаться. Он застыл в полном ступоре, глядя прямо перед собой и ничего не видя. Часы напротив бесстрастно отсчитывали последние часы существования человечества.
– Может, и так. Какая теперь разница? Уже ничего не изменишь.
Сжав зубы, Зиро пошел дальше. Он шел и думал об Инфинити. Его мысли о ней – это был спасательный круг, защитный блок, который поставило сознание, пытаясь противостоять ужасу, что породило чувство вины за случившееся с миром. Эти мысли стали единственной защитой от безумия, на грани которого он находился. Эти мысли согревали, наполняли силой. И пусть ее нет сейчас рядом, он все равно чувствовал ее поддержку. Теперь она его единственная причина жить. Если бы не она, все, что ему оставалось, это взрезать себе живот. Пока она есть, ничего не потеряно. Ничего не поздно. Процесс «любовь» имеет высший приоритет. Его нельзя отменить. Все расчеты верны.
Ноги сами принесли Зиро к лифтам. Один из них приветливо открыл двери. Зиро на миг показалось, что это разверстая пасть Пакмана.
– Ну ладно, – сказал Зиро.
Он шагнул прямо в пасть лифта и нажал кнопки с цифрами «1», «1» и «3». Лифт стремительно рванул вверх, к самой верхушке Иглы, и девушка из Ипанемы в очередной раз отправилась на прогулку по его мозгам. Она успела протоптать там не одну тропинку. …111 – 112 – 113, стоп. Дзинь, двери разъехались. Зиро, держа Меч наготове, осторожно выглянул наружу. Никого. Серые стены с табличками, предупреждающими, что для того, чтобы здесь находиться, надо иметь допуск категории «А+». Зиро чувствовал исходящий от стен низкочастотный гул, где-то рядом работали очень мощные компы. Идти можно было в одну сторону, сквозь узкий коридор. Коридор был оборудован, казалось, всеми возможными средствами досмотра и идентификации личности. Зиро прошел через рамку металлодетектора, через электромагнитную рамку, через просвечивающую рамку, через биорамку, сквозь лазерную сетку; предъявил свою карточку, сетчатку, ноготь, отпечаток, сказал пару слов в микрофон, сплюнул в анализатор и ввел от балды какой-то пароль. Вся эта фашистская машинерия рапортовала зелеными лампочками, что Зиро для нее не чужой.
Перед Зиро распахнулись тяжелые, словно рассчитанные на выстрел пушки, двери. За ними он узрел статую Фемиды. Статуя была почти одного с Зиро роста и сделана из местами уже облупившегося гипса. Классическая Фемида с весами и мечом, только на голову ей какие-то шутники натянули сломанные агменты, а на постаменте те же шутники приписали к ее имени большой жирный плюс красным маркером. Фемида+ охраняла вход в просторный белый зал с высоким потолком. Там стоял длинный пульт, смахивающий на видеомонтажный, над ним, полукругом, высилась медиастена площадью не меньше 10 квадратных метров. Изображение на ней было порезано на множество окон, в которых крутилось видео с камер наружного наблюдения. Разумеется, Зиро знал, что комитет за всеми ними присматривает. Однако он, как уже бывало не раз, несколько недооценил масштаб. Камеры и микрофоны были установлены не только в публичных местах, но и (сюрприз!) в домах и квартирах граждан. Процесс слежки был полностью автоматизирован. Попавшие в поле зрения камер лица идентифицировались по межглазному расстоянию, Зиро видел, как поверх видео с потерявшими разум согражданами возникают титры с их данными. Зиро скосил глаза на системные терминалы, продолжавшие пережевывать данные. Присел в эргономичное операторское кресло и вбил свой личный номер в строку поиска. Ему открылось его собственное досье. Зиро кликал мышью и с каждым кликом узнавал все больше и больше о методах контроля Инфокома за гражданами В8 и узнавал, что немаловажно, на своем примере. Каждое его слово, каждый его шаг записывался на пленочку, которую потом скрупулезно анализировала экспертно-правовая система Фемида+. Система процеживала весь его входящий-исходящий трафик через фильтры в поисках ключевых слов. (Сейчас Фемиду+ больше всего интересовало словосочетание «день победы», оно было первым в списке.) В досье был весь список контактов Зиро как сетевых, так и реальных. Там была усредненная маршрутная карта его ежедневных передвижений по городу (отклонение от обычных маршрутов система считала подозрительным). Там были доступные ему вычислительные мощности и база данных его данных. Сетевая жизнь. Финансовые отчеты. Покупки. Расшифровка анализов мочи, образцы, оказывается, тайно брали на анализ специальные писсуары, чтобы определить, какой психоактив данный гражданин употребляет внутрь. Даже его настроение – софт для камер распознавал не только лица, но и эмоции на них; если гражданин ходил с недовольной мордой, это считалось подозрительным. И так далее, и тому подобное, десятки, если не сотни «аспектов лояльности». Зиро до того почувствовал себя голым, что покрылся гусиной кожей с головы до пят. А на стене он увидел свою квартиру. Зиро покрутил шарик трекбола, переключаясь между камерами. В каждой комнате их было как минимум две, даже, мать их, в сортире была камера. В медиакомнате, в луже засохшей крови, так и лежало уже почерневшее тело Дэдлайна.
