Красная маска, синяя маска - Лан Ань Ни

Сун Жулань удивленно моргнул, затем еще раз и еще раз. Демон в алых одеждах закатил глаза, а потом просто устроился рядом с принцем на голой земле. Сян Юань-да выглядел так, будто бы ему было смертельно скучно. Принц ничего не мог с собой поделать и продолжал таращиться на него.

– Дыру во мне прожечь не сможешь, как ни пытайся. Лучше обрати свои пронзительные глазища на голодных призраков. Если не поторопишься и не выполнишь свою задачу, останешься здесь навсегда.

– Вы отправили огненную птицу на гору Хуашань и помогли мне, чтобы сегодня увидеть, как я потерплю неудачу? – прохрипел Сун Жулань. Этот вопрос был первым, что пришло на ум. Больше юноша ничего не смог придумать.

Сян Юань-да усмехнулся. Свет, исходивший от бесчисленного множества огненных цветов, играл на поверхности его резной красной маски и отражался в пугающих глазах.

– Признаться, поначалу я не хотел, чтобы ты попал на гору бессмертных. Для тебя риск остаться там навсегда был слишком велик, потому я и стремился задержать тебя. Но потом передумал. Проходишь ли ты испытание, поднимаясь по небесной лестнице, или борешься с голодными призраками здесь, у врат Дэнфэна, ты учишься, становишься сильнее. А чтобы выжить среди демонов и встать во главе неиссякаемой армии, ты должен многое усвоить. Выглядишь удивленным! Думал, старшие братья желают тебе смерти? Какая нелепица! Спустя столетия у нас появился шанс собраться всем вместе. Если убьем тебя, ты провалишь небесное испытание и поплатишься за это. Выходит, убив тебя, мы сами все испортим.

– Даже и не знаю, что сказать, – выпалил озадаченный Сун Жулань. Принц привык думать, что вэнь-шэни хотят навредить ему, но в тот момент он осознал, что мог ошибиться, неверно истолковать их намерения. Старшие братья его не щадили, потому что они и правда учили его?

Бессмертная госпожа не ошиблась!

Наблюдая за младшим братом, Сян Юань-да снова усмехнулся.

– Ты настолько отчаялся, что более меня не боишься. И призраков не боишься. Что же тогда мешает тебе усмирить их? Разве хочешь остаться здесь навсегда и присоединиться к ним? Знаешь, сяоди, внутри печати время идет иначе. Просидишь здесь еще немного, а тем временем минет сотня-другая лет. Не все твои друзья смогут ждать так долго.

Неподдельный ужас, появившийся в глазах Сун Жуланя, явно, позабавил генерала.

– Это место абсолютной инь создал ты сам. Я вот могу прийти и уйти, когда вздумается, но ты уйдешь, только если снимешь печать. Разве не хочешь помочь призракам? Не хочешь отпустить их?

– Я хочу, но не знаю, как! – вскричал Сун Жулань. Он был в совершеннейшем отчаянии и даже не пытался это скрыть. – Они хотят убивать! Они… Они не желают уходить!

– Нет, малец, дело в другом, – заявил Сян Юань-да и болезненно ткнул юношу в плечо. – Это ты не желаешь их отпускать. Ты не можешь зажечь для них фонарь очищения потому, что не жалеешь их. Ты испытываешь сострадание к погибшим людям, даже к обращенным в чудовищ, в цзянши. Но небесные солдаты, которые пришли грабить и убивать твой народ, тебе отвратительны. Поверь, я не ошибаюсь.

– Так не должно быть! Это я их погубил, убил их всех и заставил страдать здесь! Это все моя вина! Это они имеют право на ненависть ко мне! – проговорил Сун Жулань. Он старался объяснить это скорее себе, чем демону в алых одеждах, внушить. Но когда он смотрел на голодных призраков, которые метались за пределами созданного огненными цветами защитного круга, когда он вспомнил их пугающий шепот, пустые глаза и прикосновения холодных рук, ему правда становилось не по себе. Он не жалел их? Правда не жалел? Что же тогда делать?

– Брат, – обратился к Сун Жуланю генерал, – небесные боги, те, кто должен быть средоточием света и добра, пришли на эту землю совсем не с добрыми намерениями. Для них жизни духов Запредельного края не имели ценности. Их влекли лишь несметные богатства нашего царства. Небесные генералы повели солдат на смерть, чтобы утолить жадность их императора.

– А разве вэнь-шэней волновали жизни духов Запредельного края? Если бы это было так, они бы не развязали войну! Вэнь-шэни были такими же жадными до власти и желали заполучить то, что им не принадлежало!

– Тут я не спорю, – в задумчивости Сян Юань-да постучал по поверхности красной маски. – Желания – то, что делает нас живыми. И даже не имея собственных стремлений, мы оказываемся во власти чужих. Что до тебя, то ты не желал войны. Но почему-то именно ты испытываешь муки совести.

– Это справедливо, – заявил Сун Жулань. – Неважно, чего я хотел или не хотел. Если бы я действительно был достойным правителем, мне бы хватило мудрости найти выход и не допустить кровопролития. Но я не сумел. Оставалось только умереть, чтобы хоть кого-то спасти.

– Вот ведь дурень! – покачал головой генерал. – Не забывай, у тебя были и есть старшие братья. И тебе приходилось их слушаться. Тогда ты выступил против первого брата, Ши Вэнь-е, серьезно поссорился с ним. Третий брат, как, впрочем, и всегда, поддержал тебя. Но Вэнь-е силой заставил вас подчиниться. Он был одержим жаждой власти над тремя мирами. Но и Небесный император желал того же. Сохрани мы мир тогда, война все равно бы началась. Рано или поздно.

– Если бы только можно было избежать войны… – прошептал принц, горе которого было столь велико, что оно с трудом помещалось в сердце.

– Вопрос не в том, какую цену ты готов заплатить или чем готов пожертвовать ради достижения цели. Ведь от войн в трех мирах нет избавления. Можешь винить в этом меня, если нужно найти виновного. Чему удивляешься? Разве забыл, что, появившись на свет, демон в алых одеждах принес с собой пламя пожаров и бесконечной войны?

– Если бы все было так просто! – фыркнул Сун Жулань. – Если бы зло исходило только от демонов! Но оно живет в сердцах и смертных, и бессмертных, и богов, и духов. Разве вэнь-шэни не должны поддерживать баланс добра и зла, сдерживать тьму в сердцах других, чтобы три мира однажды снова не погрузились в пучину Великого Хаоса? Разве великие демоны не стражи, не те, кто сохраняет равновесие?

Сян Юань-да не торопился с ответом. Глубоко задумавшись, он глядел вдаль, не шевелился, не дышал, был столь неподвижен, что это удивило принца. У него было мало времени и только один шанс получить ответы!

– Генерал? – Сун Жулань ухватил демона в алых одеждах за край плаща и дернул, заставив прочную ткань треснуть. Сян Юань-да наконец вышел из оцепенения и вновь обратил взор на юношу.

– Какой нетерпеливый! Не даешь мне поразмыслить. Сяоди, мы были стражами когда-то, теми, кто сдерживал и ограничивал зло, избавлял от одержимости. Но потом, оказавшись во власти слишком сильных желаний, обретя слишком много власти, не смогли устоять, возжелали еще больше, не сумели остановиться. Как, впрочем, и многие небесные боги. Среди них, правда, есть и те, кто, как и прежде, несет добро и свет. Как Шэн-нун, обучивший смертных земледелию, или бог Юйши, призывающий дождь. Но их никто не слушает, они давно покинули девятые небеса и предпочитают странствовать по свету.

Мы пролили много крови, желая подчинить себе три мира. Но Небесный император пролил не меньше. Чтобы одержать победу, он решился заплатить непомерную цену.

– Какую? Может ли быть что-то хуже поступков вэнь-шэней?

Сян Юань-да только головой покачал.

– Ты должен знать, что в истинном обличье мы почти неуязвимы. Нас невозможно одолеть и очень трудно убить. Есть только одно средство. Это оружие великой скорби. У Небесного императора есть черный лук Ухао [95], стрелы которого не знают промаха. Хуан-ди лично выковал для него пять стрел, каждую из которых он окропил кровью своих любимых. Чтобы создать оружие великой скорби, Небесный император принес в жертву своего наставника, младшего брата, которого растил с малых лет, лучшего друга, самую любимую наложницу и свою юную дочь. Непростой выбор, не находишь? Одержать победу или сохранить жизни тех, кем больше всего дорожишь.