Евгений Красницкий - Отрок. Бешеный Лис
«Оббалдеть! Именно так — с двумя „б“. Грохнули мужика и… И ничего! Внучка довольна собой, а бабка считает случившееся досадной мелочью, детским непослушанием. Вот тебе и добрая бабушка. Я-то Роське заливал: хорошая женщина… Ой, я же сюда мальчишек приволочь собираюсь! Да Красава, есличто, тут такой теракт организует! Никакого тротила не нужно, она сама, как тротил, а бабуся, как ПДУ[8]».
— Эк тебя перекосило, — сочувствующе обратилась Нинея к Мишке. — Неужто волхва пожалел?
— Кр… Кхе! Красаву.
— Красаву? — Нинея снова досадливо поморщилась. — Христианское воспитание, что с тебя взять?
— Да ей же всего шесть лет!
— А тебе сколько? Тринадцать, «муж честной»? А сколько ты народу уже убил? От тебя смертью несет так, что я чуть не от околицы почувствовала.
— Я защищался! На нас напали!
— И защитился! — согласилась Нинея. — Потому что умел! А Красаве, по-твоему, уметь защищаться не надо?
— На нее никто не нападал!
— На тебя нападал, а она тебя любит. И меня досада взяла, а ей за меня обидно стало. Дите же еще.
— Так я о том и говорю: ребенку такую силу в руки давать…
— А ты братьям не «такую» силу в руки дал?
«Блин, железная логика. Стоп, а откуда она про самострелы знает? Бросьте, сэр, все она знает — стучит ей кто-то из Ратного. Да та же старостиха Беляна. Но как же мне теперь?»
— Ну чего ты маешься, Мишаня? Вижу же, что что-то сказать мне должен. Говори, не мучайся.
«Колитесь, сэр, чего уж теперь-то? Ох, а крестник-то мой!»
Случайно взглянув на Роську, Мишка увидел, что тот все так же сидит, полуприкрыв глаза и покачиваясь. Протянул руку, чтоб потормошить его, и испуганно отдернул: вдруг нельзя? Оглянулся на Нинею. Та улыбнулась и поощрительно кивнула, словно что-то разрешая. Потом приложила палец к губам, призывая не то к тишине, не то к осторожности, и сделала округлое движение рукой, словно ласково погладила кого-то. Снова поощрительно кивнула.
Понимая, что участвует в некоем таинстве, Мишка осторожно погладил лежащую на столе ладонь Роськи. Тот вздрогнул, раскрыл глаза, и вдруг лицо его сморщилось, и на нем отобразилось такое горе…
«Вспомнил! Мать вспомнил, бедолага… Несчастный парень».
Физически ощущая нахлынувшую волну жалости, не замечая, что копирует интонации Нинеи, Мишка тихо проговорил:
— Все хорошо, Славушка, все хорошо, не беспокойся. Я с тобой, Славушка, все хорошо, успокойся.
Роська немного расслабился, Мишка снова обернулся к Нинее и буквально напоролся на пронизывающий, словно стальная игла, взгляд. Старуха рвала его сознание, проламывала барьеры, внедрялась все глубже и глубже, показалось, что она уже видит в Мишкиных воспоминаниях сцены из предыдущей его жизни — непонятные и непостижимые для человека двенадцатого столетия. И… все вдруг кончилось. Нинея вздохнула, разочарованно отвела глаза и разрешила:
— Спрашивай.
— Что это сейчас было… Ну с Роськой, зачем ты мне позволила, даже велела… И зачем ты меня…
Мишка не знал, как продолжить начатую фразу, не скажешь же «сканировала».
— А сам-то как думаешь?
Мишка задумался. Почему-то пришел на память эпизод из Киплинга, когда Багира и Балу вместе с бандерлогами поддались гипнотическому воздействию Каа и только прикосновение Маугли вывело их из транса.
— Знаешь, далеко на юге есть такая страна Индия. Там водятся огромные змеи шагов по десять, по пятнадцать длиной. Они не ядовитые. А охотятся тем, что завораживают взглядом. Любую тварь заставляют самой ползти им в пасть. И только человека заворожить не могут. Никогда, даже ребенка. Этих змей там почитают символом мудрости. Так и говорят: «Мудр, аки змей».
— Ну вот, ты сам все и объяснил. Не могу я тебя заворожить. Вроде и случай подходящий: ты сначала испугался, потом разозлился, потом Славушку пожалел, раскрылся весь, душой наружу потянулся, крестнику помочь… А все равно ничего у меня не вышло.
— Так ты меня специально отвлекла! То я спорил с тобой, а то — сразу про спор забыл!
— Эх, был бы ты девкой! Такую б ведунью из тебя воспитала! Сильнее меня была бы. А мужи… И десятой доли воспринять неспособны. Ты вот сейчас чего-нибудь чувствовал?
— Что-то чувствовал, но не понял…
— А никто из мужчин ни за что не почувствовал бы! Что с них взять, скоты тупые. И что ж ты за парень такой? Не выходит у меня самой узнать, а знать я должна! Давай-ка сам объясняй.
— Да что объяснять-то?
— Не придуривайся! Ты же знаешь: меня обмануть нельзя.
«Влип! Старуха вранье как детектор лжи сечет. И правду не скажешь. Версия… Срочно нужна версия, чтобы правдоподобно… Время потянуть!»
Мишка многозначительно повел зрачками в сторону Роськи, старуха поняла с первого раза.
— Славушка, сходи-ка с Красавой на двор, она тебе покажет, куда лошадку вашу на ночь поставить. Да корму ей задайте, да обиходьте скотинку.
«Снова — добрая ласковая бабушка… Блин, версия!!! Чтобы самому поверить можно было! Что? Что придумать? Тайный агент? Фигня! Посланец богов, ублюдок Перуна? Не катит… Думай, дебил, грохнет же, как волхва! Знаю!!! Спасибо, отче Михаил, опять меня выручаешь».
— Ушли? — Мишка глянул на дверь, снова вернулся взглядом к волхве. — Ладно, только, баба Нинея, я и сам не уверен. За что купил, за то и продаю. Ты про неканонические христианские тексты что-нибудь слыхала?
— Про какие тексты?
— Ну апостолов у Христа было двенадцать, а Евангелий — только четыре. Но ведь и другие апостолы воспоминания оставили.
— Понимаю, Мишаня. Да что ж ты встопорщился так? Успокойся, все хорошо, посидим, поговорим, я потом на стол соберу. Да! Ты же нам что-то из Турова привез. Балуешь ты нас, не знаю, чем и отдариваться стану.
«Блин, как Юлька с больным, разговаривает. А и вправду действует, посильнее, чем у Юльки… нет уж, хрен тебе!»
— Ладно, ладно, не буду. Да что ж ты так? Все из-за Красавы, что ли? Ну могла ж я его сразу убить, когда он на тебя с топором кинулся? Все было бы правильно и по справедливости… Считай, что так и было.
«Спокойно, сэр Майкл, мысли она не читает, только эмоции чувствует. Угрозы, похоже, нет. Она действительно только поговорить хочет, информация ей нужна, а выковырять из моей башки не получается. Ладно, версия, кажется, на самом деле удачная. Поехали».
— Апостол Андрей Первозванный бывал в славянских землях, об этом есть достоверные сведения. Но приходил он сюда не просто так, а для того, чтобы спасти от преследования младенца, родившегося от любви Иисуса и Марии Магдалины. Имя его нигде не упоминается. Младенец остался среди славян, а когда вошел в возраст, к нему приводили славянских дев, и те рожали от него детей. И кровь Иисуса разошлась по славянским племенам. Христианская церковь эту историю правдивой не признаёт, но если это правда, то славяне действительно внуки Божьи. И тогда на мне могла сойтись кровь нескольких родов — потомков того младенца.
