Берсерк (СИ) - Мах Макс
На Гриффиндоре по-прежнему действовала Армия Годрика, но годриковцев осталось сравнительно немного. И не только потому, что нормальные люди спешили покинуть их стройные ряды. Существовала еще одна причина сокращения численности этих сраных пионеров. Часть бывших годриковцев вступила в Орден Феникса и перешла на нелегальное положение. Официально Орден не был запрещен, поскольку его как бы никогда реально не существовало, но он существовал и продолжал действовать, вербуя сторонников, чтобы максимально увеличить свою численность, сокращавшуюся в связи с безвозвратными потерями.
Работала в Хогвартсе и Третья Сила. Но действовали члены ТС крайне осторожно, с одной стороны, опасаясь провокаций со стороны годриковцев и слизеринцев, а с другой – репрессий со стороны директора и деканов. Это был, без сомнения, весьма любопытный феномен. Союз Чистокровных и Армия Годрика действовали открыто, поскольку были официально зарегистрированы в качестве ученических объединений, как школьный хор, например, или дуэльный клуб. А вот ТС был официально запрещен, и база Третьей Силы в Озерной башне была разгромлена, а несколько пойманных на горячем активистов изгнаны из школы. Впрочем, Дамблдор быстро сообразив, что этим только усиливает ТС вне стен Хогвартса и теряет контроль над учениками внутри этих стен. Все-таки известное зло лучше неизвестного.
- Коротко! – войдя в класс, гаркнул Олег. – Передайте родителям. В Аврорате большинство трусы и подлецы. Они не помогут. А у Дамблдора в Ордене Феникса одни трусы, дураки и мямли. Ищите помощь у Третьей Силы. Это и вас, ребята, касается. Особенно, маглорожденных. Никто вам не поможет. Пожиратели убивают всех, пытают и убивают. Женщин насилуют. В одиночку не отбиться. Пока вы в Хогвартсе, вы в относительной безопасности. Но чистокровные могут начать террор. Дамблдор преступников отпустит, поэтому можете не сдерживаться. Пусть вас лучше арестуют за превышение самообороны, чем убьют или изнасилуют. Арестуют, мы вытащим. У нас есть адвокаты, да и в ДМП сидят вменяемые люди. Мертвого не вернуть. Искалеченного темным проклятьем не вылечить. А живого на суде отмажем, поэтому не стесняйтесь. Разучивайте режущие и взрывные. Никаких Ватноножных, только Секо и Бомбарда. Создавайте группы самообороны. Учителям на слово не верте. Везде ходите группами, даже в кабинет директора или декана в одиночку не входите. Требуйте сопровождения!
Прежде чем примчался Дамблдор, Олег успел зайти в три класса. Немного, но остальным его слова передадут друзья и родичи. Уже вечером все школьники будут знать, что и как происходит, на самом деле. Ребятам из ТС за такой митинг могут «впаять» отработки, а с Олега что возьмешь? С него все их «ну-ну-ну», как с гуся вода. Зато слизеринцев он сегодня порядком напугал, да и кому-то из нормальных ребят мозги прочистил. А на вопли Дамблдора он только улыбнулся:
- Извините, директор. Я думал вы меня для того и позвали, чтобы я разъяснил детям особенности момента.
***
Вернувшись домой на Пэлл-Мэлл стрит, Олег сразу же «позвонил» Сириусу. Сквозные зеркала, конечно, не полный аналог телефона, но зато с картинкой, что для 1980 года круче гор и крутых яиц. Один недостаток: ограниченное число абонентов. Те зеркала, которыми они пользовались сейчас, имели ограничение в двенадцать абонентов. Немного, но и не мало, раньше-то зеркала были, мало того, что редким магическим девайсом, они всегда были всего лишь парными. Новую разработку сделал парнишка, закончивший Рейвенкло на год раньше Олега. Редкий талант, да еще и чистокровный из древнего швейцарского рода. Но род обнищал, и Бенедикт Геснер пробивался в жизни лишь своим умом и редким для Великобритании в XX веке талантом артефактора. Увидев несколько сделанных им еще в школьные годы вещей, Олег дал Бенедикту денег на открытие собственной мастерской. Патент на новый тип сквозных зеркал, вообще, и на тот, что позволял связываться с двенадцатью абонентами, закрыл долг Геснера. Правда, тут же был подписан новый контракт на расширение производства других не менее ценных артефактов, но распространение «телефонов» было ограничено только своими. Исключение было сделано только для глав ДМП и Аврората и командиров Спецгрупп Аврората и Визенгамота, каждый из которых получил комплект из двенадцати зеркал.
- Привет, Сири!
- И тебе не хворать, - ухмыльнулся в ответ Сириус. – Может, заскочишь на огонек. Выпьем, поговорим, и ты, быть может, расскажешь мне, как так вышло, что ты воспитываешь моего сына?
- А сам не понимаешь? – «удивился» Олег.
- Анника сказала, потому что «сам дурак».
— Это ее мнение, - кивнул Олег. – Надеюсь на наши отношения это не повлияет?
- Не повлияет.
— Вот и чудно, - улыбнулся Олег. – Вечером заскочу. А сейчас дело. Мне надо встретиться с Поттером и его женой. Желательно, по-отдельности. С ней, как бы, случайно. С ним можно прямо в лоб. Надо поговорить наедине. Вопрос важный, и пусть не боится. Я не для того его ищу, чтобы голову открутить. Ну что, сможешь?
О том, что у Блэка «остались кое-какие старые связи», Олег знал давно, но его это не касалось. А сейчас возникло дело, в котором Сириус вполне мог помочь. Так отчего бы не спросить?
- Встречу с Джеймсом организую, - с интересом взглянул на него Сириус. – С Лили сложнее, но я попробую что-нибудь придумать.
- Спасибо, - совершенно искренно поблагодарил Олег. – Вечером, часов в девять не поздно будет?
- Расскажешь про визит к директору?
- Естественно.
- Тогда, отбой! – И Блэк отключился.
«Ну, вот как так-то?» – в очередной раз удивился Олег.
Все-таки Сириус не на свалке родился и воспитывался в семье, чтящей традиции. И, если этого мало, он уже полтора года, как Лорд Древнейшего и Благороднейшего рода и женат на настоящей принцессе, о чем, к слову сказать, прекрасно осведомлен. Откуда же тогда все эти рабоче-крестьянские выверты, и как все это терпит Мод? А она не просто терпит. Она своего мужа любит и отвлекается от него, по данным разведки, только тогда, когда к ней в гости – да еще и с ночевкой, - приходят Анника и Лили.
«Сказал бы мне кто-нибудь в прошлой жизни! – неожиданно переключился он на другую тему. – Хотя, кто мне скажет, что там было, в той жизни?»
Впрочем, вряд ли у него там было две жены и любовница, не говоря уже о том, что жены регулярно изменяют ему друг с другом, а периодически еще и с женой лучшего друга, которая приходится ему кузиной и с которой он в свое время тоже спал.
«Разврат! Как есть разврат! Но мне нравится!»
Ему, и в самом деле нравилось. И это совершенно точно шло в разрез с тем, как он относился к подобного рода вещам в своей первой жизни. Впрочем, Эбуру Гундберну это бы тоже не понравилось. Иметь две жены и любовницу – это да. Хоть десять наложниц и двадцать рабынь. Но вот позволить женщине ходить налево, - даже если «лево» это другая женщина, - никак и никогда. Таковы были реалии того времени и того места. Наверное, и даже скорее всего, здесь и сейчас, - в волшебной Великобритании начала восьмидесятых, - такой либерализм тоже был крайней редкостью, но вот конкретно его, то есть Гилберта Сегрейва в его сложносоставленной комбинации все это нисколько не трогало. Вот если бы вдруг там «слева» появится мужчина, тогда, конечно. В этом случае, отдавай мои игрушки, я с тобой больше не играю. Или, иными словами, пошла на хуй, шалава, а значит, развод и девичья фамилия.
- Каппи! – позвал он.
- К вашим услугам, милорд! – появился перед ним маленький, не выше восьмидесяти сантиметров роста, опрятный старичок, со шкиперской бородкой, пышными бакенбардами, густыми бровями и смешливым взглядом голубых глаз. На голове у него была надета шляпа, в углу рта он сжимал чуть дымящуюся трубочку-носогрейку.
В доме Анники, ставшем семейной резиденцией Олега и его жен, жило пять ниссе, издавна служивших семье Энгельёэн и перебравшихся вслед за хозяевами с дальнего европейского севера на острова Объединенного королевства. Старшим из них был как раз Каппи, чуть полноватый старичок, одетый так, словно жил в Стокгольме или Антверпене в начале-середине XVIII века.
