Алексей Ефимов - Долгая дорога к дому
— У нее не было выбора, — глухо ответил Сергей, глядя в землю. — Припасов не хватило бы на всех. Я знаю.
— В самом деле? — спросил Вайэрси и вдруг юноше захотелось убить его — за то, что он повторял вслух мучившие его мысли. — Разве тебе не приходило в голову, что война с сурами в любом случае сильно сократила бы население долины? Но если бы в ней было не сорок, а шестьдесят тысяч, файа бы отбились. Пусть им весной пришлось бы голодать, их народ выжил бы. Ты думаешь, Иситтала не понимала этого?
— Должна была понимать, — через силу ответил Сергей. — Но почему тогда?
— Она знала, что если впустит беженцев в долину, они просто захватят её. Пусть файа и отбились бы от сурами, но потом… я не знаю, пришлось бы им есть друг друга, но убивать — пришлось бы. В Лангпари взрослых было во много раз меньше, чем среди беженцев. Ты думаешь, они смогли бы сохранить власть? Кто бы стал слушать жену свергнутого правителя? А переоценить свои силы так легко… и она не без оснований считала, что и так отбилась бы. То, что Яршор смог заблокировать бункер — это действительно редчайшая случайность.
— Я не могу поверить, что она хотела только власти, — холодно ответил Сергей. — Элари её знал.
— Конечно, всё не так просто, — Вайэрси тоже опустил голову и говорил очень тихо. — Если бы родители пришли в долину, система общественного воспитания немедля рухнула бы, — а ведь на ней держалась вся цивилизация файа. Что сталось бы с их общественным строем, если бы детей учили тому, что нравиться родителям, а не тому, что нужно государству? И, наконец, главное. Иситтала выросла в Золотых садах, именно они были её родиной, — а ведь нужда в них давно отпала. Между Байгарой и Садами шла долгая вражда, и если бы Байгара пришла в долину — Сады не просто погибли бы. Все поняли бы их бесполезность, поняли бы, что все накопленные в них знания, в сущности, ничего не стоят. Пусть это и не совсем так, но Иситтала боялась этого. Именно в этом и состоит её преступление. Она хотела сохранить мир своего детства неизменным — и любой ценой, забыв, что ценна каждая жизнь. В такую ловушку легко попасть мечтателю — но правитель должен думать обо всех. Она избрала легкий путь — и в этом её ошибка, простительная для обычного человека, но для правителя смертельная, ибо он в ответственности за всех, а не только за тех, кого любит. Теперь ты понимаешь?
— Да, — ответил Сергей, не видя его из-за слез. — Но я все равно люблю её. Помогите им — хотя бы ради меня.
Вайэрси надолго замолчал.
— Любовь — величайшая из сил нашей души, — вдруг тихо сказал он. — Она приносит нам счастье, но не только. Любовь может быть и самой разрушительной из всех наших сил. В ослеплении любви можно перейти границу… когда уже ничто иное не кажется важным. В желании любой ценой быть с любимой… любимым… любимыми можно шаг за шагом разрушить весь окружающий мир и оказаться в пустыне, откуда уже не будет иного выхода, кроме смерти. Так было… и будет, даже если мы решим иначе. Путь между безднами чересчур узок… впрочем, что толку в словах? Я вижу, как ты страдаешь и не хочу этого. Все мы совершаем ошибки, падаем… но потом поднимаемся. Анмай и Иситтала будут здесь… ради тебя, и я надеюсь, что однажды они станут одними из нас. Но хочешь ли ты их видеть?
Сергей поднял голову.
— Нет. Пока — нет.
5.
Несколько минут они молчали. Сергей пытался разобраться в своих чувствах, однако тщетно. Слишком многое ему нужно было обдумать. Впрочем, остались и более важные вещи, которые он должен был знать.
— Вы сможете вернуть меня домой? — наконец спросил он.
Вайэрси улыбнулся.
— Сейчас наш корабль уже на суточной орбите вокруг Врат Мэйат, так что, чтобы спасти Анмая и Иситталу, нам нужен, самое большее, день. А вот потом… Потом… ты же не хочешь возвращаться в Ленгурью?
— Нет. Эта не моя родина.
— Тогда нам будет трудно помочь тебе. "Тайат" может пройти через Зеркало Сути, но на той стороне мы не сможем обогнать свет. Лишь Нэйриста, Строитель Туннелей, может там это сделать, но никто не пошлет туда такую громадину только ради тебя. Она пожирает по солнцу каждые тридцать дней, знаешь ли. Даже Мэйат решились пройти этот путь лишь однажды. А мой народ слишком юн, у нас ещё нет таких вещей… и вряд ли скоро будут.
Сергей, однако, не хотел отступать.
— Я не верю, что вы ничего не можете сделать. Наверняка, какой-нибудь выход есть.
Вайэрси насмешливо поклонился.
— Конечно, ты прав. Невозможного нет, всё можно сделать, вопрос лишь в том, когда и какой ценой. Наш не-пространственный привод не действует в вашей Вселенной, но Врата Мэйат могут открыться в любой её точке. Положим, нам даже известно, какой именно. Но, чтобы использовать их, нам придется обратиться за помощью к Файау, чтобы она, в свою очередь, попросила о помощи Мэйат. Это займет массу времени, и, даже если мы получим согласие, возникнет проблема с возвращением. Хочешь ли ты рискнуть моей жизнью, и жизнями моих друзей? С другой стороны, мы можем увидеть новый мир. Боюсь, нам придется высадить почти весь экипаж, но те, кто останется, его увидят. Мы не станем вмешиваться в вашу жизнь — Мэйат не позволят нам этого, — но я не могу обещать, что наши потомки не вмешаются в неё, едва получат такую возможность. И ваша судьба уже не будет вашей собственной. Об этом ты не думал?
— Я верю вам, — сказал Сергей. — Мне нравится ваш народ. Вы не такие, как все.
— Тебе нравлюсь лишь я, потому, что других золотых айа ты еще не знаешь, — мгновенно отпарировал Вайэрси. — А мы бываем всякие. Не все из нас знают, где нужно остановиться. Скажи мне, но только честно — что бы ты делал, не измени я форму, которая так тебя очаровала?
Сергей низко опустил голову, понимая, что его пылающие щеки выразительнее любых слов.
— Вот видишь. И как бы тебе жилось после этого? А ведь мы творим порой и куда худшие вещи. Готов ли ты взять на себя ответственность за весь свой мир?
Щеки юноши всё ещё ярко алели, но он заставил себя сказать правду.
— Нет.
Вайэрси на миг склонил голову. Сергей понял, что это не только знак уважения.
— А если я скажу тебе, что тогда ты не сможешь вернуться домой?
— Зачем ты испытываешь меня? — вдруг тихо спросил юноша. — Что изменится от моего ответа? Или эти вопросы не от недоверия, а просто из любопытства? Если ты видел меня изнутри — зачем спрашивать?
— Я видел твою память, но не душу и не могу предвидеть твоих поступков. Хотя ты прав — я спрашивал из любопытства. Не нам выбирать тебе путь. Но мы должны сначала знать, потом хотеть. Такова суть моего народа.
— Так вы отвезете меня домой?
— Если нам разрешат это, то да. Но есть одна проблема…
— Какая?
— Зеркало Сути.
6.
— Зеркало Сути, — невозмутимо продолжил Вайэрси, — часть Врат Мэйат, оно открывает путь на теневую сторону мироздания. Любой предмет, отражаясь в нем, возникает на теневой стороне, но только как неотличимая от оригинала копия. Сам предмет остается здесь. Если говорить точнее, оно создаст копию нашего корабля возле Солнечной системы. Но наше самосознание не сможет преодолеть Зеркала, Сергей. Мы отразимся в нем — и останемся здесь.
7.
— Если я правильно понял, — сказал юноша, — на Землю вернется мой двойник? А я останусь здесь?
— Ну в общем… да.
— И ничего нельзя сделать?
Вайэрси растянулся во весь рост на траве. Он перекатился на живот и теперь прищурившись смотрел на него сквозь перепутанные стебли.
— Существует множество способов. Нэйриста, например, заключает в себе целое мироздание и поэтому не нуждается в Зеркале, но у нас её нет. Можно найти Врата Кольца, которые изменяют суть материи, а не отражают её, — но до них семь миллиардов световых лет, а "Тайат" не покроет такое расстояние одним прыжком. И ей потребуются дозаправки, а это долгое дело… короче, путь к ним займет много лет и на той стороне мы не сможем улететь от них, наш сверхсветовой привод в вашей Вселенной не действует. Кстати, я не говорил тебе, что с расстояния ста двадцати миллионов световых лет нельзя сразу попасть к планете, координаты которой мы знаем лишь примерно? Нет? В таких случаях мы идем путем последовательных приближений. Обычно для такого расстояния нужно два-три не-перехода, пока мы не выйдем точно на цель, — а, имея лишь Зеркало Сути и зонды, сделать это будет гораздо труднее. Наконец, можно подождать, пока наши потомки решат эту проблему, но вот сколько времени это займет?
— Вайэрси, — с внезапным волнением спросил юноша. — А сколько времени пройдет на Земле со времени моего похищения? Что, если мне уже не к кому будет возвращаться?
Симайа на минуту задумался.
— Насколько я разбираюсь в космографии, — наконец сказал он, — если твой рассказ верен, то с момента похищения у вас там прошло около… трех лет.
