Андрей Круз - Эпоха мёртвых. Начало
Виталий Данилович убрал ружья в чехлах туда же. Маша спросила, не лучше ли их вытащить, но Виталий Данилович объяснил, что возить незачехлёнными и заряженными незаконно, могут быть проблемы. Сергей Сергеевич пожал слегка плечами, но ничего не сказал. Виталий Данилович сел за руль, завёл машину. Дизель затарахтел, как молотилка, разгоняя эхо по всей бетонной коробке гаражного этажа. Машина тронулась с места, проехала вдоль всего ряда и остановилась у подъёмных ворот. Виталий Данилович нажал на кнопку дистанционки, и ворота плавно поползли вверх. Над головой заскрипели направляющие. Прямо перед машиной открылся наклонный пустынный пандус. Внедорожник медленно тронулся с места, легко забрался наверх, вывернул на улицу и поехал в пасмурный весенний день.
— Один только крюк сделаем, Мария Николаевна, — сказал Сергей Сергеевич. — На минутку ко мне домой заедем, это почти по пути, я на Руставели живу. Надо и мне вещички прихватить. А то в чём пошёл на дежурство два дня назад, в том и хожу.
Город пересекли почти без проблем, хотя на всех улицах без исключения или брели мертвяки, или лежали трупы, или на асфальте виднелись кровавые следы. Маше стало страшно. Но мужчины на бредущих куда-то мертвецов внимания не обращали, машина ехала по почти пустынным улицам быстро, и вскоре они заехали в какой-то заросший кустами двор.
— Вот, вот здесь, — сказал Сергей Сергеевич, показывая на подъезд старой кирпичной пятиэтажки.
Виталий Данилович притормозил, охранник выскочил из машины и сказал:
— Десять минут катайтесь или припаркуйтесь в другом месте, чтобы здесь на вас мертвецы не навелись!
— Понял, Серёг, — сказал Виталий Данилович и тронул «Паджеру» с места.
А Сергей Сергеевич, достав из кобуры пистолет, направился в подъезд. Виталий Данилович, ничтоже сумняшеся, выехал из двора, пару раз свернул из переулка в переулок, после чего выехал на широкий неряшливый бульвар, где и остановился посередине. Маша огляделась, увидела вдалеке двоих мертвяков, но внимания на машину они пока не обращали. Так они и просидели минут десять, пока у водителя не зазвонил мобильный. Он ответил, сказал в трубку: «Понял», после чего тронул с места.
— Сергей звонил, — обернулся он к Маше. — Спускается.
Через пару минут въехали в уже знакомый двор, подсадили Сергея Сергеевича без всяких приключений, при этом спокойно погрузив его сумки в багажник, и поехали дальше.
Маша успокоилась, расслабилась. Даже та жуткая картина, которую она наблюдала из окон автомобиля, серая и грязная Москва, по улицам которой тут и там брели ожившие мертвецы, не могла испортить её неожиданно поднявшееся настроение. После всего этого ужаса и запустения она представила себе жизнь возле леса, неширокую серебристую речку, протекающую рядом, играющих детей и, главное, безопасность.
Мужчины, сидевшие впереди, о чём-то негромко разговаривали, было включено радио, настроенное на какой-то новостной канал. Работала печка, машина слегка покачивалась, дизель урчал негромко и как-то убаюкивающе. Маша даже начала придрёмывать, а дети просто уснули.
Неожиданно рядом с ними, слева, взвыла пару раз сирена и сверкнули проблесковые маяки. Сине-белая машина с надписью ДПС на борту догнала их и требовала остановиться. Маша огляделась — улица была пустынна, кроме них здесь никого не было. Виталий Данилович дисциплинированно принял вправо, притормозил. Милицейская машина, скрипнув тормозами, встала перед ними наискось. Все её двери разом распахнулись, и оттуда выскочили четверо с оружием.
Двое были в серой форме с отражающими полосами на рукавах и штанинах, фуражках с красным околышем и надписями ДПС на спине. Ещё один был в серо-голубом камуфляже, без головного убора, в разгрузке, а стоявший рядом с ним был вообще в штатском, но в бронежилете. У всех в руках автоматы.
— Видите, Мария Николаевна, что не стоило везти ружья без чехла, — пробормотал Виталий Данилович.
В этот момент все трое милиционеров подскочили к машине, к обеим передним дверям, рванули их на себя, а штатский, перевесивший свой автомат на плечо и угрожавший пистолетом, схватил Виталия Даниловича за плечо и потащил из машины. Маша не поняла, что именно злым голосом крикнул их водитель, но в ту же секунду треснул выстрел, и тело того, кто вёз их в деревню, выпало на асфальт, и вокруг головы начала расплываться ярко-красная лужа. Камуфляжный же с одним из гаишников, не говоря по-прежнему ни слова, тащили из машины Сергея Сергеевича, вцепившись тому в руки и шею. Слева от Маши распахнулась дверь, туда заглянуло красное усатое лицо, чуть опешило при виде детей, но, распаляя себя, заорало:
— Ты, сука, вылазь из машины!
Мясистая ладонь с татуировкой вцепилась в её кожаную «косуху», выдернула Машу из салона, бросила на асфальт. К ней подскочил тот, который в штатском, с перекошенным от непонятной злости красным лицом, с ходу ударил ногой в рёбра, так, что она лишилась дыхания и упала набок. Дальше она плохо помнила, что происходило, толстяк с надписью ДПС вытащил её детей из машины, отволок в сторону, на газон и что-то орал на них, тот, который в штатском, снова её ударил и что-то кричал, а затем упал, как-то нелепо дёрнувшись и взмахнув руками.
Сергей Крамцов
21 марта, среда, день
На улицах машин почти не было, люди спрятались, скрылись. Город замер в ужасе, как жертва палача в ожидании выстрела в затылок. Москва ещё жила, но у меня было стойкое ощущение, что она уже чувствует грядущую гибель. А вот зомби на улицах были. Пока немного, но лиха беда начало.
Мы разогнались до восьмидесяти километров в час, оптимальной и экономичной скорости для наших машин на полувнедорожной резине, доехали до Дмитровки. Степаныч на своей «Волге» катил за «Патрулём» как привязанный на трос. У Савёловского заметили в отдалении группку бронетранспортёров, пять, а то и шесть машин, перекрывших шоссе. Зачем? Непонятно. Вокруг брони было видно множество солдат в камуфляже и с оружием.
Проехали дальше по Дмитровке, свернули налево, запетляли по поперечным улицам, до Ленинградки оставалось рукой подать, а оттуда — прямая дорога на базу, как я уже мысленно именовал дачу. Можно было бы проще проехать по наверняка пустынной МКАД, но её слишком легко перекрыть, а свернуть в сторону с неё далеко не везде возможно — огорожено почти везде, причём капитально. Лучше уж по нужному шоссе прямо из города выскочить.
Когда до Ленинградки оставалось с полкилометра, Лёха сказал:
— Что там такое? — и показал рукой вперёд.
Одновременно он остановил машину, прижавшись к тротуару. А я сказал в микрофон:
